Последние страницы моей жизни

°12. Мой май

Смерть передумала забирать меня. Не знаю почему, но я несказанно был этому рад… ведь каждый день просыпаясь обнимая любимого человека. Юлю. Я понимал насколько хорошо жить. По-настоящему жить и дышать полной грудью. Юля делала все ради того, чтобы нам было комфортно вдвоем. И нам было комфортно. Мы каждые выходные собирались с друзьями в кафе, а по пятницам навещали детей в онкологическом центре. За это время ни на одной ладошке на стене не появилось бантика. Многие дети шли на поправку, получали помощь и ждали выздоровления, а я… просто был рад, что могу пообщаться с ними. Дети — самые невинные, добрые и очень умные человечки. Ни один взрослый не смог бы выдержать того, что проживали дети в том центре. Я был рад поговорить с каждым. Даже ужасный коридор с отпечатками детских ладошек уже не был таким кошмарным, каким казался первое время. А спустя несколько месяцев, посещая центр, мы с Юлей оставили свои отпечатки. Не знаю для чего, но заведующая отделением предложила, а я… я решил, что это будет здорово. Прийти сюда спустя… годы… и увидеть свой отпечаток.

Весна радовала своим теплом. Я даже не представлял, что смогу жить полной жизнью, просто жить и не думать ни о чем. Юля устроилась в одной достаточно известное издательство и третий месяц работала там редактором, одна моя книга — очередной сборник сказок вышел в том же издательстве. Что для автора счастье? Это когда его редактор объявляет ему о том, что требуется дополнительный тираж. Я не мог поверить. Моя книга теперь была в каждом доме… абсолютно у каждого человека. Мы жили вместе, даже сделали небольшой ремонт в гостиной после того, как Боня радостно встречал Ваньку, прыгая тогда еще вокруг елки. Зато после происшествия мы наконец-то решили выбросить ее… в начале марта.

— Девочка! Это девочка!!! — довольно верещала Римма, прыгая у нашего столика, где мы и ждали их со Стасом. — Никогда не думала, что УЗИ — это настолько волнительно! Я даже вспотела. Вань, это же нормально? Я начала потеть, как лошадь!

— В твоем положении, да. — Не сдерживая смеха, произнес Ваня.

— Принимаем поздравления. — Сдержанно улыбаясь, произнес Стас и развел руками, на что Ваня поднялся и пожал ему руку, затем слегка приобнял Римму.

Близнецы — Филипп с Кириллом сделали то же самое, да и я не отставал от них, обнял Римму, пожал руку Стасу. Он мне нравился. Зная многих психотерапевтов, я с легкостью мог сказать, что он был не таким. Стас был человечным, знал как нужно расположить к себе, и мне нравилось то, как он присматривал за Риммой. Он безумно любил свою жену, но стоило Юле появиться в его поле зрения, как он тут же угасал. Возможно, ему было некомфортно рядом с ней. Может быть это всего лишь легкая неприязнь, а может просто ему не нравилось, что она в нашей, как говорил Кирилл, «престарелой банде», слишком молодая. Но ей было с нами интересно, а это главное.

Спустя какое-то время наконец-то пришла Юля. Она бросила сумку рядом со мной, сняла очки, поправила волосы и устало опустилась на диванчик. Ей нравилось работать в большом издательстве, но я просто не мог смотреть на то, как она изводила себя работой в офисе, чтобы дома посвящать всё свободное время мне.

— Всем привет! — сказала она, потерла глаза и вновь надела очки, затем перевела взгляд на Римму и Стаса. — Ну? Вы уже узнали кто у вас?

— Да-а… Мы уже даже озвучили! — хитро улыбаясь, сказала Римма.

— И-и? Римма, не томи, я бежала сюда со всех ног.

— У нас будет… девочка! — последнее Римма вновь выкрикнула так громко, что парочка за соседним столиком как-то странно покосилась на нас.

