Нелюдимый

— Ей полгода. Заводчик сказал, что эта самая озорная.

— Ещё бы. Я знал, что ты выберешь дистанцию с препятствиями… Теперь будем надеется, что она не перегрызет у нас полгаража…

Кос вернул коробку и смачно чмокнул меня в губы.

— Поехали, вкусная моя…. Врач уже заждался.

Моё прекрасное настроение в миг улетучилось и я тихо спросила.

— Может я схожу к ней… Не надолго…

— Кира, — заводя мотор, начал Кос, — тебе это не надо. К чему? Мы же всё обсудили.

Сегодня был назначен первый визит к врачу-реабилитологу. По какой-то немыслимой случайности, у него сегодня ночная смена именно в той самой больнице, где лежала Диана. Когда узнала об этом, я поняла что мне необходимо с ней встретиться.

Для себя. Для прощения. Я хотела её простить и пусть она не попросит меня об этом, это нужно было именно мне… Я не иду злорадствовать или мстить, мне просто хочется посмотреть ей в глаза и сказать, что я вас с Вовкой за всё прощаю.

Когда Кос узнал об этом, он долго матерился, а потом рассказал, что именно Вова посадил меня тогда на окно…. Когда я это услышала, мне не стало хуже или гаже… Нет! Мне стало легче от мысли, что я всё-таки не сама совершила такой страшный поступок. Не сама прыгнула из окна.

Ночью я долго не могла уснуть, а потом поняла, что я простила их обоих — Диану и Вовку. Не знаю откуда вытекло это осознание, но это точно случилось. А Кос наоборот не желал их прощать. Более того он нанял адвоката, чтобы Вова получил максимальное наказание.

— Мне это надо, любимый! Пожалуйста. Не для них, для себя.

Костя тяжело вздохнул и выехал с парковки на дорогу. Остаток пути прошёл в полнейшей тишине — даже шиншилла ненадолго замерла в своей коробке.

Врач долго и очень тщательно изучал мои медицинские карты, потом осматривал ноги с ещё большим вниманием и в итоге сделал подающие надежды выводы.

— Будет ходить значительно лучше. Но полностью хромота может не уйти, — подбирая слова, сказал доктор, — и без небольшого оперативного вмешательства нам тоже не обойтись. Но на него требуется некоторая сумма…

— Мы всё оплатим, — прервал врача Костя и помог мне спуститься с высокой кушетки.

— Ладно. Тогда я всё распишу вам здесь и начнём готовиться.

Пока шли к выходу из больницы, я снова попробовала уговорить Костю, но он был непреклонен. Мужчина подхватил меня за руку и напряжённо улыбаясь, повёл к выходу.

Я даже не сразу поняла, что произошло — лицо резко запылало, а виски стали убийственно пульсировать.

— Что-то мне нехорошо… — начала я, но резко прикусила язык, когда мой взгляд споткнулся на знакомых до боли глазах.

Глазах пронзительных и резких. Глазах отца и Инги.

Аркадий Бойцов сильно постарел. Практически полностью седые волосы были в беспорядке. Лицо приобрело красновато-одутловатый вид, а губы были слишком плотно сжаты. Теперь отца невозможно было назвать скалой, скорее он напоминал — огромную, отяжелелую массу.

Инга тоже изменилась — моложавой ее теперь точно не назовёшь. В глазах нет блеска, тусклый цвет кожи подчеркивал круги под глазами и бледность губ. Сегодня она не казалась яркой и сравнялась возрастом с отцом, который был её старше.

Я не делаю к ним шагов, мне вначале кажется, что и они их не сделают, но… Но они отмирают и словно единая мрачная субстанция приближаются к нам.

— Надо же. Увиделись значит, — без приветствия выговаривает Бойцов и подтягивает ближе, остановившуюся за спиной Ингу.

— Здравствуй, — прочистив горло здороваюсь я и неосознанно жмусь к Косте.

Он тёплый и родной, а от пары, остановившейся напротив, веет могильным холодом.

— Здравствуйте, — спокойно говорит Григорьев, переводя взгляд с Инги на Аркадия.

И тут словно вспышка электричества, из горла Инги раздается резкий скрип. А потом она подаётся вперёд и цедит через зубы.

— Угробила двоих моих девочек. Дрянь!!!

Она порывается хлестануть меня по лицу, но Костина рука резко останавливает это безумство.

— Прекратите!

Аркадий также выходит вперёд и очень осторожно, словно Инга сломается, подтягивает жену к себе.

— Не надо. Кира не достойна и полграмма твоих чувств.

Я леденею и сжимаю пальцы Кости настолько сильно, что даже мне становиться больно.

А потом происходит то, отчего я приоткрываю рот от удивления. Григорьев разворачивается ко мне и со злобной усмешкой выдавливает.

— Не слушай, можешь даже уши заткнуть, любимая. Для девочки, которую всю жизнь вышвыривали ото всюду, эти слова шелуха, не заслуживающая внимания. Они ничего не поймут и никаких объяснений давать не нужно…

Костя легонько щелкает меня по носу и подмигивает — тепло-тепло подмигивает.

— Да как ты посмел, сопляк, — дрожащими губами цедит Бойцов, — если бы не она, наша с Ингой дочь не умерла бы при рождении. Это чертова ревность и сглаз Киры убили нашу малышку. Теперь и Диана стала инвалидом… и тоже из-за…

Смех Кости разрезал действительность и привлек внимание всех людей, находящихся в фойе больницы.

