Чудище или Одна сплошная рыжая беда

Богдан, сидящий на диване, изобразил фейспалм. Но тут же улыбнулся, когда тетушка повернулась к нему и смерила его полным призрения взглядом. Брови парня слегка выгнулись, а я, имеющая сомнительную честь лицезреть, так сказать, вид сзади, едва не закатилась.

Вот теперь-то я точно знаю, как на самом деле выглядят люди «на лабутенах, нах, и в восхитительных штанах»!

Это реально… полный нах!!

— Добрый вечер, я могу вам чем-то помочь? — с трудом сдерживая смех, невозмутимо и вежливо поинтересовалась я, отвлекая крупногабаритную даму от сверления взглядом невозмутимого Богдана. И тут я даже не его защищала, скорее уж наоборот! Не тот опыт, положение и влияние у моей гостьи, чтобы тягаться с Полонским даже взглядами.

Была, к сожалению, среди элиты относительно небольшая группа тех, кто только-только вошел в их блистательные во всех смыслах ряды. Не важно, каким образом они разбогатели: наследство на голову свалилось, бизнес вдруг в гору попер, женились удачно… Но факт оставался фактом. Такие люди сразу принимались швырять деньгами направо и налево, презрительно воротили нос от всего средненького, гоняли на самых лютых авто и скупали в магазинах все самое дорогое. И, как апофеоз размякшего от внезапного богатства мозга — только брендовые шмотки и обувь, только фирмовые часы, и только большие брюллики! И плевать, что всё это может выглядеть не айс — всё самое дорогое некрасиво смотреться априори не может!

Ну-ну. В который раз имею сомнительную честь убедиться в обратном!

Ну, возьмем в пример того же Богдана. Вроде обычные, хорошо сидящие брюки, черный пуловер. Туфли, ремень, часы, вот, в общем-то, и весь внешний вид. Однако… На стоимость трех последних, ну так, на вскидку, можно заново переделать весь мой кабинет, включая технику и мебель. А так ведь с виду и не скажешь!

— Я хотела бы заказать праздник для своей дочери, — оторвавшись, наконец-то от созерцания Полонского, мадам изволила обратиться ко мне и, оценив совсем не брендовую белую рубашечку с приталенной жилеткой, пренебрежительно скорчила лицо.

А, ну да, ну да. Куда ж нам, сирым и убогим. Прям сейчас забьюсь в самый дальний угол и буду долго, громко плакать! Вот уж Верещагин у своих камер удивиться…

Хотя, чует моя мнительность, они там уже наверняка всей оравой расселись, поп-корном запаслись и предвкушают чудное зрелище. Надо с них деньги за просмотр брать начать. А что? Привыкли, знаешь ли, за мой счет все время веселиться!

— Присаживайтесь, — вежливо указала на кресло по ту сторону стола. Меня снова окатили тонной презрения, но царственно присели. Офисная мебель жалобно скрипнула, но честно выдержала, а я, стараясь не смотреть на выразительную моську Полонского, привычно предложила. — Чай, кофе, шампанского?

— Абрау Дюрсо, два бокала, — величественно махнула толстенькой дланью гостья. Мелькнули в неярком свете массивные золотые перстенёчки, и крейсер требовательно позвал. — Киса, сядь сюды!

Привставая из-за стола, я машинально повернулась в сторону двери… и тут же рухнула обратно.

Мама, роди меня обратно, я залезу аккуратно! А вот таких чудес в моей порядком насыщенной жизни еще просто не бывало!

Я машинально перевела взгляд на Полонского. У того явственно дергалась левая выгнутая бровка, а наружу рвался смех. Поймав мой взгляд, парень беззвучно прыснул и, поднявшись, направился в сторону угловой стойки, решив, видать, шампусик за меня разлить.

— Моя дочь, — гордо представила мадам подростка, беспардонно плюхнувшгося на второе кресло. — Ираида Полевская!

Ну хоть не Майя Плесецкая, и слава валенкам святым! Хотя с таким имечком неудивительно, что девчонке уже и жизнь не мила, а с такой маман так и подавно. Серьезно, другого объяснения такому внешнему виду и душевному призванию я так сходу найти не смогла при всей моей больной фантазии!