Юля не отставала от Риммы в выражении эмоций. Подскочив с места, девушка крепко обняла сначала подругу, а затем и Стаса. Я видел, как быстро менялось его лицо. Сдержанность, сначала сменила растерянность. Его взгляд метнулся ко мне, и он, положив широкую ладонь на предплечье Юли, как бы отвечая взаимностью, кивнул. Затем растерянность, сменилась на легкость, умиротворение и… не знаю с чем это можно было сравнить. Но теперь я понимал, что вся его неприязнь, вернее эмоция, которую я спутал с неприязнью, была ненастоящей. Ему нравилась Юля, вот только он не знал как с ней себя вести.

— Я так рада за вас! Мы обязаны это отметить! — сказала Юля, возвращаясь ко мне и, уже привычным, легким движением поправила очки. — Кстати, кто-нибудь думал о майских праздниках? Рванем загород?

— Да-а, я тоже думала об этом, предлагала Стасику… свежий воздух, природа… — закивала Римма, на что Стас лишь потер затылок и переглянулся с Ваней.

— Мы за шашлыки! — хохотнул Кирилл. — На природе без мяса — никак нельзя.

— Я редко бываю с ним согласен, но тут он и правда прав! — Кивнул Филипп, хлопнув брата по плечу.

— Да я тоже не против… у меня как раз отпуск начался, так что можно. — Поддержал Ваня.

— Отлично! Значит послезавтра собираемся и едем, да? — Юля кивнула, улыбаясь и перевела взгляд на меня, задавая немой вопрос.

— А что? Я, как и все! — усмехнулся я, откидываясь на спинку диванчика.

Время принятия таблеток пришлось на тот момент, когда мы обсуждали детали нашей поездки на природу. Извинившись, я отправился в уборную, чтобы выбить заветные пять таблеток, которые не давали мне почувствовать боль, впасть в депрессию, умереть от нестабильного давления и что-то еще. Возможно, только из-за того, что Юля привила мне привычку пить таблетки вовремя, да и вообще пить их, я все еще жив.

Пройдя через весь зал в небольшую каморку, где пахло хлоркой и женскими духами, вперемешку с чем-то очень гадким, я прошёл к зеркалу и тяжело выдохнул. Болезнь не щадила никого, но я все еще выглядел… нормально. Засучив рукава легкого свитера, подаренного Юлей на праздник всех влюбленных, я взглянул на новые синяки. Они появлялись совершенно из неоткуда и в разных местах, словно напоминая о том, что скоро… уже скоро… Они появлялись и раньше, но тогда я не обращал на них внимания, а теперь наблюдал за каждым. Я будто бы завороженный стоял и смотрел на синяк, как вдруг дверь позади хлопнула, я вздрогнул и обернулся.

Юля. Она стояла на месте и смотрела на меня, словно что-то хотела сказать, но не решалась. Потом все же сделала шаг ко мне, поправила очки и растерянно улыбнулась.

— Тебе хуже? — тихо спросила она, и я не сразу понял, что означала ее улыбка.

Эта улыбка — неправильная защитная реакция. У многих людей так… Я видел людей на кладбище, которые смеялись до колик, другие плакали, убиваясь, а кто-то просто молчал, впадая в транс. Юля — девушка, которая в сложные моменты может испытать все эти три эмоции разом. Покачав головой, я опустил рукав, достал из кармана коробочку с таблетками и высыпал их на ладонь. Они разные, но как они помогали. Работали в тандеме. Закинув их в себя, я включил воду и, набрав в ладонь поднес к губам, запивая таблетки. Останется не забыть этого сделать перед сном и все, можно надеяться на то, что я проживу еще немного. Хотя бы до конца лета… или до осени… до Нового года, а там…

— Марин?! Все хорошо? — Юля дотронулась до моего плеча, и я сразу же обнял ее, прижимая к себе покрепче.

— Все отлично. Все… знаешь? А знаешь, о чем я подумал? Нам стоит подать заявление.

— Какое заявление? — она нахмурила брови и удивленно взглянула на меня.

— Лето скоро… да и судя по самочувствию, я думаю, что я доживу до него…

Кажется, что Юля не понимала о чем я. Она продолжала смотреть на меня с удивлением и ждать очередную подсказку, после которой все станет понятнее. Неужели я говорил загадками? А может быть она уже и не хочет за меня замуж? Я с каждым днем становлюсь только болезненнее, если так можно было выразиться. Обилие чертовых раковых клеток становилось больше, а может быть стояло на месте. Но в какой-то момент все закончится… Может быть Юля передумала быть со мной до конца? Может передумала и теперь боялась сказать об этом? Нужно было поговорить с ней дома. Общественный туалет — не место для выяснения отношений.

