Верни мою душу

33

Андрей Лазарев, пять лет назад…

***

— Чувствую себя подростком, — рассмеялся я, чувствуя, как Лина зарывается пальчиками мне в волосы. — Отец ждёт меня уже больше часа.

А если точнее – три часа. Но попрощаться с Алиной не выходило. Какое-то дурное предчувствие свербело на душе. Необъяснимое.

Вроде, вот оно, счастье. Сидит, устроившись попой на капоте моей машины и смотрит так, как никто и никогда не смотрел.

Наверное, именно это меня и покорило в ней, в нашу первую встречу. Взгляд. Утонуть хочется, забыв обо всём на свете. Красивая…

Но не это меня в ней больше всего цепляло. А что конкретно… да всё вместе. Ангельская красота, норов, и то, как я себя ощущаю рядом с ней. На своём месте.

— Ну ещё пять минуточек, — прошептала Лина, невесомо целуя меня. — Всё равно ты и так опоздал.

— Иди сюда.

Такая мягкая, такая податливая… Моя. Просто моя.

А скоро станет моей и для всего мира. Никогда бы не подумал, что буду так тщательно планировать предложение руки и сердца. Как мальчишка жду, когда подойдёт нужная дата.

Кайфую, представляя, как надену ей кольцо на палец.

Крышу сносит.

И это у меня! Маленькая ведьма… точно ведь, приворожила!

Но мне нравится.

Всё нравится.

— Лина, — прошептал ей в губы, с трудом останавливаясь и отстраняясь.

— Ну, — протянула она, сильнее сжимая ногами мои бёдра. — Так не честно…

— Нечестным будет тебя трахнуть прямо здесь, — выдохнул ей в губы, оглянувшись на прогуливающихся неподалёку соседей.

— Ох уж эти стеснительные пенсионеры, — Лина нехотя слезла с капота, вызвав у меня улыбку.

Тема возраста была излюбленной для неё. Всё время пыталась поддеть меня нашей разницей. Несущественной, по сути. Семь лет всего. У моих родителей почти в два раза больше. И что? До сих пор счастливы.

— До завтра, — целомудренно поцеловав Алину на прощение, я направился к водительской двери, наблюдая как она уходит к подъезду, шутливо озвучивая то, что я должен был сказать ей на прощание.

— Я люблю тебя, Лина! Всю ночь буду о тебе грезить, Лина! Руки сотру до локтей…

Люблю.

Больше собственной жизни люблю.

Зачем озвучивать то, что она и так знает?

Да и… как-то сложно мне даются все эти признания.

Поступками надёжнее.

***

— И что же такого важного ты хотела мне сообщить? — без энтузиазма спросил я, стоило Николь закрыть дверь кабинета.

Не успел я зайти домой и поздороваться с гостями, как она срочно утащила меня на важный разговор. Наиважнейший.

Сколько у нас таких было? Больше сотни.

И не послать же её. Дочь папиного друга, вбившая в свою голову, что мы должны быть вместе. Хорошо, что мне хватило ума не приближаться к ней ближе чем на метр и обходить все спланированные провокации. А их была уйма. Однажды, придя домой после одной из студенческих вечеринок, я обнаружил её в своей кровати. Пьян я был настолько, что отказать бы не смог. Само же в руки идёт! Точнее лежит. В белье.

Хорошо, что Пашка был дома. Услышал, что я вернулся и решил зайти…

Случайно уберёг меня от пьяного секса.

Ничего бы критичного не произошло, но… Лина и Николь знакомы. Участвуют в одних и тех же показах. Некрасиво бы вышло. По отношению к Алине, разумеется. Что там думает Николь мне было глубоко безразлично.

Она и так узнав о том, что меня с Линой что-то связывает, пыталась очернить её в моих глазах. Пока безуспешно.

В беспорядочные половые связи Алины я не верил. Как поверить, если наверняка знаю того, кто был у неё первым? Каждый день его в зеркале вижу.

И эта мысль обдавала душу теплом.

Моя.

Только моя…

— Это правда, что ты хочешь жениться на Давыдовой? — вернула меня Николь в реальность, смотря с едва скрываемой в глазах яростью.

