Мой милый шрам

Эпилог

Марта

— Дорогой мой, Феденька Иванович! Спасайте меня, — я картинно плакала, вытирая пальцами, без маникюра, наигранные слезы.

— Кристиночка… — он сочувствующе подал мне салфетку, — Что у вас стряслось?

— Мой бедный супруг… разорен. Мы вынуждены скитаться по тесным каморкам, есть один раз в день и позорно занимать деньги! — всхлипывала я.

— Вы хотите попросить у меня взаймы?

— Ну что вы! Не обижайте меня! Мне нужна ваша профессиональная помощь.

Я налила себе стакан воды, сделала пару глотков и грустно и пронзительно посмотрела на Феденьку.

— Я все время врала вам! — я снова принялась рыдать, — Я показывала вам не свои работы, а работы моего супруга!

— Я давно об этом догадался, Кристиночка, — сдержано ответил он.

— Простите меня за это! Но вы такой умный, интересный и состоявшийся мужчина! Мне было стыдно, что я не могу вам соответствовать. Иметь такого друга, как вы, дорогого стоит…

— Ну что вы… скажите тоже… — засмущался Федор Иванович.

Надо сразу брать быка за рога.

— Вы же говорили, что у вас хорошо наметан глаз и работы, что я вам показывала талантливы? — я шмыгала носом.

— Очень даже. Чувствуется самобытный стиль, хорошо поставлена рука.

— А их можно продать? — взволнованно спросила я, — Есть разные: карандаш, масло, акварель… Они намного лучше, чем те, что я вам приносила!

Я протянула ему телефон и демонстрировала фотографии картин Марка. Феденька щурился и с видом эксперта, изучал каждую…

— Ну… — он замялся, — Продать можно, но вопрос цены…

— Сколько? — по деловому спросила я.

— Пятьдесят… Сто…

— За все или за каждую?

— За каждую. Если у него нет имени и он еще не известен, дорого продать не выйдет. Один талант почти ничего не стоит…

Пф! Отлично! Продаем!

— Вы мне поможете?

— Помогу.

— Только, это еще не все… Мне нужно, чтобы он поверил в себя и перестал растрачивать энергию на лишние переживания…

— Где же вы видели художника, не склонного к депрессии? Настоящий творец всегда должен немного страдать и искать в себе зерно сомнения…

Ох… Так и думала, что нудилу не расколдовать. Видимо, мне всю жизнь придется слушать бубнеж истинного художника.

— Мы можем организовать выставку? — аккуратно спросила я, — Пригласить потенциальных покупателей, прессу, сделать красивую презентацию, чтобы начать зарабатывать ему имя?

— Если у вас нет спонсора, в этом не будет никакого смысла. Чтобы воплотить в жизнь все, что вы описали, Кристиночка, нужны большие деньги. Даже если я, по старой дружбе, не возьму с вас денег за аренду галереи, каждой работе нужен индивидуальный стенд и свет, большой бюджет закладывается в рекламу, печатную продукцию и наружную вывеску. Нужно заплатить зарплату всем, кто будет принимать в этом участие, да и фуршет для большого количества гостей, тоже выльется в кругленькую сумму.

— О какой сумме идет речь?

— Не меньше трех- четыре миллионов… А продадите вы, дай Бог, на два.

Я задумалась и застучала ногтем по стакану. Три-четыре… Я рассчитывала, что это выйдет дешевле.

— Это поможет ему в профессии? — напряженно спросила я.

— Конечно, он заведет полезные знакомства, получит порцию славы, похвалы и лести, художнику всегда это полезно. Ну и какое-никакое, а имя у него появится…

— Хорошо, я буду думать…

— В следующую субботу должны были выставляться кубинцы, но в последний момент отменились, если быстро найдете спонсора, можно успеть организовать.

— Спасибо, Феденька…

***

Конечно, спонсоры найдутся. Ими будут выступать все Борисы, когда-то дарившие мне подарки. Я с грустью гладила мою коллекцию дорогих украшений и часов, заработанных непосильным трудом.

