Нарушенная клятва

13. Риона

Я чувствовала бы себя не в своей тарелке, если бы Рэйлан взял меня с собой в Марокко.

У меня никогда в жизни не было ковбойских сапог. Я никогда не ела в закусочной. И уж точно я никогда не ездила на лошади, не говоря уже о посещении ранчо.

Думаю, что он везет меня сюда, чтобы помучить. Есть много других мест, куда мы могли бы поехать, менее… инородных.

С другой стороны, я определенно чувствую себя за миллион миль от Чикаго. И это заставляет меня чувствовать себя в безопасности, в каком-то странном смысле.

Прежде чем мы покидаем мотель, Рэйлан звонит Данте и сообщает ему, куда мы едем. Мой телефон и ноутбук сгорели вместе со всем остальным в моей квартире, так что у меня нет никакой возможности связаться с кем-либо.

— Так будет лучше, — серьезно говорит мне Рэйлан. — Данте расскажет Кэлу. Но я не думаю, что кто-то еще должен знать. Весь смысл того, что мы забрали тебя сюда, в том, чтобы держать тебя в полной изоляции. Надеюсь, твой брат и Данте смогут выяснить, что за хрень происходит, раньше, чем позже. А пока я не хочу рисковать тем, что этот парень сможет отследить тебя.

Мне не очень нравится идея бежать и прятаться, оторвавшись от семьи и особенно от работы. Но этот пожар напугал меня. Больше, чем то, что я чуть не утонула. Это было похоже на обострение, знак того, что этот парень отчаянно пытается добраться до меня, независимо от того, насколько безопасной и защищенной я себя считаю.

— Мне действительно нужно позвонить Дину, — говорю я Рэйлану. — Если я просто исчезну и не буду отвечать ни на звонки, ни на сообщения, он может вызвать полицию. Как минимум, он придет ко мне в квартиру. И, возможно, заметит дыру в стене здания.

Рэйлан обдумывает это.

— Хорошо, — говорит он, наконец. — Позвони ему тоже, с телефона в мотеле. Ты запомнила номер?

Я киваю.

— Да, я его знаю.

Всегда запоминаю номера, адреса, дни рождения. И номера в юридических документах. Не знаю, почему они застревают в моем мозгу. Я могу назвать вам номера дел многолетней давности. В большинстве случаев это бесполезная информация, я бы предпочла сохранить место в мозгу для чего-то другого. Но так уж устроен мой мозг.

Рэйлан хмурится, как будто его раздражает, что я знаю номер Дина. Как будто он думает, что это что-то значит.

— Могу я уединиться? — говорю я.

— Хорошо, — говорит он. — Но не говори Дину, где ты. Не говори ему, куда ты едешь.

— Я знаю. Не скажу, — обещаю я.

Рэйлан выходит, чтобы подождать меня в машине. Ему не нужно выносить никаких сумок, потому что, конечно, у нас нет никаких сумок. Мы выбросили остатки нашей старой, испачканной дымом одежды в мусорное ведро.

Я беру телефон, стоящий на тумбочке, и нажимаю кнопку внешней линии. Я не могу вспомнить, когда в последний раз звонила по стационарному телефону. Странно держать в руках трубку, а не мобильный телефон. Странно оставаться связанной с основанием телефона длинным, спиралевидным шнуром, вместо того чтобы свободно бродить по комнате во время разговора.

Забавно, как быстро все меняется. В один момент технология становится новинкой, и вы даже не успеваете заметить, как она становится самой обычной и естественной вещью в мире. И старый способ кажется далекой мечтой.

Слышу, как звонит телефон. Я планирую оставить сообщение, если Дин не возьмет трубку.

Вместо этого я слышу его ворчливый и сонный голос на другом конце линии.

— Да?

— Дин, это я, — говорю я.

— Риона? — его голос хриплый и растерянный. — С какого номера ты звонишь?

— Я в отеле, — говорю я. Я помню запрет Рэйлана не называть наше местонахождение.

— Почему ты в отеле? — спрашивает Дин. В его голосе звучат недоумение и раздражение.

