(не) плохой парень

32

— Ты думаешь, это хорошая идея? — спрашиваю у Макса, когда мы стоим возле ювелирного магазина.

Несколько дней пролетели так быстро, что я так и не нашла в себе сил рассказать ему правду и отговорить от этой затеи.

— Ничего не бойся, мы всё быстро сделаем, — отвечает любимый и успокаивающе гладит мою руку.

Не могу успокоиться. Да и как, если интуиция подсказывает просто бежать куда подальше.

— Может, всё же, не стоит, — не оставляю попыток хотя бы сейчас всё остановить.

— Ты чего стала такой трусишкой? Сама же рвалась сюда. — Макс хихикает, не подозревая, чего именно я боюсь. — Не паникуй, крошка, — говорит он и сразу целует мои губы, как раз перед тем, как выскочить с остальными на улицу.

Я тогда молилась, чтобы это не было нашим последним поцелуем. Ведь как только он узнает, кто владелец этого магазина, он точно меня возненавидит.

Стоило им скрыться за стеклянными дверьми, как дверца машины открывается, а меня насильно выволакивают на улицу. Даже не стоит думать, кто такой наглый. Меня никто не имеет права трогать, кроме самого Глеба, моего отчима.

— Ты совсем с головой перестала дружить? — Глеб шипит и дёргает меня за руку. — На меня смотри! — и орёт, как чокнутый.

Но я упорно не делаю, что он приказывает. Вот всегда так, отчим считает, что имеет право приказывать мне. Глеб забывает, что всего он достиг только по милости моей мамы и с наследством моего отца.

— А я всё гадал, с каким упырём ты постоянно пропадаешь, — говорит со смешком в голосе. Вот только я знаю, что этот смешок означает.

— Не надо, — давлю свою гордость и произношу тихо.

— Что именно не надо? — Глеб наклоняется максимально близко и силой вынуждает меня посмотреть ему в глаза.

Как же хочется вцепиться в это идеальное лицо ногтями. Просто выцарапать его серые, доводящие до ужаса глаза, разбить в кровь ровные, припухлые губы.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

— Проси по-нормальному, — он требует, и я делаю это. Прошу его.

— Пожалуйста, не трогай его, — прошу смиренно, и вот на губах Глеба играет победная улыбка. Ну конечно, как же иначе? Он смог меня сломать, он всё же смог это сделать. Но мои просьбы ни к чему не приводят, а только ухудшают всё.

На улицу трое амбалов по очереди выводят моих друзей и любимого. Мне страшно даже смотреть в их сторону. И чёрт, я рада, что стою, скрытая от их глаз огромным телом отчима.

— Я думаю, ты сама понимаешь, что теперь нужно делать, — шипит на ухо Глеб и нагло заставляет меня обнять его за талию.

Мне приходится подчиниться и обнять его. Он сам же закидывает руку мне на плечи и притягивает к себе максимально близко. Пусть делает, что хочет, но только не то, что планирует.

— Ну что ребята, как вам мой магазинчик? — спрашивает и с силой тянет меня за собой, заставляет развернуться к парням лицом.

Закрываю глаза, не смотрю на них. Не хочу видеть, как они злятся и презирают меня.

— Спасибо, что рассказала мне, солнышко, — отчим обращается ко мне, а мне хочется провалиться под землю от стыда.

— Значит, так, — торжественно начинает Глеб. — Вы, ребятки, отсюда прямиком отправляетесь на нары. Перевожу свои глаза на лицо Глеба. Он же шутит? Это ведь шутка!?

— Ты обещал, — шепчу ему.

— Это от меня помилование, — продолжает он и просто пропускает мимо ушей мои слова. — Вам повезло, что сегодня я в хорошем настроении. Иначе ваши тела никто так и не нашёл бы.

Это точно был ответ на мои слова, которые я всё ещё повторяю.

Если до этого я не смотрела на парней, то сейчас я сразу и в один миг перевела взгляд на одного, самого важно для меня человека.

И ничего не вижу. Чёрные, стеклянные глаза смотрят сквозь меня, и в них нет ничего. И это самый плохой знак, пусть лучше будет злость, обида, разочарование, но там пустота…