Извращенная Гордость

— Ты когда-нибудь расскажешь мне, откуда они у тебя?

Он укусил меня за шею.

— С какой стати?

Да, почему он должен изливать мне душу? Я повернулась в его руках. Выражение его лица было угрожающим, но в глазах был намек на что-то еще более темное.

— Ты прав, — прошептала я, выдерживая его взгляд. — Я всего лишь твоя пленница. Королева в твоей игре в шахматы. Что-то бессмысленное, которое легко забыть в тот момент, когда ты вернешь меня.

Даже произнося эти слова, я не могла представить, что Римо действительно отпустит меня, не смотря на то, как он смотрел на меня, и я не была уверена, испугало ли это меня или облегчило. Потому что как я могла вернуться в наряд?

— О, Ангел, забыть тебя будет невозможно.

И я улыбнулась. Боже, помоги мне, я улыбнулась. Римо медленно покачал головой.

— Это безумие.

— Именно. — это было безумием и даже хуже ... предательством. Папа. Мама. София. Сэм. Чувство вины охватило меня удушающей хваткой. Я сглотнула. — Моя семья ... — больше я ничего не сказала.

Лицо Римо посуровело, он высвободился из моих объятий и встал. Мои глаза впились в него, в суровое выражение его лица, в эти жестокие глаза, в шрамы и мышцы.

Римо был врагом. Он пытался уничтожить людей, которых я любила, используя меня как свое оружие. Я не могла этого забыть. Он надел одежду и кобуру с пистолетом. Потом мрачно кивнул.

— Именно так ты и должна смотреть на меня, Ангел. Держись за свою ненависть, если можешь.

— А ты можешь?

Он ничего не сказал, только мрачно улыбнулся. Он повернулся и вышел. Падший ангел, вытатуированный на его спине, казалось, издевался надо мной, потому что с каждым днем я все больше чувствовала себя падающим ангелом.

• ── ✾ ── •

Киара забрала меня около обеда. По тому, как она смотрела на меня, я поняла, что она знала, что я спала с Римо. Нино, вероятно, рассказал ей, а Римо рассказал ему, и, возможно, всем остальным. Я не осмелилась спросить его, прибыли ли уже простыни. Одна мысль о том, что моя семья и жених видели их, вызывала желчь в моем горле.

Мы устроились на диване. Она заказала вегетарианские суши, которые стояли на столе перед нами. Нино нигде не было видно, но я знала, что он близко и ворвется в дом при малейшем звуке тревоги от Киары.

Некоторое время мы ели молча, но в конце концов Киара не смогла больше сдерживать свою тревогу. Она коснулась моего плеча, ее глаза метнулись к следам укусов на моем горле.

— Ты в порядке?

Я положила палки и встретилась с ней взглядом.

— Я пленница в этих стенах и предала свою семью. Я позволила Римо опозорить меня. Я сломана. Так что ты думаешь?

Она поджала губы.

— Ты погибнешь, только если позволишь другим заставить себя чувствовать то же самое.

— Ты не понимаешь. — я захлопнула рот, стыд захлестнул меня, потому что все знали ее историю. — Мне очень жаль.

Киара покачала головой, в ее глазах промелькнула боль, но она расправила плечи с улыбкой.

— Я чувствовала себя разрушенной в течение многих лет ... пока не перестала, и тогда я была свободна.

— Если моя семья и жених узнают, что Римо не принуждал меня, они меня не простят.

— Ты хочешь вернуться к своему жениху?

— Думаешь, я хочу остаться с Римо? — пробормотала я. — Он похитил меня. Он держит меня запертой в комнате. Он мой враг. Секс этого не изменит.

Киара внимательно посмотрела на меня.

— Может быть, есть шанс на мир между Нарядом и Каморрой. Ты могла бы быть этим шансом. Что-то хорошее может родиться из акта жестокости.