Итак, передо мной предстало маленькое тощее нечто. Куцый хвостик чернющих волос на затылке, половина фейса завешана черно-розовой челкой, периодически сдуваемой с лица. В бровях по шипику, в носу колечко, глазищи черным жирно намалеваны. Во рту перекатывается жвачка размером с шарик для пинг-понга, не иначе, на тонкой шее шипастый ошейничек.

Тщедушное тельце обтянула черная кофта с длинными рукавами, поверх ярко-розовая футболочка натянута, на которой виднеется жуткий черепок из стразиков. Широкий ремень весь в клепках, мешковатые штанишки короткие, из-под них полосатые гетры виднеются, а уж какого цвета, итак, думаю, понятно. На лапках кеды черные (а вот тут реальное ха-ха, а у меня такие же дома в коробочке валяются, только иной совсем окраски!) шнурки, конечно же розовые.

На лице подростка скука отчаянная, во взгляде желание умереть узнаваемое, сидит, значит, одну ногу на кресло поставила, коленку острую к груди прижала, вторую конечность вытянула, бровь выгнула, жвачкой громко чпокает.

Осспади, прости меня, грешную… Когда ж все ошибки по пьяни тобой сотворенные, да вымереть наконец-то изволят?

Мне ж для эпично-бредовой, итак не скучной жизни только девочки-эмочки как раз недоставало!

— Здара-а-асте! — криво улыбнувшись, выдало это чудо, громко лопнув пузырь кислотно-розовой жвачки.

— Умница, — радостно оскалилась мадам.

А Ленка еще на Стасика жаловаться пробовала… Вот где уж развитие остановилось напрочь так, что все логопеды мира, увы, уже бессильны!

— Вынуждена спросить, — остановив Богдана до того, как он поставил бокал с игристым напитком перед эмочкой, вклинилась я. — Девушке исполнилось восемнадцать?

— А чо? — вытянулось лицо моей юной клиентки.

А ничо! Напьешься тут с горя, а мне потом штрафы ненасытному государству выплачивай!

— По закону мы не имеем права продавать алкоголь несовершеннолетним, — сообщила заученную фразу по одобрительный, но насмешливый взгляд Полонского. Смешно ему, да? Посмотрела бы я, как он на моем месте выкручивался!

— Ираидочке на следующей неделе исполняется девятнадцать, — сморщила мясистый носик мадама в лабутенах. — Уж вы-то должны об этом знать!

Ага, бегу и тапочки теряю. Нет, я все понимаю, среди моих знакомых чудоковатых предостаточно, да и у самой в голове тараканы с бубном отплясывают. Но чего ж в друг я должна каждую богатенькую эмочку в лицо-то знать, да датой ее рождения интересоваться?

— Непременно запишу, что б больше не возникало недоразумений, — серьезно кивнула. Мадам расслабилась, вольготно в кресле разлеглась, бокальчик свой приватизировала… А я настойчиво напомнила. — И всё-таки, представьте документы.

Богдан с шампусиком на всякий случай отступил. А я глазками так хлоп-хлоп невинно!

Гостья от гнева даже побледнела! Руки затряслись, кулаки сжались, пятна красные на щеках выступили, бриллианты в ушах возмущенно закачались… А я спокойно развела руками:

— Закон есть закон.

Мамзель скривилась, но, не найдя, что возразить, в дорогую сумочку полезла.

— Подавитесь, крысы канцелярские, — передо мной на стол небрежно шлепнулся российский паспорт в замусоленной обложке. Откинувшись на жалобно скрипнувшую спинку, гостья выдавила презрительную усмешку. — Теперь довольна?

Угу. Ну прям экстаз! Сейчас от восторга скочевряжусь в адских муках, придется всей толпой соскрябывать и в баночку сливать.

— Благодарю, — растянула губы в оскале, незаметно наступая на ногу стоящего возле стола Богдана. Судя по его лицу, мадам-то эта своим недалеким хамством у него уже в районе печени осела, и парень сдерживался явно из последних своих сил.

