Испорченный...

Глава 21. Увидеть

Лучше бы он больше никогда не видел Звереныша. Не слышал, не выходил из себя от его глупых фраз, слишком бунтарского характера и чрезмерно дерзкой для такого, как он, улыбкой.

Помпей терпеть не мог их первую гребанную встречу. Лучше бы и ее не было, но спустя восемь лет в такую же промозглую осень их пути разошлись так же легко, как и пересеклись когда-то.

Он вышвырнул Звереныша из своего дома, разорвав почти все связи, но чертов мальчишка так и не ушел с улиц Помпея. Иногда он видел его рядом с убежищем стаи. Звереныш смотрел на него так, словно ждал, когда Помпей сам к нему подойдет, но этого не случалось, поэтому в один из дней Нуб не выдержал первым.

— Какого черта ты это делаешь? — Нуб пошел к Помпею стоило альфе выйти из машины. — Что я, черт побери, тебе сделал, что ты превратил меня в пустое место? Ты же не просто прогнал меня из стаи. Меня теперь даже на порог убежища не пускают. Со мной не разговаривают, так, словно меня больше не существует. Я для тебя что, наскучившая игрушка?

Какая же чушь лилась из этого рта. Помпей положил ключи от машины в карман толстовки и пошел к воротам, а Нуб, резко развернувшись, последовал за ним.

— Делаешь вид, что меня нет? Как жаль, что я по-прежнему способен дышать, говорить с тобой и раздражать тебя. Ты бы наверняка хотел щелкнуть пальцами и сделать так, чтобы я действительно исчез. Просто стереть меня.

Каждое слово, летевшее в спину Помпея, было пропитано острой обидой и ядом. Но даже если Нуб захлебывался сейчас в нем, он все равно продолжал:

— Слово “брат” для тебя — пустой звук, да? Черт, да ты меня хоть слушаешь, или я в пустоту унижаюсь? Посмотри на меня, черт побери! Хоть раз обернись и посмотри! Ублюдочный Э…

Помпей обернулся и сжал ладонь на шее мальчишки. Сильно. Перекрывая ему доступ к кислороду.

Альфа понимал, что Нуб собирался сделать.

Он почти произнес настоящее имя Помпея.

Альфа понятия не имел откуда Звереныш его узнал. Ему было известно о том, что Нуб какое-то время бегал по всем этажам убежища и у всех спрашивал о том, как на самом деле звали Помпея. Делал это с ненормальной одержимостью.

Помпею было плевать на нечто подобное. Но так продолжалось лишь до тех пор, пока Звереныш, ворвавшись в кабинет альфы, светясь от счастья, не произнес его имя. Довольно. Громко и уверенно.

А внутри Помпея что-то вскипело. Словно мелкий Звереныш, произнося его имя, весь мир перевернул с ног на голову. Вызвал нечто такое, что Помпей желал бы задушить в себе. Убить. Изуродовать и уничтожить, ведь это «нечто» не имело право на существование.

Тогда он жестоко запретил Зверенышу произносить его имя, но чертов мальчишка опять ослушался.

— Заткнись. — оборвал его Помпей. — Следи за тем, что говоришь и знай свое место. Я дал тебе больше, чем кто-либо другой в твоей гребаной жизни и поэтому имею право ее у тебя отнять.

Нуб, хватаясь ладонями за покрасневшую шею и, пытаясь сделать глубокие вдохи, закашлялся. Когда Помпей его отпустил, тот пошатнулся и чуть не упал, но все же устоял на ногах, а на светлой коже остались темные следы кровоподтеков.

— Да пошел ты к дьяволу. — выдохнул внезапно холодно Нуб. — Знаешь, плевать мне на твое имя. Я не за этим пришел. Но ты опять меня не слушаешь. Хотя, когда ты это делал? — он выпрямился и дернул за завязки на воротнике толстовки, скрывая синяки, а потом усмехнулся. — Черт, что я должен сделать, чтобы ты хоть раз не посмотрел на меня свысока? Впрочем, забудь. Твое имя я больше никогда не произнесу.

