Осторожно! Сбежавшая невеста

Глава 17

В квартиру мы поднимались молча. Я бережно прижимала к себе спасенный рисунок, папа старательно делал вид, что не замечает этого. Идиллия.

Скинув домашнюю напрочь испорченную обувь, я пошла на кухню. Вряд ли отец нуждался в приглашении, в конце концов, кто как не он знал свою квартиру. Спрятав записку от Жени в карман и положив рамку на подоконник, – естественно, рисунком вниз, – потянулась за фужером.

Отец пришел на кухню, когда бокал уже был полон. В ответ на неодобрительный отцовский взгляд я только молча подняла бокал и, отсалютовав, сделала первый глоток.

– Марина, – возмущенно выдохнул родитель.

Дело в том, что он всегда резко отрицательно относился к такого вида успокоительному, а я… А я слишком изменилась за те две недели, что жила в деревне с Новиковым, и последующий месяц.

Первый по-настоящему серьезный бунт, жизнь без рамок, установленных отцом, загубленная вера в существование действительно добрых и честных мужчин и противостояние самому близкому человеку повлияли на меня и на мое поведение. Снова становиться послушной и доверчивой Мариной Авдеевой мне не хотелось. Не просто не хотелось, а было некомфортно.

– Вряд ли ты все это время хотел начать разговор со мной с нравоучений, папа. Не так ли?

Сев за стол, я отставила в сторону бокал и выжидательно посмотрела на родителя.

– Ты изменилась, – тяжело вздохнув, отец обвел задумчивым взглядом кухню и, скинув пиджак на один из стульев с высокой изогнутой спинкой, расположился напротив меня.

– Вы меня изменили, – пожав плечами, я принялась рассматривать свои руки. Не то чтобы мне было неудобно смотреть на отца, откровенно говоря, не хотелось. Кажется, я отвыкла от общения с ним. И даже при всем понимании, что нам рано или поздно придется помириться, сейчас я плохо представляла себе, как мы будем в дальнейшем строить наши отношения. Ну, по крайней мере, первый шаг будет сделан сегодня.

– Марин, послушай, ты злишься. Господи, ну, конечно, ты злишься и имеешь на это право. Но я же тебя всегда учил не судить однобоко. Всегда рассматривать ситуации с разных сторон, а в спорных моментах выслушать обе стороны конфликта. Так почему же ты забыла про это и …

– А еще ты учил быть честной, открытой, не обманывать и всегда говорил, что близкие люди, а уж тем более родные, никогда не предадут, – резко вскинув голову, строго посмотрела на отца, взглядом предупреждая, что начал он не очень хорошо, – вот только я тут выяснила, что это все не касается тебя. Так? Я всегда должна была быть с тобой честной, но ты, оказывается, спокойно можешь мне лгать. Я слепо доверяла тебе, но ты не оправдал это доверие в самом важном… Оказалось, что любить кого-то это так же больно, как и доверять родному отцу. И у вас еще возникают вопросы, почему я не захотела слушать тех двоих, кому хотела верить больше всего и кто так подло поступил со мной? Пап, тебе самому не смешно?

– Не смешно, – отец отвел взгляд, – мне стыдно. Стыдно, что я так сильно ошибся, не только разочаровал тебя, но и подставил замечательного парня, который действительно любит мою дочь.

– Вот только не надо! Не нужно выгораживать своего Джека! Он мог, прекрасно мог мне обо всем рассказать. Своя голова на плечах у него вроде как есть. Разговаривать он умеет отлично.

– Да он дышать на тебя боялся, Марин, – отец не выдержал и полоснул по мне сердитым взглядом, – ты же ничего не знаешь!

– Не иначе, потому что пользуюсь исключительным доверием своего отца!

Кажется, еще чуть-чуть и в комнате начнут летать молнии. Поговорить спокойно, как взрослые люди, у нас с отцом получалось откровенно плохо.

– Ты такой упрямой не была даже во время переходного возраста, – через пару минут вынужден был признать отец, откинувшись на спинку стула, – вот как с тобой разговаривать?!