— Моя квартира сгорела прошлой ночью.

— ЧТО!?

— Да. Я собираюсь остановиться в другом месте на… некоторое время, — говорю я.

— Где ты? — и затем, после секундного колебания. — Ты можешь остановиться у меня, знаешь ли.

— Спасибо, но я все еще с… за мной все еще следит Рэйлан, — говорю я.

— Он теперь с тобой? — говорит Дин. В его тоне чувствуется раздражение.

— Не прямо рядом со мной. Но да, он в отеле. Я говорю «отель» вместо «мотель», стараясь, чтобы это звучало менее пошло.

— Вы остановились в одном номере?

— Мы не… мы не спали здесь прошлой ночью. Мы просто пользовались душем. Не в одно и то же время, — поспешила уточнить я.

— Значит, теперь ты делишь с ним душ и гостиничный номер, — говорит Дин. Его ревность очевидна. И очевидно, что он пытается затеять ссору.

— Он телохранитель, — говорю я, даже не пытаясь скрыть свое раздражение. — Хватит пытаться представить это так, как будто это не так.

Но даже когда я произношу эти слова, я вспоминаю тот поцелуй в спортзале. Я попыталась засунуть его на самое дно своего мозга. Старалась больше не думать об этом. Это был просто момент безумия со стороны Рэйлана, мы оба были под впечатлением от гонки. Злились друг на друга по своим глупым причинам. Это было импульсивно и иррационально. Это ничего не значило.

Тем не менее, воспоминание крадет долю правды из моего заявления. Это заставляет меня звучать раздраженно, а не уверенно. Это оставляет у Дина нотку сомнения в услышанном.

— Меня это не устраивает, — говорит он. — Я не согласен ни с чем из этого. Кто-то преследует тебя и пытается убить, а я должен вести себя так, будто это нормально? С тобой двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю ходит какой-то телохранитель, как будто ты президент? Это чертовски странно, Риона.

— Мне очень жаль, что кто-то, пытающийся УБИТЬ МЕНЯ, доставляет тебе неудобства, — говорю я едко.

— Это чертово безумие! Ты с этим парнем и…

Внезапно я чувствую себя очень уставшей. Это была долгая ночь и странное утро, после одного из самых травмирующих событий в моей жизни. Дин этого не поймет. Он никогда ничего из этого не поймет.

Я прервала его на полуслове.

— Ты прав, Дин.

— Я… что?

Это последнее, что он ожидал услышать от меня в середине спора.

— Ты прав, — повторила я. — Ты не должен иметь дело ни с чем из этого. Давай сделаем перерыв, и, может быть, когда я не буду в середине бегства из своей жизни, мы сможем снова все обсудить.

На другом конце линии тишина. Затем Дин говорит: — Ты бросаешь меня?

— Да, — говорю я категорично. — Я так думаю.

— Невероятно, блять, — говорит Дин.

Слышу щелчок, а затем тишина.

Он положил трубку.

Кладу трубку, мое сердце бешено колотится.

Я сказала это как бы импульсивно. Но я не думаю, что жалею об этом. Когда я анализирую свои чувства, это гораздо ближе к облегчению. Мне и так приходится со многим справляться, не заботясь при этом о чувствах Дина. Это к лучшему.

Выхожу из номера мотеля и сажусь к Рэйлану в машину.

— Ну что? — говорит он, заводя Эскалейд.

— И что?

Рэйлан колеблется, словно раздумывая, стоит ли ему выпытывать подробности.

— Все в порядке? — говорит он, наконец.

— Да, — говорю я, глядя в окно. — Все замечательно.

Я не знаю, почему я просто не говорю Рэйлану, что мы с Дином расстались. Наверное, потому что это как-то неловко. А еще, возможно, потому, что я предпочитаю сохранить этот барьер между нами, пока что.

Знаю, что Рэйлан, как и я, в курсе, что между нами нет никаких отношений. Его наняли для выполнения работы, которая заключается в том, чтобы защищать меня. Мы не друзья. И уж точно не любовники. Половину времени мы едва можем выносить друг друга.