Он развернулся и ушел. Альфа проводил его взглядом до тех пор, пока он не скрылся в темноте.

Тупой Звереныш.

Как бы он себя повел, если бы знал, что имя Помпея, сказанное его голосом, действовало на альфу, словно заклинание? Как нечто такое, что давало возможность чуть ли не веревки с него вить? Словно оружие, которым Нуб обладал, но не имел об этом понятия и сейчас от него отказывался.

Но это даже звучало странно. Поэтому Помпею было проще заткнуть этого зверька, чтобы не слышать больше.

С тех пор он практически не видел Нуба.

В какой-то из дней, приехав в очередной раз в убежище, где уже не было этого раздражающего пацана, у него в голове внезапно возник вопрос: «Где этот мелкий сученыш?». Может, он уже влип в какие-то неприятности?

Это вызвало у Помпея усмешку. Он сам выгнал зверька, чтобы разорвать эту ставшую слишком заметной и неудобной связь, но сам не мог так просто выкинуть его из головы.

Хуже всего, что с каждым днем отсутствие Нуба становилось как-то очевиднее. Помпей понял, что хоть он и оторвал от себя собственными руками этого надоедливого зверька, но тот умудрился царапнуть его напоследок. Он отравлял его своим присутствием, заставляя испытывать то, чего Помпей не желал, но за эти годы альфа уже привык к этому яду. От прежней легкости, которую он испытал в первую неделю разлуки, не осталось и следа. Теперь он чувствовал, как с каждой каплей из этой незаживающей раны, оставленной Нубом, уходит нечто очень важное.

Он старался игнорировать это, но все равно какого-то черта узнал, где теперь жил мальчишка. Решил туда поехать.

Звереныша он увидел рядом с фаст-фудом. Нуб как раз выходил оттуда со стаканом газировки и пакетом еды. Заметив машину Помпея, он зло стиснул зубы и показал альфе средний палец.

Было в пору выйти и сломать Зверенышу руку, но единственное, о чем тогда подумал Помпей: «Он не в канаве и не захлебывается собственной кровью. Хорошо».

Квартира, которую теперь снимал Нуб, находилась на улице, являющейся территорией Помпея, но раньше он тут почти никогда не бывал. Слишком спокойное место, для того, чтобы уделять ему внимание.

Временами Помпей видел Нуба в других местах. Чаще всего просто на улицах. Такие встречи были случайными и очень редкими. Звереныш даже не замечал Помпея, а он всегда безошибочно в толпе чувствовал Нуба. Ловил его взглядом.

Но то, что они все больше и больше отдалялись друг от друга, становилось фактом. Реальностью, которая почему-то начала искажаться.

— Нуб создает свою стаю, — Голод зашел в кабинет Помпея и сел на диван. — Пока что их мало. Около дюжины. В основном неблагополучная шпана из южного района.

— С какой целью он это делает? — спросил Помпей, смотря куда-то в сторону и поднося к губам тлеющую сигарету. Сегодня голова нещадно болела. Нет, она раскалывалась. Разрывалась на части, но подобное время от времени происходило уже несколько месяцев. Примерно с тех пор, как Помпей прогнал Нуба.

— Более подробной информации у меня пока что нет. Только факт создания Нубом стаи. Им уже около месяца. Что с этим делать?

Никаких левых стай в городе быть не могло. Таково правило.

Стая это априори агрессия. Сила, которая может начать творить беспредел. Особенно, если это обычная шпана, толком не знающая, что такое законы улиц.

Поэтому, если создавалась стая, она должна была присягнуть на верность главному вожаку — Помпею. Принять его правила и выбор альфы признавать их, этим беря за их поступки ответственность, или нет.

Пролетел месяц, но Нуб не пришел. По правилам, альфа должен был послать к Нубу своих людей. Уничтожить его и бесконтрольную стаю мелкого Звереныша. Но Помпей этого не сделал.

— Не трогать их.

Нуб был одной сплошной проблемой для Помпея. Он делал то, что нельзя. Это имело свою цену. Для многих оставило под вопрос авторитет альфы, как вожака.

