Нарисуй мне в небе солнце

Часть 26

— Что так поздно, Андрюша? — Даша вышла из детской встретить мужа, как только услышала звук открывающейся входной двери. Андрей Петрович поцеловал жену, улыбнулся ей. И всё вроде как обычно, но скрыть плохое настроение он не мог. Даша видела и чувствовала, да и он всегда говорил ей всё. Скажет, поделится тем, что на душе, и легче становится.

— Не знаю, вроде и дел особых не было, а всё ждал чего-то. Беспокойно так. Думал, что Яр позвонит. Но я, старый дурак, смартфон-то выключил, а включить забыл. Даша, сорок два пропущенных от сына! Представляешь, сорок два! А я не ответил.

— Вот потому и нервничал. Что стоишь у порога, разувайся, переодевайся и пойдём ужинать. Ты его набрал?

— Конечно, спрашиваешь! Да только не отвечает. Хотя поздно уже, они, небось, с Надюшей и старый новый год в койке проведут. Утром позвоню.

Даша направилась в кухню, а он в их общую спальню, переодеться.

Дурное предчувствие не покидало. Андрей Петрович расслабил галстук, расстегнул ворот рубашки и замер около зеркала. Нет, он не видел своего отражения. Пытался заглянуть внутрь себя, определить, что вызвало вот это идиотское чувство, не дающее дышать полной грудью, откуда взялся беспричинный страх.

— Андрей, что ты как неживой! Руки мой, есть садись. Я тоже хочу этот праздник в койке встретить, что мы, хуже молодых, что ли? — услышал он голос жены.

— Да нет, Дашуня, не хуже. Все твои желания готов исполнить. Дети спят?

Спросил и сел за стол, вооружившись ножом и вилкой.

— Еле уложила, Ромка всё порывался тебя дождаться.

— Сейчас доем и пойду гляну на них. Соскучился. Знаешь, а Ярка никогда вовремя не ложился — ждал меня всегда. Я в ту пору отделением заведовал, пока с работы приду — уже ночь. Трудоголик твой муж, что теперь, всегда таким был. И спать сыну пора бы, а он темноты боялся, никогда не ложился один. Вот войду в квартиру и застаю его перед телевизором или с книжкой, свет включён во всех комнатах и в туалете, и в ванной… А он ждёт. Хорошенький он был, как ангелочек, и добрый очень — что к людям, что к животным. Всех собак и кошек в дом тащил.

— А ты что? Разрешал?

— Как сказать… Лечил их, если больные, да пристраивал в хорошие руки. Самому держать желания не было, но и Ярку обижать не хотелось. Я тут подумал, не знаю даже, как начать. Я поговорить с тобой об Андрейке собирался. Малец, к которому мы с тобой неделю назад в дом малютки ездили.

Даша улыбнулась светло и понимающе.

— Усыновить его хочешь? Я не против, Андрюша, где трое — там и четверо. А сердце к мальчику прикипело. Казалось бы, не понимает он ничего ещё, а помнишь, как плакал, когда я его нянечке со своих рук отдала? Не вернётся его мать, не заберёт его. Выходит, у мальчонки только мы да Ярка и есть. Скучаю я по нему.

— Хорошо, что ты понимаешь. Родители твои воспротивятся. Только отношения у нас с ними наладились.

— Да ладно! Андрюша, они тебя приняли, внуков полюбили, смирятся. Выхода у них другого нет и не будет. Ну что ты не ешь, остынет же всё.

Андрей больше не отвлекался на разговоры, пока не доел. Потом Даша мыла посуду, а он думал в который раз, как крепко повезло ему её встретить. Узнать, что такое настоящая любовь, счастье иметь семью и получать заботу и тепло. Кто б ему сказал, что такое возможно — не поверил бы.