Естественно, я не собиралась идти работать продавцом или маникюрщицей, при всем моем уважении к этим профессиям, я просто не создана для дисциплинированной, ответственной работы по графику. Да и спать на старом диване, с впивающимися пружинами, не вызывало у меня особой радости. Чтобы жить припеваюче, как прежде, нужно было делать ставку на Марка, у него хотя бы был талант. Он слишком скромный и порядочный, чтобы продвигать себя самостоятельно, и если немного не сжульничать, он и дальше будет рисовать свои картинки в стол, сидя на маленькой кухне. Можно было бы просто продать работы, как советовал Феденька, но это не даст никаких перспектив. Надеюсь, моя инвестиция окупится и Марка заметят. А если нет… то я хотя бы попыталась сделать для него, все, что могла.

— Прощайте, мои хорошие…

Я еще раз провела пальцами по большой бархатной коробке, а потом скинула в чат с инстаграмными чайками фотографии и цены на каждое изделие. Жаль, что ношеные украшения не котируются и мне придется продать их намного дешевле, чем они стоят.

***

— У меня только двести… — Юля смотрела на меня щенячим взглядом, умоляя о скидке.

— Ладно, — недовольно буркнула я.

Сегодня я прощалась со своим последним подарком, кольцом из розового золота с круглым ониксом от Булгари. Мое любимое…

— Сейчас переведу, — радостно взвизгнула Юля и схватила фирменную коробку.

— Стой, — я забрала ее назад, — Не так просто… В субботу будет выставка моего знакомого художника… Приходи и оденься понарядней, там будет много пациентов, так что тебе будет это даже полезно. Купи пару картин на эти деньги.

— Каких? — она удивилась.

— Любых, какие понравятся, главное чтобы в общей сумме получилось двести тысяч, я проверю!

— Зачем?

— Да какая тебе разница? Поешь, поторгуешь лицом, заплатишь в кассу и я отдам тебе кольцо.

— Развод какой-то! — Юля недоверчиво насупилась.

— У моего парня финансовые трудности, моих денег он не возьмет, я должна быть уверена, что нам удастся продать хоть что-то, иначе он расстроится еще сильней.

На меня напал внезапный приступ откровенности. Но мне нужны были союзники, пусть и немного тупые.

— Если есть желающие купить новые, не распакованные Лабутены, тридцать восьмого размера, за пятьдесят тысяч, можешь взять их с собой. Карандашная графика точно будет стоить пятьдесят.

— Ладно… — тихо сказала Юля.

— Только не подходите ко мне и не ведите себя, как куры! — я серьезно на нее уставилась, — И с картинами ничего не делайте, я заберу их позже!

Юля испуганно замотала пустой головой, а потом тихонько спросила.

— Ты больше не будешь продавать нам ненужные вещи?

— Конечно, буду! — воскликнула я, — Хотя, может я создам для вас курсы повышения квалификации, чтобы вы перестали запрыгивать в постель за клатч от Майкла Корса.

Я засмеялась и Юля, почему-то тоже, вот правда говорят: где умному горе, там глупому веселье.

***

— На вечер ничего не планируй, у меня для тебя сюрприз… И не задерживайся, в шесть ты должен быть дома! — я поцеловала Марка в губы, провожая на работу.

— Хорошо- хорошо. А сюрприз приятный?

— Надеюсь…

— Куда ты дела мои картины?

— Поменяла на ведро картошки, — я улыбнулась, — Ты подарил мне их? Подарил! Все, больше ничего не спрашивай!

— Ну серьезно… — Марк вкрадчиво вглядывался в мои глаза.

— Ты опоздаешь, — я еще раз поцеловала его и подтолкнула к двери.