– Не знаю. Я правда не знаю, пап, хочешь, я расскажу, как для меня сейчас выглядит вся моя жизнь? – вопрос был риторическим и, не дожидаясь ответа, я продолжила говорить: – Я же была очень удобной дочерью, пап. Неконфликтной, послушной, доверчивой и, главное, очень тебя любящей. Вспомни, когда ты пришел и сказал, что пора задуматься о семье, я даже не возражала. Папа лучше знает. Ты же никогда меня не подводил, действительно всегда думал о моем счастье, не давал в обиду и всегда закрывал глаза на мелкие взбрыки, такие как обучение рисованию. Я горела идеей стать художником, но ты сказал, что это несерьезная специальность. Но в то же время ты прекрасно знал, что я брала уроки, и не препятствовал этому. И в итоге я с тобой согласилась, мысленно, ведь уроки-то вроде как были тайными, но тем не менее. Оказалось, что я могу совмещать учебу в престижном вузе и учиться тому, к чему лежит сердце. И вроде как и волки сыти, и овца довольная.

Видя, что отец собирается возмутиться, я вскинула ладонь, прося дать мне договорить.

–Так было и со свадьбой. Ты высказал свое мнение и отступил, давая мне возможность переварить эту мысль, принять ее, и довериться тебе. Когда ты через пару месяцев завел разговор о Джеке, я уже готова была слушать тебя и верить каждому слову. Он замечательный, он добрый, он не будет меня обижать, он из достаточно обеспеченной семьи, что не только позволит мне жить как я привыкла, но и тебе будет выгодно. Информацию ты выдавал порционно, чтобы я могла, опять же, принять ее. И когда неожиданно тот самый Джек попросил моей руки, я, не сомневаясь, согласилась. Подумаешь, какие мелочи, нормально познакомиться с женихом у меня не получится до свадьбы, потому что он временно живет за границей и сейчас никак ни у него, ни у меня, ах, какое совпадение, не получается встретиться. Нет, я согласна, защита диплома требовала от меня максимальной концентрации и временных затрат. Да и ладно, думала я, папа же не обманет. У нас с тобой всегда были очень крепкие отношения, я тебя считала не только отцом, самым близким своим другом. Делилась с тобой всеми секретами, печалями, мечтами. То, как ты описывал Новикова… Это же как ожившая мечта, пап. Вот прям попадание в десятку. И я верила, что даже если он мне не понравится внешне, то Джек будет таким человеком, с которым я все равно буду счастлива. Ну, потом то, что такой союз выгоден тебе, тоже сыграло не последнюю роль.

Сейчас я понимаю, что манипулировать дочерью, которая никогда, ни разу не влюблялась, было очень легко. Я не знала, от чего отказываюсь. Ты так тщательно всегда следил за кругом моего общения, отсекая сразу все риски, что я даже не замечала этого. Ты только представь себе на минутку, что я почувствовала, когда увидела юриста Джека рядом с тобой в зале регистраций! Старик старше тебя, папа! Вот тогда мои нервы и сдали. И да, я сбежала. Бежала, уверенная, что никогда за такого мужчину не смогу выйти замуж. Господи, да он старше тебя выглядит! А что сделал ты, когда я тебе позвонила в первый раз и, рыдая, говорила, что за старика не пойду? Ты хоть раз попытался меня в этом переубедить? Нет, зацепился за эту мою ошибку и только раздувал страх перед таким будущим, спокойно оставив меня на попечение Жени. А знаешь, что самое противное, пап? Это ведь не то, что ты меня обманул. Что воспользовался сложившейся ситуацией и поддерживал во мне уверенность, что именно такое будущее считаешь для меня лучшим. Самое жуткое во всей этой истории, что ты не врал, Новиков действительно оказался именно таким мужчиной, о котором я всегда несмело мечтала. И вам, хотя бы одному из вас, стоило мне просто все рассказать. Да, я сама виновата, когда была подготовка к свадьбе, ведь сама отказывалась даже фото посмотреть моего будущего мужа. Загадала себе сюрприз от папы. Слепо доверилась твоему выбору. И ты выбрал. Самого лучшего. Того, в кого я просто не могла не влюбиться. Да я и влюбилась.