Но помнилось мне, что у блондина терпение отнюдь не безгранично…

Клиентка клуба, конечно, отнюдь не пьяный байкер, да и шампуров у меня в кабинете отродясь не водилось. Однако, чует моя мнительность, скоро огребет кое-кто словесно так, что мало не покажется!

Не, мне правда лестно. Всегда мечтала, что кто-то будет смело защищать мою девичью честь. Да только я сама как бы хамство хамство на дух не перевариваю, а потому не стоит Полонскому сейчас ломать мне тщательно продуманную ранее игру!

Он-то навряд ли знал, что подобные особы в моем кабинете появляются далеко не в первый раз. И ни в последний. А схема «слива» подобных капризулек у нас с Михасем отработана уже давным-давно. Правда, конкретно вот таких к нам еще не заносило, но все бывает в первый раз.

Так что, как говорит обычно наш ведущий Илюшенька: «Берем коньяк и будем импровизировать!».

Поймав мой взгляд, Богдан поморщился, но усмехнулся, бокал поставил и к диванчику вернулся. Уселся, значит, ногу на ногу закинул, локоть на мягкий кожаный подлокотник выставил, щеку кулаком подпер и ждет сидит.

Эх, вот и как лапочку такую можно разочаровать?

— Итак, Маргарита Васильевна, — сцепив руки в замок, вежливо осведомилась я, убедившись, что деточка ее давно уже выросла из пеленок, да только вылезли из них все никак не соизволит.

И это я не утрирую. Говорят, что самые продвинутые эмо носят в кармашке обычную пустышку и иногда ее вкусно причмокивают! Такие типа мега-кульные типы в своей тусовке, цари и боги субкультуры.

Правда я думала, что такие персонажи давно вымерли, как вид… Но кто ж мое мнения спрашивал по данному-то поводу?

— Просто Марго, — величественно перебили меня.

Ага. Я в восхищении. Мы в восхищении. Королева в восхищении! Но коленочку лобзать не буду, даже не надейтесь.

— Марго, — серьезно кивнула я и замолкла, когда рассадник розового цвета в соседнем кресле, хлебнул шампанского и снова громко чпокнул жвачкой. Сцепив зубы, снова натянула на лицо проф. улыбку и спросила. — Вы говорили что-то о празднике для вашей дочери.

— О, да, — ожила мадам. — Мне сказали, что ваш клуб лучший в городе. А для своей доченьки я хочу устроить грандиозный день рождения! Правда, Кисик?

— Ну а чо нет-то? — чавкнула неземная красотень, заламывая свои дырявые брови.

Да действительно…

— Именно, — подтвердила счастливая до безобразия маман. — И вечеринка будет, как вы поняли, в любимом стиле моей дочери! Здорово же, правда?

О да. Я в восторге. Богдан вон на диване вообще от восторга окосел. В каком экстазе бьется сейчас охрана клуба, я воистину боюсь предположить!

— Да, мы устраиваем тематические вечеринки, — размыто ответила я и аккуратно так поинтересовалась. — Но вы уверены, что стилистика субкультуры эмо будет не слишком…

— Э, мы не субкультура! — тут же взвилась девочка-эмочка, выпрямляясь в кресле. И гневно уставилась на даму, некультурно тыкая в меня пальцами с облезлым черным лаком. — Мам, чо она?

И «чо» опять я? Чего опять сделать-то успела такая нехорошая вся я?

— Как вы смеете! — мигом накрутилась родительница, пока я не успела и слова выставить в ответ. — Вы даже элементарных вещей не знаете, а еще администратор элитного клуба! Субкультура это совсем другое! А Идачка и ее друзья они просто другие, не как все!

— Субкультура — термин в социологии, антропологии и культурологии, обозначающий часть культуры общества, отличающейся своим поведением от преобладающего большинства людей. А так же жизненной позицией, музыкальными предпочтениями и стилем одежды, которым они самовыражаются, — не обращая внимания на праведный гнев «Титаника» меланхолично поведала я честно выученную лекцию по психологии. Точнее ее часть, но и этого хватило.