— Но этого не будет. Мой отец, мой дядя, мой жених, мой брат никогда не согласятся ни на какой мир. Они гордые люди, Киара. Ты же знаешь, как устроены люди. Римо забрал меня у них, украл мою ... украл мою невинность.

— Ее либо украдут, либо отдадут.

Я отвернулась.

— Они так не считают. Он что-то вырвал у них, забрал то, что они считали своим. Он оскорбил мою семью, моего жениха. Они не забудут и не простят. Они отомстят. Они отомстят за меня с жестоким намерением.

— Ты хочешь отомстить?

— Римо похитил меня. Он забрал у меня все.

— Все? — с любопытством спросила Киара.

— Все, что имело значение.

Я снова взяла палочки и продолжила есть, надеясь, что Киара поняла намек на то, что я больше не хочу разговаривать.

• ── ✾ ── •

В ту ночь Римо снова пришел ко мне в спальню. Я ждала его и ничего не сказала, когда он бросил кобуру на пол и лег рядом со мной. Я только смотрела на него, пытаясь понять его, себя, нас. Но я видела в его глазах то же смущение, которое чувствовала каждый раз, когда он был рядом.

Мы оба были пойманы подводным течением, затягивающим нас в его неумолимую глубину, неспособные самостоятельно выплыть на поверхность. Единственные люди, которые могли спасти нас, хотели спасти только одного из нас и увидеть, как тонет другой, но мы были запутаны. Один из нас должен отпустить другого, чтобы первым достичь поверхности.

И точно так же, как прошлой ночью, рот Римо заставил меня подчиниться, губы, язык и зубы, резкие в одно мгновение, нежные в следующее. Он не пытался переспать со мной, и по какой-то причине все стало еще хуже, потому что я не хотела, чтобы он сдерживался. Я хотела, чтобы он принял это без раздумий, без пощады. Потому что когда он был чем-то большим, чем монстром, каким я его знала, он брал то, что я была менее готова отдать.

Он прижался к моей спине, тяжело дыша, его эрекция требовательно толкалась в меня.

— Когда ты освободишь меня? — спросила я.

— Скоро, — пробормотал Римо, не вдаваясь в подробности.

Почему-то я услышала эхом слова “никогда". Никогда. Никогда. Никогда. И это пугало меня не так сильно, как следовало бы.

Я подумала, не спросить ли о простынях. Данте, должно быть, уже связался с Римо. Но я была слишком напугана, не хотела знать их реакцию. Губы Римо коснулись моей лопатки.

— Ты всегда так делаешь.

Напряжение пронзило его тело, как будто я застала его за совершением ужасного преступления.

— Я думаю, Данило разрушил план твоего дяди.

Я тоже напряглась.

— Что?

Римо сжал меня еще крепче, не давая развернуться.

— Данте пытался притвориться, что простыни не произвели желаемого эффекта, но сегодня днем Данило позвонил мне, и он не был так сдержан, как холодная рыба, которая хотела, чтобы я поверил.

Я судорожно втянула в себя воздух.

—Ты говорил с Данило?

— Он был в ярости, кровожаден. Он сказал, что отрежет мне яйца и член и скормит их мне. — Римо замолчал, и я напряглась еще больше. — И я сказал ему, что он может попытаться, но это не изменит того факта, что я был первым мужчиной внутри тебя.

Я вырвалась из его объятий, повернулась к нему и опустилась на колени.

Римо мрачно улыбнулся. Мой взгляд упал на кобуру на полу. Я рванула вперед, выхватила пистолет из кобуры, сняла с предохранителя и направила его в голову Римо.

Он перекатился на спину, вытянув руки в знак капитуляции. В его глазах не было ни страха, ни тревоги.

Я выпрямилась на коленях рядом с ним.

— Если ты думаешь, что я не смогу нажать на курок, Римо, ты ошибаешься. Я не та девушка, которая не могла перерезать тебе горло.

Римо выдержал мой взгляд.

— Я не сомневаюсь, что ты можешь убить меня, Ангел.