— Марин? — тихо позвала она меня, дотронувшись до руки. — Ты… серьезно? Ты хочешь на мне жениться?

— Если только ты этого захочешь. — Выдохнул я, не зная как себя вести.

Ее привычная улыбка дрогнула, блеск в глазах напугал, но Юля быстро взяла себя в руки. Шумно втянув воздух, она провела рукой по губам, что предательски дрожали и не давали ей говорить.

— Юль… ну что ты? Если не хочешь, я же не принуждаю… просто у нас был договор, я хотел не показаться… пустословом… Прости, если обидел, я…

— Дурак ты! — вырвалось у нее, а затем последовали крепкие объятия и слезы.

Только мне казалось, что она плакала не от радости, а от того, что возможно скоро все закончится. Мы не сможем больше поговорить, обняться, даже просто поговорить… Я умру, а она останется с клеймом. Все, кто плохо знает нашу историю будут говорить ей о том, что она — вдова. Такая молода и уже осталась одна. Больно. Мне самому больно от этой мысли, но такова судьба… такова моя судьба.

Прижав Юлю крепче, я уткнулся носом в ее светлые волосы и вдохнул аромат сирени… от нее пахло сиренью. С момента нашего знакомства и до последнего момента, который запомню навечно, я буду помнить запах сирени. Лето, сирень… красивое белого платье и слезы счастья… слезы от осознания и принятия скорого конца.

— Ну все, все… перестань плакать, все же хорошо. — Улыбнулся я, целуя ее в висок. — Хочешь, мы прямо сейчас, отсюда поедем. Они там еще работают. Примут, и мы уже будем знать точную дату. Выберем тебе белое платье… туфли… бантики…

Юля рассмеялась, шмыгнула носом и подняв очки на лоб, вытерла слезы, ладонью. Осторожно, чтобы не размазать аккуратный легкий макияж. Все же она любила меня… до безумия, до дрожи внутри, до мурашек… так же как и я ее. Только прожив с ней все эти месяцы, я понял насколько был глуп раньше. Теперь пришло осознание, что любовь — это не слабость… далеко нет. Любовь — лучшее чувство. Это то чем награждается каждый человек. Каждый должен испытать именно это чувство. Теперь я начал понимать, что с Леной все было по-другому. Не так как с Юлей. Совсем не так. Но почему? Почему так? Ведь когда-то я думал, что люблю Лену, а теперь понимаю… там не было любви. Просто… желание узнать что такое «взрослая жизнь». А Юля… она совсем другая. На Лене жениться я не собирался, был не готов, а на Юлей… наверное хотел. Почему наверное? Потому что мне страшно за нее. Что будет, когда меня не станет? Кто защитит? Кто заступится?

— Нас, наверное, уже потеряли… — проговорила Юля, вытирая последние слезы и прошла к двери, которая уже открывалась, и я заметил обеспокоенного Ваню.

— Вы чего так долго? Я думал, что случилось что-то. — Проговорил Петриков, кивая мне.

— У нас были небольшие семейные обсуждения.

— Ах ты ж, смотри какой важный.

— Делать предложение в общественном туалете, ммм, романтика. — Усмехнулся я, выходя обратно в зал, где нас ждали друзья.

Мы сидели, смеялись, а потом потихоньку начали расходиться. Сначала уехали Стас с Риммой, сказав, что позвонят завтра, чтобы уточнить, что именно им нужно брать с собой. После них мы еще какое-то время решали куда отправиться, на сколько, а самое главное с утра или к вечеру? Кирилл с Филиппом предложили собраться у них на даче, вместо того, чтобы сидеть где-то на полянке в палатке. Ваня поддержал мысль, потому как всегда выбирал удобство и комфорт. Юля только кивала, держа меня за руку. Следом уехали близнецы, а потом и Ваня, сказал, что нужно заехать на работу, чтобы передать какие-то бумаги другому терапевту.