— Тебе не кажется, что это не твоё дело? — сухо уточнил я в ответ.

Ясно.

У Николая Борисовича возникли вопросы по столичному филиалу, открытие которого отец перенёс. Вероятно, именно поясняя этот момент, папа и озвучил моё желание сначала… как там он сказал? Свить гнездо, кажется. И только после этого уже переезжать.

Свить гнездо… звучит интересно.

— Да как же ты не понимаешь! — практически закричала Николь. — Она тебе не пара!

— А кто пара? — я скривил губы. — Ты?

— Я не буду скрывать, что… ты сам знаешь, как я к тебе отношусь, — Ника нервно взмахнула рукой в воздухе. — Но дело не в этом. Она тебя не достойна! Почему ты так слеп? Она же…

— Хватит, — остановил я поток заготовленной речи, которую не раз уже слышал. — Я верю Алине. Не трать зря слова.

— Тогда ты идиот! — закричала Николь. — Она же трахается со всеми! Все конкурсы, что она выиграла – думаешь, за что? За внешность? За красивые глазки? Не веришь мне, спроси у Ярычева! Она от него даже аборт делала!

— Замолчи, — повысил я голос.

— Сам молчи, — Ника кинула на стол флешку. — Не веришь мне, посмотри факты. Сколько вы с ней вместе? Просто сверь даты.

— Я не собираюсь ничего смотреть…

— Значит тебе нравится быть идиотом, которым крутят как хотят! — не дала Ника мне договорить. — Или, дай угадаю, ты так ей веришь, потому что был у неё первым? — она гадко рассмеялась. — Не ты один. Она в больницу ходит как к себе домой! То на аборт, то зашиваться…

— Ещё хоть слово…

— И что? Ударишь меня? — Николь перебила меня. — Открой глаза! Посмотри, — она мотнула головой в сторону брошенной на стол флешки. — Не поверишь этому, можешь уточнить в больнице. Их записи мне не подделать. Может поймёшь наконец, что этой твари нужны от тебя только деньги. Она спит и видит, как залететь от тебя! С тремя предыдущими не прокатило, может с четвертым идиотом получится!

Закончив говорить, Ника пулей выскочила из кабинета, громко хлопнув напоследок дверью.

— Тварь, — выдохнул я ей в след, с отвращением смотря на оставленную флешку.

На этот раз она зашла слишком далеко в своей клевете.

Аборты…

Глупость какая.

Измены.

Ещё глупее.

Даты сверь… надо же такое придумать!

Алина на связи со мной двадцать четыре часа в сутки. Да, мы не каждый день видимся. Но всё же…

— Сука, — зло прошептал, открывая ноутбук и вставляя в него флешку.

Нет, Алине я верил. Все слова Николь были… откровенно хреновой попыткой снова очернить её в моих глазах. Не более. Но Ника редкостная сука. Она может вот это вот передать ещё кому-нибудь. Нужно посмотреть, чтоб быть готовым к…

— Что это? — прошептал я, листая сканы больничных выписок, чеков. — Бред какой-то.

Я не верил глазам.

Просто читал, и как мантру повторял про себя, что это подделка. Фальшивка. Фотошоп, на худой конец. Такое легко нарисовать.

Даты… да, даты были поставлены верно. Мы с Алиной уже были вместе.

И, если верить этим выпискам, Лина успела сделать два аборта и трижды восстановить девственность.

— Качественная подделка, — прошептал я, глядя в экран.

Интересно, Николь сама рисовала или…

«Нет, просто мама решила, что так интереснее, поэтому и Ал-лина, но я это не афиширую…» — вспомнились мне слова Лины, когда я увидел её имя в паспорте.

Две «Л» в имени.

Это больше нигде не фигурировало. Ни в её портфолио, ни в листах награждений. Нигде. Везде писалось просто «Давыдова Алина Николаевна».

Николь не могла это знать.

Просто не могла.

А сейчас, смотря на больничные выписки, я чётко везде видел две «Л» в её имени.