А этот Звереныш при встрече все так же показывал Помпею средний палец, даже не представляя, что альфа делал с другими, кто позволял себе куда меньшее, считая, что они могут вести себя так же, как и Нуб.

Наблюдать за созданием этой стаи было интересно. В особенности за Нубом, как за вожаком. Мелким и слишком смазливым, но уверенным в себе. Твердым и воспитывающим свою стаю по всем принципам и правилам.

Но так же это означало и то, что связь между ними окончательно рвалась. Теперь у Нуба была своя жизнь. Он находился среди своей стаи и больше не вспоминал про Помпея, а альфа все так же приезжал к его дому.

Зачем? Неизвестно. Но Помпей не мог иначе.

Даже когда ему было физически паршиво. Нет, особенно в эти дни.

Он впервые за долгое время встретил новый год в одиночестве. Чертов зверек каждый год наряжал бедное дерево возле их дома. В этот год оно осталось нетронутым и темным, и Помпей, выйдя на улицу покурить, и увидев, как на его ветки ложится первый за этого год снег, подумал, что он похож больше на пепел.

Но все же жизнь текла в своем ритме, который был разорван в день рождения Нуба.

Вечером перед тем, когда Зверенышу должно было исполниться восемнадцать, Помпей опять припарковался напротив его дома.

Какого-то черта уже несколько часов стоял около своей машины и бесконечно долго курил.

Когда наступила полночь, он подкурил еще одну сигарету. Последнюю за эту ночь, чувствуя, как едкий дым распространяется по легким, впитываясь в кровь. Этот яд заместил в нем то паршивое чувство, убивающее его на протяжении долгих месяцев.

Он собирался отщелкнуть сигарету в палисадник возле дома, но неожиданно воздух с горячим дымом, которые он вдохнул, словно превратились в жидкое пламя в легких. Он ощутил, как оно в секунду распространяется по всем венам, разъедая их и заставляя горло пересохнуть.

Жажда. Она нахлынула на альфу слишком внезапно и резко. Ударила сокрушающими волнами. Ураганом. Настоящим адом. Тем, что невозможно проигнорировать.

Раньше такого никогда не было. Еще ни разу в жизни Помпей не чувствовал подобное. Эта жажда не была сравнима ни с одним гоном.

Как в тумане, он достал телефон, а дальше часть его жизни словно стерли из памяти. Пришел в себя он в каком-то отеле, окруженный обнаженными девушками, отмеченными следами грубого секса на телах, но даже так Помпей чувствовал, как то бешеное пламя, разгоревшееся в нем, никак не может утихнуть.

Он прошел в ванную комнату номера и там, поставив руки на края раковины, посмотрел на свое отражение в зеркале. Во рту стоял металлический привкус, правая рука плохо слушалась и вены, идущие к сердцу, почему-то потемнели, словно он был действительно долгое время чем-то отравлен.

Эта жажда не утихала несколько дней, формируя адское неудовлетворение, и иногда Помпей ловил себя на том, что начал видеть несуществующие образы. В эти моменты ему становилось немного легче.

— Если обычные женщины не подходят, стоит попробовать омегу. — произнес однажды Голод. Он не мог не заметить состояние сидевшего сейчас в своем кабинете Помпея, который, казалось, превратился в каменное изваяние из-за того, что каждый его нерв был словно оголен и горел огнем.

Помпей поднял на него взгляд. Он что, бредил? Какая, к чертям, омега, для такого как он, в мире, где их и так по пальцам пересчитать?

— Я имею ввиду бордели, — Голод откинулся на спинку кресла и ненадолго закрыл глаза. Судя по всему, он опять не спал несколько суток.

Бордели с омегами были очень редким явлением. На всю страну их лишь два. Ближайший в столице.

В этих заведениях содержались те омеги, которые уже не могли рожать. Использованный материал, потерявший свою свежесть, но влиятельные альфы были готовы отдавать целые состояния, чтобы провести ночь хотя бы с такой омегой. Все же они для альф, как наркотик и подобие божества, а секс с ними — не сравним ни с одной обычной женщиной.