Чудище или Одна сплошная рыжая беда

Глава 21

— И что всё это значит?

Я вместо ответа рассеяно провела рукой по волосам, в который раз неловко переминаясь с ноги на ногу. Молча. Пожалуй, если честно, мне впервые в своей жизни действительно нечего было сказать.

— Я задал вопрос! — и кулаком по закрытой двери шарахнул так, что я невольно вжала голову в плечи.

Выяснять отношения сейчас не хотелось от слова абсолютно. Я себя чувствовала разбитой, уставшей, к тому же, как никогда хотелось спать. А еще лучше — выпить. И даже не гадостный мартини, позволяющий быстро напиться и просто отключиться, а стопочку хорошего коньяка — пускай я и отогрелась в машине, морозить и потряхивать меня все равно до си пор не перестало.

Но кого, собственно, это волновало? Довольные до омерзения отцы с такими радостными улыбками нас «познакомили», что мне на полном серьезе захотелось сунуть им в зубы пару килограмм отборных лимонов.

И если вы думаете, что они все кое-кому объяснили и рассказали, то вы очень глубоко заблуждаетесь!

Нас просто отправили наверх, сославшись на то, что нам, несомненно, есть о чем поговорить. О да-а-а-а…

Стоим в его огромной комнате. Я молча у окна, выходящего во двор загородного особняка Исаевых, он — опираясь спиной на закрытую дверь, не сводит с меня злого взгляда и упорно давит на и без того расшатанную психику.

— Что ты хочешь от меня услышать? — устало вздохнула я, оглядывая спальню, погруженную в полумрак. Точнее просторное помещение с рабочим столом у окна, диваном посередине, гардеробной в одном конце комнаты и большой кроватью в другом. Свет включать не стали, из-за уличных фонарей благодаря двум огромным окнам итак было вполне светло. А может в напряжении просто забыли про такое полезное изобретение цивилизации, как электричество.

— Понравилось водить меня за нос?

Да сдался мне твой прекрасный шнобель, как Харлею белые бальные тапочки…

— Демьян, послушай, — повернулась я к нему… и не договорила, снова замолчав.

Без никотина разговор не шел ни в какую. Отец терпеть не мог мою вредную привычку, а потому всю дорогу до своего «друга» ни сам сигаретами не поделился, ни охраннику с водителем не позволил. Знала бы я тогда, к какому такому другу мы на самом деле едем — устроила бы скандал на нервной почве прям при всех в машине!

Теперь же четкое осознание подставы просто разливалось безразличием в груди. Заключим контракт — и ну их всех в баню с моим папашей во главе. А я хочу уехать подальше из этого дурдома, где у каждого в башке одни лишь только слово — деньги.

— Ань, я тебя внимательно слушаю, — почти весело отозвался Исаев. И поинтересовался. — Или мне лучше называть тебя Алиной?

И прозвучало мое второе имя, как конкретная такая пощечина.

Плюнув на все, я подошла к столу и, привалившись к нему, стащила со стола сигареты и закурила. Чужой крепкий табак вместо привычного ментола непривычно карябал горло.

— Хоть горшком назови, только в печку не ставь, — вяло огрызнулась моя вконец расклеившаяся светлость. Помассировав переносицу, я вздохнула. — Демьян, я понимаю, как все это выглядит со стороны. И может сейчас ляпну банальность… Но это не то, что ты подумал.

— А ты просвяти меня, Анют, — откликнулся шатен, откровенно забавляясь, попутно сунув руки в карманы свободных светлых спортивных штанов. — Я вроде парень не глупый, может и пойму!

Ласковая вариация моего имени болью резанула по сердцу. Уж слишком… издевательски она прозвучала, в то время как я привыкла ее слышать совершенно в ином тоне.

И я отчетливо поняла — Исаев не Богдан. С этим человеком у меня ничего в принципе ничего не могло и быть не может. Да и желание засунуть ему брачный договор кое-куда стало вдруг фактически невыносимым.