— Вы бредите и сильно заблуждаетесь, но не мне вас учить и в чем-то убеждать… В общем так! Предупреждаю в первый и последний раз — если я узнаю, что вы или ваши родственники/друзья полезут к Кире… или хотя бы криво посмотрят на неё… Смотреть тоже нельзя! Я превращу вашу жизнь ещё в больший апокалипсис. И я не шучу, господин Бойцов!

Костя так выразительно посмотрел на Аркадия, что мне самой стало жутко. А последние слова «господин Бойцов», Григорьев произнес с безумно страшной улыбкой на лице. Я и забыла какой он может быть…

Инга произнесла что-то нечленораздельное, а Аркадий отшатнулся и сухо бросил.

— Кому вы на хер нужны, психи… Спокойной жизни не даёте… Нелюдимые.

Бойцов резко сорвался с места и буквально потащил за собой упирающуюся Ингу. Она вначале укорачивалась, а потом словно тряпичная кукла повисла у него на руках.

Ещё до того как они подошли к лифтам, Костя крепко обнял меня и бережно уложил мою голову к себе на плечо.

— Не причисляй себя к их семье, любимая. Ты не Бойцова, ты моя девочка. Они были лишь частью твоей прошлой жизни. А в будущем будет по другому… Ты совсем скоро станешь Григорьевой. Выйдешь за меня?

Я отстраняю голову от его плеча и смахнув слезы обиды, тихо спрашиваю.

— Ты серьёзно? Хочешь, чтобы мы сходили в ЗАГС.

— И не только в ЗАГС. Я и в церковь тебя свожу. Пусть даже на небесах знают, что эта девочка со мной…

Эпилог

Прошло полгода

Конец декабря стал для меня самым прекрасным и волнительным временем. Я никогда ещё так не радовалась новогодним праздникам, как в этом году.

Во первых, месяц назад Костя купил квартиру в новом доме на окраине города, и на последней неделе года мы туда переезжали. Квартира была совсем небольшая, с ремонтом от застройщика, но мне она казалась сказочным дворцом, не меньше. Во вторых, два дня назад я сделала тест на беременность и он показал две волшебные красные полоски. Косте я не сказала — вначале разволновалась, а потом решила, что расскажу тридцать первого декабря. Сдерживаться было сложно, меня так и распирало от нетерпения и радости, но я твёрдо решила, что под бой курантов сделаю любимому мужу сюрприз.

Вычистив новую квартиру до блеска, я стала ждать Костю. Он должен приехать с машиной, которая перевозила наши вещи. Вещей было немного — большую часть пришлось покупать. Мебель в комнату мы купили накануне и она уже заняла свои места. Кухню привезут вечером и полночи мы будем её собирать, по крайней мере так сказал Костя. Сборщики, перед новым годом, были сильно заняты и смоги бы её собрать только дня через три-четыре. Григорьев вначале ворчал, а потом неожилано решил, что будет сам собирать конструктор из серо-белых кухонных панелей и шкафов.

— Тебе какое шампанское брать? — отвлек меня от мыслей звонок мужа, — я пока жду машину, решил заскочить в магазин, — может фруктов каких купить? А то завтра Новый год, а мы на стол ничего не взяли.

Я покраснела, а потом не подумав ляпнула.

— Так мне алкоголь нельзя… Ой.

Я зажала рот рукой и обречённо уставилась в огромное зеркало в прихожей. Надо же было столько молчать, чтобы сообщить радостную новость между делом, по телефону.

— Договаривай… — через паузу попросил Кос.

— Приедешь — договорю, — сильнее краснея, выпалила я и отключилась.

Дааа! Кира! Ты отличилась.

Но не успела я опомнится и прийти в себя, как входная дверь приоткрылась и в комнату влетел наэлектризованный супруг.

— Договаривай! — нетерпеливо, с полуулыбкой, проговорил Григорьев.

Прижав ладони к горящим щекам, я очумело уставилась на мужа.

— Ты как за пять минут долетел? А где грузчики?

— А фиг их знает где. Договаривай, Кира!

— Я хотела сказать тебе завтра вечером, но… но… В общем! Я беременна, Костя. Узнала эту новость два дня назад и хотела сделать тебе сюрприз…

Я не успеваю договорить, Костя подхватывает меня на руки и начинает кружить по прихожей…

— Надо было сразу сказать, Кир, — улыбаясь кричал Костя, — глупая ты моя девочка! Люблю тебя. Как же я тебя люблю.

— И я люблю. Очень.

Костя спускает меня с рук и с волнением в голосе спрашивает.

— Как чувствуешь себя? Нога не болит? Хромать не начала?

— Ну нет, конечно, — смеясь проговорила я и быстро добавила, — я немного переживала, что после операции прошло всего четыре месяца, а потом вспомнила слова врача и успокоилась.

— Какие слова?

— Святослав Андреевич после операции мне прямо так и сказал: «теперь можно хоть в космос, хоть в родильный дом».

— Молодец. Надо было ему ещё заплатить. Он ювелир, а не хирург.

— Ага, — тихо пропищала я и услышала из телевизора старую мелодию из советского предновогоднего фильма, — потанцуй со мной, а Кость?!

Муж рассмеялся и также тихо ответил.

— Я далеко не танцор, но беременным ведь не отказывают?

Я согласно кивнула и Костя притянул меня к себе.

— Начинаем?

— Начинаем!