Венер. Всё просто

Глава 22

-- Зайдёшь? – спрашивает Николь, всё ещё пританцовывая, когда мы подходим к её дому…

Безумная энергетика ночного клуба, накрывает тебя с головой, как только ты в него попадаешь. А парочка «бойлермейкеров», превращает нашу кровь в термоядерный коктейль, который долго ещё бурлит внутри, провоцируя на необдуманные поступки.

Сара очень хотела показать моей сестре ночной клуб «Gattopardo». Место уникальное, в своём роде. И не только в Милане. Здесь часто проходят концерты, выставки и модные показы. Но дело даже не в этом. Этот клуб находится в здании старинного собора, который в конце семидесятых годов, двадцатого века, был разгромлен и осквернён, а после этого – десакрализирован.

Интерьер клуба роскошен.

Посетителей, прежде всего, поражает огромная люстра, состоящая из шестидесяти пяти тысяч кристаллов, свисающая с внушительной высоты и, конечно, мраморные колонны, держащие балконы, доставшиеся клубу в наследство от бывших хозяев.

Гостей здесь развлекает необычное шоу акробатов, демонстрирующих своё искусство под куполом бывшего храма.

Ещё одной отличительной чертой клуба является то, что здесь никогда не бывает шоу стритизёров, а на входе всегда строжайший дресс-код, из-за которого, мы чуть было не ушли оттуда не солоно хлебавши. Потому как в лексиконе Сары, такого понятия, как «дресс-код», не существует вообще. Но Алехандро, каким-то удивительным образом получилось договориться и нам удалось сегодня туда попасть.

Контингент разношёрстный и разновозрастный, как во всех клубах Европы. В клубы здесь ходит не только молодёжь-молодёжь, как у нас, но и люди в возрасте, которые, по нашим меркам, уже ходить в такие заведения не должны. Моя мама бы чувствовала себя здесь неуютно, но тут всем плевать на возраст – это всего лишь цифры. Энергия толпы накрывает всех без исключения, независимо от возраста – все отдыхают и отрываются.

-- Где ты так танцевать научился? – она держит меня за руку, искренне улыбаясь, всё ещё двигаясь под ритмы музыки, продолжающей звучать в наших головах. – Не отвечаю ей, но улыбку сдержать не могу. -- Устал? Силы закончились? Всё на танцы потратил? – дразнит.

На автомате проверяю карман, в котором ношу запасы, независимо от ситуации и местоположения. Привычка, приобретённая в ранней молодости, когда я подхватил неприятную болячку от почти девственницы, как она меня убеждала. Думал член отсохнет тогда, но ничего, -- пронесло. С тех пор, привычкам своим не изменяю.

Вернее, был один промах, последствия которого я ещё до конца не осознал, но это уже совсем другая история. Я перед той ситуацией был бессилен.

А тут, добренькая, пьяненькая, не воздушная, а вся такая телесная и осязаемая. Оплаченная, к тому же, почему бы не воспользоваться?

-- Ты одна живёшь? – спрашиваю и тянусь к её губам. Она сразу же подаётся мне навстречу. Отзывчивая. Не противная.

Облизываю её мягкие, манящие губы языком: сладкие, со вкусом коктейля.

Отстраняется немного и восторженно смотрит на меня горящими глазами…

-- Нет, мы вчетвером живём, -- переходит на шёпот, -- но девочка, с которой я живу в комнате, уехала. А остальные часа через два-три вернутся.

-- Идём, -- сам беру её за руку. – Ты правда на туризме училась? – спрашиваю, пока поднимаемся по лестнице.

-- Правда, -- кивает, -- но так получилось, -- замялась, -- в общем, я академ взяла. Думала, что здесь будет возможность продолжить учёбу, но вот пока – никак. -- Открывает дверь. – Ванная там, если нужно, -- показывает и как-то съёживается вся, тухнет. – Выпьешь что-нибудь? – предлагает смущённо.

-- Нет…, напился я уже, хватит. -- Тянусь опять к её губам. Не отталкивает, но напрягается. В струнку вытягивается вся. – Что-то не так? – уточняю. -- Не хочешь?

-- Волнуюсь, -- выдыхает неожиданно мне в губы и трясётся вся.

-- Расслабься, -- гладить её начинаю, целую тихонечко. Она мягкая вся, приятная. На вкус приятная и запах её не отталкивает, наоборот, нравится даже. Только немного напряжённая. Никогда таких скромных проституток не встречал.

Мне хочется её расслабить, удовольствие доставить ей хочется. Гладить её продолжаю. Целую аккуратно. Отвечать начинает, постанывает тихонечко. Завожусь, но не тороплюсь, чтобы не зажалась опять.

Раздеваю её не спеша, сам раздеваюсь. Укладываю осторожно на кровать. Она не сопротивляется. Послушная.

Грудь её целовать начинаю, сосочки по одному втягиваю. Она осторожно так выдыхает. Выгибается мне навстречу. Руками шею обвивает. Гладит меня. Сама гладкая, аппетитная. Люблю таких.

Отодвигаю трусики в сторону и пальцем провожу по промежности – течёт вся, но опять напрягается.

Да что ж такое-то? Боится?

-- У тебя же были мужчины? – спрашиваю, на всякий случай, хоть и выглядит всё это немного абсурдно, с её-то работой. Да ещё в двадцать два года, как она сказала.

-- Да, -- отвечает, испуганно вытаращив глаза.

Начинаю клитор массировать, -- глаза закрывает, прерывисто выдыхая воздух. Подаётся будрами на меня.

Нюхаю палец с её влагой – чистая вроде. Облизываю пальцы, -- вкусненькая.

Погружаюсь пальцем глубже, -- расслабляться начинает, постанывает негромко.

Ну наконец, а то я уже думать начал, что проще самому себе в туалете помочь и не мучиться. Не очень-то хочется с «бревном» за деньги сексом заниматься.

Хотя заводит она меня – тёплая, чистая, свежая какая-то, несмотря ни на что.

И красивая...

Особенно сейчас, когда расслаблена, хоть и глаза не открывает.

Начинаю ягодицы её мять, поглаживать. Приподнимает попку, трусики тихонечко стягиваю. Она помогает.

Ух ты ж, ничего себе – упираюсь взглядом в шрам от кесарева, у самого лобка почти. Кипятком как будто ошпаривает. Она, что замужем?

Интуитивно провожу пальцем по шраму, чувствую, как напрягается. Даже не дышит, кажется.

-- У тебя ребёнок есть? – спрашиваю, поднимая взгляд.

Глаза распахивает, смотрит испуганно. В глазах слёзы блестят, губы подрагивают. Начинает одеяло на себя натягивать.

-- Уходи, -- шепчет срывающимся голосом.

-- Что случилось? – не понимаю. – Ты замужем?

-- Уходи, -- накрывается одеялом до самого носа и отползает неуклюже к изголовью кровати.

-- Ты мне можешь объяснить, что случилось? – злиться начинаю.

-- Венер, уходи, -- почти плачет. – Прости меня…