И тут этот твой звонок и все мечты и надежды второй раз за две недели летят в тартарары… Это было так больно. Я до сих пор не могу справиться с этим. И самое ужасное, что эту боль причинили мне те двое, которым я верила. Один разговор, это ведь такая мелочь, просто поговорить и все рассказать. Да, возможно, я бы разозлилась, а может быть, и нет. Кто знает теперь. Но от того, что вы сами бы мне все рассказали, у меня точно не было бы ощущения, что меня предали. Прощу ли я тебя? Прощу, обязательно прощу, если не сегодня, то чуть позже. И Новикова тоже прощу. Просто потому, что я вас люблю, обоих люблю. Но как мне забыть этот ваш поступок, пап? Скажи, как? И как научиться доверять в дальнейшем?

Я замолчала. По щекам уже давно катились слезы, руки мелко дрожали, а глаза пришлось зажмурить, чтобы не видеть побледневшее лицо отца. Не могу. Этот монолог оказался слишком тяжелым для меня. Вот так раскрыть свою душу, чувства и показать, что как бы мне не было плохо от их поступков, без них мне еще хуже, потребовало от меня всей смелости, что была. Страшно. Страшно, что не поймет. Не примет такую дочь. Слишком изменившуюся за очень короткий промежуток времени.

Тихий скрип ножек стула по полу, пара тяжелый шагов, и папа рывком притягивает меня в свои объятья. Окутывая родным запахом, окружая своим теплом и внутренней силой. Его подбородок упирается в мою макушку, а я, уже не сдерживаясь, плачу, пряча лицо у него на груди.

– Маринка, глупая моя дочка. Прости. Отец у тебя и правда заигрался.

Он баюкал меня как в детстве, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Наверное, если бы мог, поднял на руки и унес в гостиную, чтобы сесть на диван и как раньше успокаивать меня там. Папа терпеливо молчал, пока я выплакивала всю свою обиду, скопившуюся и бережно выращенную за этот месяц.

Когда я смогла хоть немного успокоиться, папа посадил меня на стул, а сам сел рядом, сжимая в своей широкой ладони мои замерзшие пальцы.

– Женьку я в первый раз увидел, когда ему было лет восемнадцать. Самоуверенный как черт и такой же неуправляемый. С его отцом мы знакомы еще со времен армии, Марин. В тот раз я летал за границу по делам, ну и, воспользовавшись возможностью, навестил старого приятеля. Надрались мы с Ромкой страшно. А этот оболтус вернулся домой ночью. Вроде как незаметно. Ну, в принципе, у него бы получилось, если бы не наши затянувшиеся посиделки. Эх, и ругались они тогда с отцом. Ромка бесился, что сын бунтует, сын бесился, что отец его не понимает. Красота под градусом, в общем. И не скажешь, что уже года четыре живут в со всех сторон толерантной стране.

Я затихла, жадно вслушиваясь в слова отца. Историю знакомства Новикова с моим отцом я не знала и представляла себе совершенно иначе.

– Знаешь, – продолжал говорить Сергей Авдеев, – у Ромы всегда был тяжелый характер. Упертый как не знаю кто, если что-то решил, с места его не сдвинуть. А Женька оказался неробкого десятка, не иначе в отца пошел, вот оба и бились лбами, как два барана. Но не в этом суть. Пока они там разборки свои устраивали, пока суд да дело, я не выдержал и уполз спать. Вторая встреча с младшим Новиковым состоялась утром у холодильника. За водичкой мы пришли оба. Женек еще и пошутил что-то про водопой. Мы с ним как-то легко разговорились, он и пожаловался, что в принципе не очень хотел переезжать с родителями в другую страну. Тем более что дед с бабкой остались в России. Знаешь, уже подростком он четко знал, что хочет, и старался добиться своей цели. Мне это откровенно понравилось. Я возьми и пошути. Что если бы он так не дурковал, то, наверное, многие отцы мечтали бы о таком парне для своих дочерей. А этот поганец так прищурился и как выдаст: «А у вас тоже дочка есть».