Весь день душившее меня дурное предчувствие превратилось в зуд в области сердца. Я несколько раз растёр это место ладонью.

Анализировал.

Искал объяснение.

После чего снял трубку и набрал номер Кости.

— Привет… да, я, — прочистив горло, я перешёл к своей просьбе. — Скажи, у тебя родители так и работают в нашей городской больнице?.. Отлично. Мне нужна информация. И срочно.

***

Три часа спустя я сидел в машине под окнами дома Лины и сжимал в руке телефон.

Душу выворачивало.

Костя всё подтвердил.

Выписки настоящие.

— Сука, — впервые я пожалел, что не курю.

Наверное, сейчас мне бы помогло это. Вдохнуть горечь сизого дыма. Чтобы хоть немного прийти в себя.

Всё, чего я сейчас хотел, это поговорить с Алиной.

Выслушать её.

— Чёрт! — выругался я, ударив рукой по рулю.

Не мог же я так в неё ошибаться?

Не мог…

Я сидел, скрипел зубами, смотрел на её номер. Сука, да я готов был поверить в любой бред, который она мне скажет!

Чёрт…

Наверное, я готов был услышать и то, что всё это было.

А всё и так было.

Выписки же настоящие.

Их не подделать. Не дописать и не вставить – страницы пронумерованы. Как сказал Костя, в больницах, конечно, бардак ещё тот с документацией, но в платном отделении попроще.

А это всё – Алина делала именно там.

Но душило меня не это.

Хрен с ним, что я у неё не первый. Как и с абортами, по сути…

Я не мог поверить, что она мне врала.

В памяти всплыла наша первая ночь.

«Пожалуйста… я… Андрей, у меня никогда не было…» — шептала она, смотря на меня своими бездонными глазами.

А за месяц до этого… ходила зашиваться. Выждав неделю после аборта.

— Сука, — вновь выдохнул я, разблокировав телефон.

Нам нужно поговорить. И впервые в жизни меня подводили врождённые выдержка и терпение. Ждать я не мог… но и набрать ее номер никак не мог решиться.

Понимал, что это станет своего рода точкой невозврата.

— А это ещё кто, — рыкнул я, смотря на засветившийся на экране входящий звонок.

Два часа ночи. Номер незнакомый.

— Слушаю, — принял я вызов.

— Алло… Андрей? — зашептал детский голос на том конце провода.

— Кто это?

— Это Катя… сестра Алины, — начала тараторить девочка. — Тут… в общем… я подсмотрела твой номер у Алины. Пожалуйста, нам очень-очень нужно поговорить! Пожалуйста!

— Поговорить? — я не сдержал усмешку. — Что-то случилось?

— Не по телефону. Это очень важно! Очень и…

— Спускайся, если сможешь, — ответил я. — Я внизу. У вашего дома.

Катя сбросила вызов, не став ничего отвечать.

Я же посмотрел на окна их квартиры. Свет нигде не горел.

Странно это всё.

Хотя, куда уж страннее?

Кажется, внутри меня что-то начинало ломаться, ведь в любой другой бы ситуации я напрягся, ожидая десятилетнюю девочку в ночи…

Или ей одиннадцать? Впрочем, какая разница?

Я заметил, как воровато оглядываясь Катя вышла из подъезда. Как побежала к моей машине, стоило мне моргнуть ей фарами.

— Что-то случилось с Алиной? — спросил я, чувствуя несвойственный мне липкий страх.

Не может же ребёнок просто так, посреди ночи, звонить мне?

Мы и виделись то с ней пару раз всего. Тихая девочка. Скромная…

— Она тебя обманывает, — заявила мне Катя, дыша так, словно пробежала только что стометровку. — Они с мамой только и делают, что целыми днями обсуждают твои деньги! Брось её! Ты хороший! А она… сейчас… — девочка уткнулась в свой телефон, что-то набирая. — Я тебе отправила. Я сегодня записала, потому что… потому что… ты хороший!

— Спасибо, — растерянно кивнул я, повернувшись на пиликнувший входящим сообщением телефон.

Катя не стала больше ничего говорить. Шустро выскочила из машины и побежала обратно домой.