Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна

* * *

Я никуда не уехала. Дана, заполучив в союзницы мою маму, вдвоем смогли отговорить меня от необдуманного поступка. Маме я не стала лгать и что-то выдумывать, а призналась, что забеременела на море от случайного знакомого, тем самым утаив лишь часть правды, и сразу обозначила, что избавляться от ребенка не буду. К моему огромному удивлению, осуждения и порицания своего легкомыслия я не получила. Мама, наоборот, обрадовалась, что у нее, наконец-то, родится внук, на появление которого она уже и не надеялась, давно записав меня в «старые девы».

Моя беременность протекала, как и предсказала Инайят, легко, без каких-либо осложнений. Даже токсикоза не было. Если, конечно, не считать, когда меня тошнило в самый первый раз, да и то, скорее всего, это было совершенно по другой причине. И если бы не намеки Даши, я сама ни за что бы не догадалась сделать тест. И тогда Богдан ничего бы не знал.

Богдан…

Не думать о нем у меня не получалось. Сначала я боялась и одновременно хотела, чтобы он как-то напомнил о себе. Дал понять, что та ночь что-то значила для него. Пусть не так много как для меня, но все же была не просто обычной возможностью удовлетворить мужские желания. Но время шло, а никаких вестей ни от Дарьи, ни от папы не было. Я долго ломала голову отсылать Дарье поздравление с днем ее бракосочетания. Я искренне верила, что она никогда не узнает правды, но мне все равно казалось, что после всего это выглядело бы как издевательство с моей стороны. Так и не решившись, хотела отправить всего лишь два слова: «Будь счастлива», потому искренне желала ей счастья, но обнаружила, что мы даже не обменялись номерами телефонов. Пока я гостила, это было ни к чему, а перед отъездом я ее не видела и уехала (сбежала) не попрощавшись.

— Мне кажется, она обо всем догадалась. — Я поделилась своими мыслями с Даной.

— Юлиана, я, конечно, все понимаю, но вот я нигде не читала, что побочным эффектом беременности может быть тупость, — фыркнула Аличева. — Да мало ли какая причина у тебя могла быть!

— Ага. Взять, и ни с того, ни с сего, собраться и уехать. — Меня до сих пор мучили угрызения совести.

— Нет, тебе реально матка на мозговой центр давит. У нормальных беременных обычно бывает тонус матки, а у тебя, видимо, гипертонус головного мозга, — ворчала на меня Данка. — Да мало ли какие причины могли быть! Здоровье, работа, бзик, в конце концов! Но нет! Это только у тебя: раз уехала, значит — переспала с чужим мужем! — Аличева демонстративно хлопнула себя по лбу. — Юлиана, ну смешно ведь, — добавила уже смягчившись.

Мне было не смешно.

— Тогда почему они молчат?

— Юль, а ты раньше с папой часто созванивалась?

— Нет, но…

— Вот видишь! Нет! — перебила меня Аличева и многозначительно подняла палец вверх. — А когда гостила у него, он тоже с тобой за ручку везде ходил?

— Нет. Мы почти не виделись. Он все время работал.

— Вот! Оказывается, люди работают, а не занимаются всякой ерундой в виде самобичевания. Хватит уже казнить себя. Что сделано, то сделано. Все, мать! Радоваться надо.

— Я радуюсь, Дана.

— А стыдно пусть твоему Богдану будет. Потому что, зная о твоей беременности, он даже не поинтересовался о тебе. Ни разу! — Наверное, в тысячный раз повторила Дана.

— Я же сама сказала ему, что буду делать аборт.

— И что? А поинтересоваться, у него язык отсохнет?

— Так и моего номера у него нет…

— Захотел бы — нашел. Не надо его защищать. Нормальный мужик должен думать и о том, с кем он спит, и о последствиях, между прочим. А не вот это вот: «Я поговорю с Дашей», — передразнила Аличева. — Сволочи они все!

Подруга была слишком категорична и… нетерпелива, потому что с каждым новым месяцем ее настроение потихоньку падало. Дана с завистью косилась на мой растущий живот и вздыхала.

— Заинька, ты уж скажи там своим, что я тоже хочу ляльку, — шептала она моему животику. — И вы играть вместе будете. Тетя Дана тебя за всех, за всех любить будет. Никому в обиду не даст. Ты только подруженьку себе выбери, а? Или дружочка. Или обоих сразу, — уговаривала она мою малышку.

До родов оставалось совсем немного, и каждое мое утро начиналось со звонка подруги и ее слов: «Привет, как дела? Еще не родила?»

— Ты в декрет, вообще, собираешься? — ворчала на меня Дана с мамой на пару.

— Дана, какой декрет?

— Заслуженный.

— Кто мне его оплачивать будет? А кормить потом, пока я не смогу работать? Нет. Пока я в состоянии — буду работать. Тем более сейчас самый пик продаж. Дана, мне деньги нужны.

Я работала риэлтором в агентстве недвижимости чуть ли не с самого его основания. Первое время было сложно. Но за четыре года мы набили себе репутацию. Сейчас наше агентство разрослось и занимало не последнее место на рынке недвижимости. Поэтому терять это место я совершенно не хотела.

— А кому они не нужны? Но и о себе думать тоже надо. А ты, как русский тяжеловоз, все на себе тащишь!

Только Аличева могла назвать меня беременной тягловой лошадью. Подруга, называется!

— И ничего я не тащу. На самом деле все не так сложно, как ты себе представляешь.

— Конечно, не сложно. Особенно, бегать по адресам в твоем положении.

Спорить с ней было совершенно бесполезно.

К рождению моей малышки было все давно готово. УЗИ показало, что родится девочка, хотя мама упрямо твердила, что у нее должен родиться внук.

Моя девочка родилась в первый день лета. Я переходила почти неделю, но мама ужасно радовалась, что май прошел, и «маяться» из-за даты рождения мой ребенок не будет. Не знаю, откуда она это взяла. Я только знала, что в мае обычно не женятся. А на рождение ребенка такие приметы не распространяются.

Погода в этот день устроила настоящее светопреставление. Сначала гремел гром, который было слышно даже через закрытые стеклопакеты. Сверкали молнии, электричество «моргало», и я серьезно опасалась, что все перемкнет, и мне придется рожать в темноте. Несмотря на день, было очень темно из-за затянутого грозовыми тучами неба. И как раз во время последнего периода родов все резко стихло.

— Вот это радуга! Такая огромная! — завороженно сообщил женский голос.

Я была настолько измотана, что у меня даже не хватило сил повернуть голову в сторону окна. А потом я услышала крик моей крошки.

Радуга… Яркое напоминание о моем первом полете и о Богдане всколыхнуло в душе спрятанные чувства, и слезы сами покатились из глаз.

— Так, мамочка, прекращаем истерику. Смотри, какая у нас красотка! — Мне на грудь положили мою малышку.

— Смотрите! — Прозвучало так громко, что, вместо того чтобы посмотреть на свою дочь, я повернулась в другую сторону.

За окном крупными хлопьями шел снег. Снег в начале лета…

— Снежана… — прошептала я пересохшими губами, гладя по спине, крошечное создание, которое мне подарили небеса.

Глава 13