— Тогда почему ты не боишься? — яростно спросила я.

— Потому что, — пробормотал он, сжимая мои бедра. Я крепче сжала пистолет, но позволила ему держать руки на моей коже. — Я не боюсь смерти или боли.

Не опуская пистолет, я оседлала его живот, и мое сердце сжалось от ощущения его мышц.

В глазах Римо вспыхнуло желание. Я наклонилась вперед, прислонив ствол к его лбу.

— Если я убью тебя сейчас, я буду свободна.

— Есть еще мои братья и сотни верных людей, которые будут охотиться за тобой, — сказал Римо, поглаживая большим пальцем мой живот. Я уже была мокрой от предыдущих ласк Римо, но теперь новая волна возбуждения собралась у меня между ног.

— Но я все равно буду свободна от тебя, и это все, что меня волнует.

Римо снова мрачно улыбнулся. Он поднял руку, и я сжала палец на спусковом крючке.

— Ты не можешь освободиться от меня. Потому что я там. — он слегка коснулся моего виска, хотя это было другое место, которого он должен был коснуться, потому что его присутствие в другом месте пугало меня гораздо больше. — Ты всегда будешь помнить, что именно мне ты подарила себя в первый раз.

Я одарила его жестокой улыбкой, которую он использовал, когда я подходила слишком близко.

— Память исчезнет. Два раза не будет иметь значения через некоторое время. Я буду спать с Данило всю оставшуюся жизнь и забуду, что до него был мужчина.

Римо резко сел, его глаза вспыхнули яростью. Пистолет уперся ему в лоб, но ему было все равно. Он крепче сжал мое бедро, а другой рукой обхватил мою голову.

— О, Ангел, поверь мне, ты будешь помнить меня до конца своих дней.

Я приподнялась и встала над эрекцией Римо. Я коснулась ладонью его щеки, заставляя его глаза вспыхнуть с чувством, которое испугало его и меня в равной степени. Я спустила курок, но пистолет не выронила. Я медленно опустилась на Римо, несмотря на острую боль. Моя голова откинулась назад, когда он полностью погрузился в меня.

— Разрушительная.

Я опустила голову и встретилась взглядом с Римо.

— Потрясающе красива, — пробормотал он. Я опустила пистолет и прижала его к груди.

— Там нет ничего, чем можно было бы стрелять.

Я включила предохранитель, обвила руками его шею и покачала бедрами, пистолет свободно болтался в моей руке. Боль и удовольствие пронзили меня.

Римо застонал. Я двигалась быстрее, поднимаясь и опускаясь. Римо крепко обнял меня, его глаза потемнели и стали собственническими.

Зубы Римо царапали мое горло, оставляя следы, а мои ногти царапали его спину, оставляя свои собственные следы. Это было больно, но я ехала на нем жестко и быстро, наслаждаясь жжением.

Римо втянул мой сосок в рот, а большим пальцем потер клитор. Удовольствие пронзило меня, смешиваясь с болью в восхитительном танце.

Оба поднимались все выше и выше, и я знала, что одно из них в конце концов разобьет меня, и я жаждала этого. Нужда. Римо щелкнул меня по бугорку, и удовольствие пересилило все остальное.

Я вскрикнула, выронила пистолет и в отчаянии вцепилась в плечи Римо. Римо впился в меня голодным взглядом, и я почувствовала себя живой, свободной и невесомой.

Я все еще содрогалась от силы оргазма, когда Римо перевернул нас, зажав мои колени под своими руками, широко раздвинул меня и вошел в меня одним сильным толчком, войдя намного глубже, чем раньше.

Я выгнулась дугой, губы приоткрылись в сдавленном звуке, наполовину стоне, наполовину всхлипе. Римо не остановился. Он врезался в меня, сильно и быстро, толкая меня в матрас снова и снова, вырывая из меня последний клочок невинности. Пистолет лежал рядом с нами на кровать.