Лавандовый декабрь

* * *

Всю следующую неделю им удавалось встретиться только за обедом в кафе. У Жени на фирме в конце года появился какой-то крупный заказ, плюс — обычная для этого времени суматоха с отчетами и проверяющими госструктурами. Правда, он каждый раз искренне просил прощения.

— Я не то, чтобы трудоголик, — вроде как пытался объяснить он. — Просто, кроме нас с ребятами этим все равно некому заниматься. Эта наша часть работы. И наша ответственность.

— Да я понимаю, Жень. Ты что, — отмахивалась Мила, искренне недоумевая, почему он так старается это объяснить. — У меня вся семья с финансовой системой связана очень тесно. И бизнесменов знакомых много. Я действительно знаю, сколько бизнес времени забирает. И прекрасно понимаю, почему это необходимо, — пыталась его успокоить. — Все нормально, Женя. Я уже рада, что ты хоть обедаешь регулярно, заодно и со мной встречаешься.

Он всегда улыбался:

— Да я только потому, что встретиться хочу с тобой, и хожу на эти обеды.

— Я ценю это, — Мила была искренна. И настроение ему поднять старалась.

А еще удивлялась, почему он так недоверчиво и с удивлением относится к ее спокойствию в этом вопросе.

— Честно говоря, у меня жена бывшая из-за этого всегда истерики устраивала, — в конце концов признался Женя, хоть и было видно, что не особо охотно пошел на откровенность. Вроде как испытывая неудобство от этого. — Мне не удавалось объяснить, что я не могу просто «выписать» себе зарплату побольше, при этом посещая работу время от времени. Что так не выйдет ничего. И не работает такая схема. Но это оказалось почти невозможно, — он отвел глаза, словно до сих пор считал себя виновным во всех сложностях прошлого брака. — А как ты занялась оформлением подарков, если вся семья в финансах? Тебя не пытались на фамильную стезю затащить?

Видимо, не горя желанием продолжать прошлую тему, перевел разговор на нее. Мила слабо улыбнулась. Но решила — откровенность за откровенность.

— Почему не пытались? Пытались. Я окончила экономический факультет. С отличием, ясное дело. Другой вариант в моей семье не был приемлем. И в банке работала. До заместителя управляющего отделением уже дослужилась. А потом…

Мила тяжело вздохнула, пытаясь объяснить то, что заставило все поменять в жизни.

Женя же смотрел на нее с некоторым удивлением и даже недоверием.

— Ты — в банке? Представить не могу. Строгие костюмы и правила? Ты же человек-праздник! Я когда с тобой, не могу не улыбаться, настроение сразу пунктов на сто поднимается! Как ты выдерживала?

Пришел черед Милы отворачиваться и смотреть в окно. Непросто было это даже обсуждать.

— Знаешь, мне всегда говорили и убеждали, что это все глупости и несерьезно: мои интересы, увлечения. Бесперспективно. На этом не заработать капитала. Да и просто — баловство. И я старалась подогнать себя под эти рамки, которые всем вокруг казались правильными. Безумно тяжело было, но я старалась. Сложно сопротивляться самым родным, особенно, когда у них железобетонные характеры. Подводить не хочется, страшно отца разочаровать…

Мила запустила пальцы в волосы и принялась пряди перебирать, почему-то именно сейчас подумав, что собиралась укоротить прическу. Очень ей хотелось сделать стильную стрижку и длину убрать. Где-то по плечи. Раньше отец не позволял, потом муж. А после переезда не до того было. А сейчас вот, вспомнилось.

— Я и замуж вышла за человека, которого вся семья одобряла. Очень серьезный человек, бизнес крупный в нашей области. Да и не только. Полезные связи. И нравился он мне вроде бы. — Она все еще рассматривала пейзажи в окне, следила за тем, как ребятня в снежки играла, попутно обстреливая всех, кто случайно оказывался рядом. — А он тоже считал это все мишурой и глупостью. И в банке том, одним из акционеров был. Собственно, я, скорее всего, рано или поздно управляющей регионального отдела бы стала. Он хотел иметь влияние и на стратегию развития. А про все мои хобби и настроения он не хотел слушать. Его мои выдумки… немного раздражали, — Мила попыталась улыбнуться и бездумно поболтала ложкой в чашке с кофе.

— Не сложилось с банком? — уточнил Женя, когда молчание затянулось.

— Не сложилось. Со всем, не только с банком, — Мила хмыкнула. — И слава Богу, если подумать. Страшно представить, что было бы дальше, если бы я не подала на развод и не уехала.

Она не заметила сразу, что Женя протянул руку и обхватил ее пальцы, пока не поняла, что ей тепло стало. А и не чувствовала, вроде, что замерзла. Теперь же так хорошо! От его горячей ладони ее всю согревает.

— Он тебя… обижал? — Женя очень осторожно спросил.