Сжав зубы, понимая, что отступать некуда, я попыталась спокойно объяснить:

— Я узнала о нашей с тобой помолвке только в день приема у Алёхина. Если бы не…

— Кому ты врешь? — мгновенно перебил меня Демьян и уже без прежнего веселья на лице и в голосе. — Ты сама подписала согласие на помолвку три года назад.

— Подписала, — хмуро согласилась я. И негромко так добавила. — Только не посмотрела с кем…

— Что? — изумленно посмотрел на меня Исаев и, нахмурившись, переспросил. — Ты понимаешь, какой бред сейчас несешь? Как можно не смотреть, что ты подписываешь?

Как, как… каком кверху, млять!

Скакала по особняку Воронцовых радостным козликом, торопливо собираясь с Эриком на выпускной, вот и подмахнула, не вчитываясь, эту гребанную бумажку!!

Нет, я знала, что за договор подписываю. Папочка, в промежутке между экзаменами и выпускным, пока я пребывала в блаженной эйфории от того, что за диплом с отличием получу направление в Корею на работу, мне весь мозг прокомпостировал на эту тему. С моей стороны это казалось всего лишь одолжением для него: с меня требовалась только подпись, да пару раз выход в свет, а все остальное время я могла заниматься чем угодно.

Мол, доча, ты папке помоги, закорючку поставь и чеши в свою любимую Корею!

Папуля еще тот психолог, так что, в конце концов, мимоходом пробегая в поисках своих куда-то подевавшихся туфель, я черканула свой автограф. Но если говорить по чесноку, мне тогда было глубоко по барабану, с сыном из каких своих партнеров этот жулик пытается меня свести.

А полное осознание того, во что я вляпалась, пришло немного позже… вместе со снайпером, засевшим прямо напротив нашего дома.

— Я одного не могу понять, — первым опять заговорил Демьян, потому что мне сказать было воистину нечего. — Ты мне врешь или ты реально дура?

Пф-ф-ф! Даже не обидно. Я уже давно поняла, что мозгами меня при рождении боженька знатно обделил! Хотя тут скорее сыграло роль непреодолимое желание верить в добрые намерения наконец-то объявившегося родителя.

Но сути это не меняет.

А самое смешное, что Кирилл меня предупреждал…

— Обалдеть, — протянул Исаев, запуская пятерню в свои волосы. — Я почти полгода увивался за университетской оторвой… А она оказалась моей невестой! Нравилось смотреть, как я унижаюсь?

— Я тебя просила оставить меня в покое, — хмыкнула я, туша окурок о серебряную пепельницу. — Даже не зная, что меня с тобой связывает, я пыталась держаться от тебя подальше.

— Да неужели? — из него сарказм так и пер во все стороны. Конечно, такой удар по самолюбию, мать его! Даже услышать и осознать, что я ему говорю, не может. И не хочет. — Что-то я не заметил этого, когда ты целовалась со мной в клубе!

Молчу. Понимаю, что если тонко намекну на мое временное помутнение рассудка в тот момент — черта с два он мне поверит! А уж если скажу, что я просто на принцип пошла, чтобы конкурс выиграть…

Исаев он же такой. Сам придумал, сам сделал неверные выводы и сам же обиделся напрочь.

Какой же, однако, самостоятельный мальчик… прям смотрю и не нарадуюсь!

— Впрочем, кажется, тебе все равно где и с кем, не так ли? — уже спокойней произнес парень, не сводя с меня взгляда, полного ненависти.

— Исаев, думай, что говоришь, — вскинув голову, негромко произнесла я. — Я понимаю, что ты зол, ничего не хочешь слышать и пытаешься задеть меня в ответ. Да только границы не пересекай. Ты мне пока еще никто!

— Вот теперь вижу — истинная дочь Воронцова, — ухмыльнулся Демьян и… погано так. — Только это вопрос времени. Две недели и соглашение снова вступит в силу. Еще неделя, и ты подпишешь договор о помолвке. Полгода — и летом ты станешь моей женой. Надо же… Полонский с зависти удавится!

— Скорее он тебя удавит, — вырвалось у меня чисто машинально… и я едва не застонала вслух, сжав голову руками.