Вставать в семь, чтобы проводить его на работу не мне не нравилось, хоть нудила и старался не шуметь, чтобы не разбудить меня, но в тридцатиметровой однушке, без кухонной двери, это было невозможно. Когда дверь захлопнулась, я отправилась на ненавистный диван, досыпать еще пару часиков.

Федор Иванович заверил меня, что все готово и мне не нужно беспокоиться, он получил подтверждение приглашения от нескольких важных гостей и еще десяток от культурных экспертов, критиков и прочих светских светил.

Запас времени был приличный, я собиралась тщательно и приготовила свое черное, элегантное, шелковое платье. Я даже погладила единственную приличную рубашку Марка, которую он забыл у меня дома. Вещи, которые он собрал при переезде, не годились для презентации.

Когда он вернулся домой, я уже была во всеоружии.

— Вау! — восторженно воскликнул нудила, — Баллотируешься на конкурс Мисс Мытищи?

— Да, — протянула я, — Будешь моим сопровождающим?

— Конечно! — Марк аккуратно поцеловал меня в губы, чтобы не размазать помаду.

— Поторопись, рубашка висит на стуле.

Он подозрительно посмотрел на меня, но я только сурово на него зыркнула и махнула рукой, подгоняя собираться быстрее.

***

— Что это?

Марк шокировано на меня обернулся. Мы стояли возле художественной галереи, над входом которой, висел большой баннер с его именем и фамилией.

— Сюрприз! — улыбнулась я, — Сегодня пройдет выставка твоих работ…

— Чтоооо?

Я видела, как его зрачки испуганно ходят из стороны в сторону, малыш страшно растерялся.

— Всё будет хорошо, не волнуйся! — я взяла его за руку и потянула за собой, — Давай же, мы не можем опаздывать на собственную вечеринку!

Я старалась сохранять спокойствие, хотя жутко нервничала. Господи, пусть все пройдет нормально! Я никогда так сильно не переживала!

Когда мы вошли в зал и Марк увидел кучу народа и стенды со своими работами, вокруг которых ходили люди, внимательно их рассматривали, о чем-то шушукались и пили шампанское, он вцепился в мою руку и побледнел. Какой милый, трогательный малыш! Я, как заботливая мама, старалась успокоить его ласковым поглаживанием пальцев и теплой улыбкой. Феденька не подвел меня, организация мероприятия была по высшему разряду, контингент собрался, на первый взгляд, приятный, кроме двух подосланных чаек, публика была взрослая и разбирающаяся в искусстве. К нам переодически подходили какие-то люди, они хвалили Марка, он смущенно улыбался, краснел и потихоньку расслаблялся. Особенно сильно нудила понравился двум возрастным тетушкам, они не отпускали его больше получаса. Я наблюдала со стороны, как он оживленно о чем-то беседует и активно жестикулирует руками, и в этот момент, мое сердце разрывалось от гордости и нежного трепета. Все было не зря… Драгоценности принесли мне истинное удовольствие только когда я продала их, чтобы видеть эту счастливую улыбку.

Мы заработали два миллиона триста пятьдесят тысяч рублей и продали почти все картины. Чайки выкупили «Руки» и большую картину маслом, где был изображен изгиб обнаженной спины. Они были моими самыми любимыми, мне было жалко с ними расставаться и отдавать их другим людям.

Марк был в диком восторге, он не переставал улыбаться и болтал без умолка. Мы утащили две бутылки шампанского и пили прямо из горла, спускаясь вниз по улице в сторону проспекта.

— Обещай, что ответишь мне честно, — сказал нудила, сжимая мою руку, — Я не буду ругаться!

— Обещаю, — я была заинтригована.

— Где ты взяла на это деньги? Ты опять взялась за старое?

— Конечно, нет, — недовольно цокнула я.

— Я прекрасно понимаю, сколько это стоило, Марта! Кто за это заплатил?

Он остановился, притянул меня за талию и не сводил с меня глаз.

— Только ты обещал не ругаться!

Я сделала голос максимально приятным. Марк сдержано кивнул.

— Я продала свои украшения…