Сразу чувствовалось, что пытается не причинить большего неудобства или боли. И Мила это оценила. Посмотрела прямо на него. Вздохнула. Решила, что лучше уж рассказать, как есть, чем оставлять простор непонятно для каких догадок.

— Сложно это, Жень, — как чувствовала, так и попыталась объяснить. — Вроде бы, поначалу, нет. Да, требовал серьезней быть. Так у меня и родители этого требовали всегда. Не сказать, что он был жестче их. А потом его все больше мои перепады настроения злить стали. Он к психологам меня отправлял, сердился, что мне эффективные лекарства назначить не могут. Говорил, что заключения про темперамент — бред, надо просто врача правильного найти.

Его рука сильнее сжала ее ладонь. Не до боли, просто давая ощутить поддержку. Сам Женя смотрел на нее очень внимательно. И зубы сжал, она уже научилась замечать, когда он напряжен, как меняется при этом выражение его лица, глаз. И как они темнеют, когда он сердится. Присутствовала пару раз при напряженных телефонных разговорах.

— Наверное, мне еще тогда стоило понять, что это не со мной что-то не так, а с нашими отношениями. С его восприятием меня. Но я пыталась подстроиться, старалась соответствовать. А он все больше раздражался. Разбил мой телефон. Не знаю, в меня хотел бросить или, и правда, в стену бросал из-за злости. Извинился тогда. Вроде затихло все на пару недель, — Мила передернула плечами. — А потом на меня накатило. Я же говорила, у меня бывают перепады настроения, когда я очень остро все воспринимаю, сочувствую, сопереживаю… Наверное это, и правда, сложно понять, если сам такого никогда не ощущал. А он устал это терпеть. Сложно было. Думаю, мы изначально друг другу не подходили. Но и я, несмотря на то, что старалась во многом соответствовать, такое терпеть не стала. Я, конечно, чувствительная, но и не слабая. И силы воли хватает. Сама милицию вызвала и побои поехала «снять». И ушла от него в тот же вечер. Сразу позвонила знакомой девочке, адвокату, чтобы на развод подать. Меня уже не интересовали его причины и извинения. И точка зрения родителей. Хотя и они в шоке были, когда я к ним той ночью приехала. Впервые в жизни, мое решение отец поддержал без споров. Тогда я и решила, что все, хватит подстраиваться под кого-то. А дядя подал идею о переезде сюда. Так и занялась тем, что всегда мечтой казалось, — попыталась выйти на оптимизм, закончить это как-то позитивно, уже жалея, что так разболталась.

Женя сидел, очень крепко держа ее за руку, и слушал с непроницаемым выражением лица.

А потом:

— Ты не против, если я сюда пересяду? — спросил он, уже встав и присев рядом с ней на диванчик.

Они сегодня задержались немного, двухместные столики все заняты оказались, когда пришли. Вот и сидели за «семейным» большим столом, с двумя широкими диванами вместо стульев и кресел.

Женя обхватил ее за плечи и крепко прижал к своему боку. Уперся подбородком в макушку Миле. Так непривычно. Она себя так хорошо и спокойно почувствовала. Так защищено. С поддержкой, которой никогда ранее не имела. Не физической даже, а эмоциональной. Не предлагал такого никто. А Женя без раздумий не просто предлагал, сразу отдавал ей это, заставляя что-то внутри Милы тихонько «млеть», пусть она и пыталась пока не особо расслабляться или надеяться на него.

— Мил, ты мне просто имя его скажи. Я не злой, и не жестокий, честно. Но за такое… — обнял ее еще сильнее, но не больно совсем, просто крепко. — У меня тоже связей много. Особенно в столице. Пришлось завести. И неприятности, кому хочешь, доставить могу. Тем более сволочи, которая тебя так мучила…

Мила почему-то рассмеялась. И так легко на душе стало, словно не было последних пяти минут. Уткнулась ему в плечо лицом. И обняла Женю за пояс. Решила, что может это себе позволить.

— Не надо. Правда. Я с таким шумом ушла от него и так развод озвучила, что все в городе о причине знали. Знаешь, я не считала, что это моя вина, и я его чем-то заставила на меня руку поднять. Нет такому оправдания. И у меня не было ощущения вины или жертвы. Не стыдилась и скрыть не пыталась. Это он виноват. И ему стыдиться есть чего. А меня это в чем-то освободило даже. Я смогла решиться на то, что никогда себе не позволяла, — подняла голову и посмотрела на Женю с улыбкой. — Здесь оказалась, — подмигнула ему.

Женя не выглядел очень согласным. И она все еще ощущала напряжение во всем его теле. Но все-таки, он постарался расслабить лицо, хотя бы. Возможно, не хотел ее испугать. Улыбнулся.

— Надеюсь, когда ты говоришь с радостью «здесь», то имеешь в виду конкретно это место, — с кривоватой улыбкой заметил он, обняв ее за плечи сильнее. С намеком, вроде.

Мила рассмеялась, опять устроив голову у него на плече.

— Очень даже возможно, — лукаво согласилась она, коротко поцеловав его подбородок.