Не надо было давить на психику и напоминать мне о Богдане, ибо у меня тут же щелкнуло в голове, и я моментально вспомнила весь наш сегодняшний разговор с Полонским-старшим. В деталях!

— Не надейся, что твоя предсвадебная интрижка перерастет во что-то большее, — ядовито усмехнулся Исаев. — Решила, что я тебя не устраиваю, но деваться некуда и поэтому легла под Богдана?

Нет, я всего лишь в него влюбилась, а он всего лишь меня чуточку упер!

— Демьян, не лезь в то, что тебя не касается, — холодно откликнулась я, сжимая кулаки и отчетливо понимая — мне здесь не место. — Тебя мои отношения с Полонским не касаются никаким боком.

— Неужели сегодня его отец тонко намекнул тебе о вашей с ним невозможной связи? — ухмыльнулся… антихрист, мать его итить! Вот давно его так не называла, но теперь вижу четко — заслужил!

— Совсем наоборот, уговаривал остаться с его сыном, — сложив руки на груди, вдруг мило улыбнулась я. И, естественно, кое-кого тотчас перекосило!

— Не посмеешь, — резко оттолкнулся от двери парень. — Я не позволю чтобы моя невеста скакала по чужим кроватям!

— Сказал мой жених, чья бывшая вышвырнула меня со второго этажа, — теперь уже я ухмылялась, глядя на медленно приближающегося шатена.

— Это было недоразумение, — поморщился Исаев. — Я за него извинился и присылал тебе подарки. Ты знаешь, сколько времени я провел в коридоре больницы, пытаясь с тобой поговорить?

Ага. А Богдан в это время тихо и спокойно делал все, чтобы обезопасить мою дальнейшую жизнь. Причем в первую очередь — от тебя!

— Дем, мне от счастья расплакаться? — тихо и серьезно спросила я. — От тебя одни неприятности. Вечные издевки сокурсников, моя поцарапанная и облитая машина, жвачка в волосах… я уж молчу о том, как мне так небанально намяли ребра и лично твою попытку утопить меня в бассейне. И знаешь, что самое забавное? Последствия всего этого разгребал не ты!

— А, то есть мне Полонскому теперь еще спасибо стоит сказать за то, что все эта время он имел мою невесту? — ядовито усмехнулся Исаев, останавливаясь в метре от меня, перекатываясь с пятки на носок.

Ну, кто из нас кого еще имел, я бы поспорила…

Но пока все, что мне оставалось — это искренне охреневать над ситуацией. И над одним отдельно взятым человеком!

— Я искренне жалею о том дне, когда подписала это чертово согласие на помолвку, — потерла я лоб пальцами, невесело соображая, что скажи я что угодно — порядком уязвленный Исаев все равно вывернет все наоборот. Сделав меня виноватой.

А спорить с ним и доказывать обратное у меня уже не было ни сил, ни желания. Голова раскалывалась нещадно, а плюсом к ней навалилась дикая апатия. Сейчас мне хотелось только добраться до горячей ванной, выпить чего-нибудь крепкого, свернуться на кровати в клубок и тихо поплакать, ненавидя собственную жизнь.

Но еще больше мне хотелось, чтобы приехал Кир и просто забрал меня отсюда…

Он уже один раз так сделал. После первого покушения, когда я, едва оклемавшись в больнице, не хотела больше не видеть, ни слышать ничего больше о делах отца, его богатой жизни, бизнесе и всём остальном так или иначе с ним связанным. И в первую очередь я не желала слышать имя моего жениха.

Зачем? Чтобы каждый раз вздрагивать при его упоминании где бы то ни было?

— А теперь поздно об этом жалеть, оторва моя рыжая, — усмехнулся Демьян и… шагнув вперед, крепко ухватил меня пальцами за подбородок. — Ты теперь моя и бежать на сей раз уже некуда.

— Руки убери, — треснула я его по руке, но тот перехватил мое запястье и сильно его сжал так, что я поморщилась. Из груди против воли вырвалось тихое шипение. — Исаев, не трогай меня. Мне итак на сегодняшний день хватило впечатлений!