Тем не менее, время от времени между нами возникает странная энергия.

Как в тот момент в спортзале. Или даже наш вчерашний разговор.

Я не хочу больше иметь дело с этим. Поэтому я думаю, что будет лучше, если Рэйлан будет считать, что у меня есть отношения с кем-то другим. Так будет безопаснее. Для нас обоих.

Мы едем остаток утра и вторую половину дня. В основном в тишине. Рэйлан включает радио, и мы то и дело переключаем местные станции. Я слышу бесконечный поток песен в стиле кантри, изредка рок или поп-музыку, а также старые песни.

Не могу отрицать, что Теннесси удивительно красив. Я и не думала, что он такой зеленый. Поля зеленые и маленькие горы, которые на самом деле больше похожи на холмы. За ними виднеются глубокие синие вершины Дымчатых гор.

Между городами так много открытого пространства. Рэйлан прав, я действительно редко выбираюсь из города. Я не могу поверить, что за один день мы можем доехать до места, которое выглядит настолько по-другому во всех отношениях.

Когда мы спускаемся в долину между двумя высокими зелеными холмами, радио трещит, и звучит новая песня, яркая и чистая. Это Please Mr. Postman группы The Marvelettes.

Моя мама часто слушала эту песню. Она любит ее, понятия не имею почему. Она любит Мотаун4 и ранний рок и блюз.

Песня «Мистер почтальон» такая милая и запоминающаяся, что она была любимой у Нессы, да и у меня тоже. Мама включала ее, и мы вскакивали на диваны, танцевали и пели вместе с ней, представляя, что у нас в руках микрофоны. Представляли, что у нас есть рок-группа и блестящие платья, а мы трио старой школы. Несса, которая даже в юном возрасте всегда заботилась о хореографии, пыталась заставить нас повторять движения и покачиваться в соответствующей манере.

Я не могу не постукивать пальцами по дверце машины, кивая в такт песне.

Рэйлан смотрит на меня, вздернув густую черную бровь. Он протягивает руку и увеличивает громкость.

Так больше никто не делает, никто не ждет письма от почтальона. Но веселый, мечтательный мотив песни так же легко узнаваем, как и раньше. Это заставляет меня пожимать плечами, как это делали мы с Нессой. Особенно когда Рэйлан делает музыку еще громче и барабанит в такт по рулю.

Я не могу удержаться от улыбки. Я подпеваю пару строк, не заботясь о том, что у меня никудышный голос. Рэйлан смеется и делает музыку еще громче. Он не знает слов песни, но подпевает Ва-у-у, как будто он мой бэк-вокалист.

Это длится всего две минуты. Эти старые песни Мотаун короткие. Песня переключается на что-то другое, чего я не узнаю, и Рэйлан снова убавляет громкость.

Мы снова едем в тишине.

Но мы оба улыбаемся.

Мы добрались до Сильвер Ран незадолго до обеда, проехав почти весь день с короткой остановкой в Лексингтоне, чтобы пописать и купить немного закусок. Никому из нас не нужен был полноценный обед, не после плотного завтрака, который мы съели в закусочной.

Я могу сказать, когда мы подъезжаем ближе, потому что в плечах Рэйлана появляется напряжение. Он сидит немного прямее, оглядывая поля и леса, которые он, очевидно, узнал. Я знаю, не спрашивая, что здесь он вырос. Это его дом.

— Как близко мы находимся? — спрашиваю я все равно, просто чтобы убедиться.

— Близко, — говорит Рэйлан. — Вокруг нас 228 акров. Эта дорога ведет только в одно место.

Мы проезжаем через открытые ворота с железной аркой. Заглавными буквами написано название «Березовая гавань». Я думаю, это уместно, это именно то, что мы с Рэйланом ищем. Безопасное убежище.

Мы уверенно едем вверх по извилистой дороге. Склон небольшой и пологий, но вскоре под нами открывается прекрасный вид. Дом на ранчо был построен на самой высокой точке на многие мили вокруг.