Измена. Сохрани меня

Глава 32

– Мне от тебя ничего не надо, – произносит Злата. – Почти.

– Почти? – усмехаюсь. – Если ты решила меня шантажировать, то лучше сразу сваливай.

– Это ты меня так посылаешь? – девушка вдруг наклоняется, опираясь на подлокотники массивного кресла. – Как некрасиво, Вадим. У нас общий сын. Мы не чужие.

Да, она определенно выпила. Теперь ощущаю это ясно. Подаюсь чуть вперед и по слогам произношу:

– Иди нахрен, Злата. Так понятнее?

Но у Исаковой со смекалкой большие проблемы. Потому что вместо того, чтобы уйти, она приседает передо мной.

– Так я уже сюда пришла, – растягивает губы шире и начинает имитировать стоны.

Совсем долбанулась?

Да, в офисе тихо, но возможно, остался кто-то из бухгалтерии. Слухи мне тут не нужны. И так разговоры ходят, почему я Руса уволил, да и про Дину иногда вспоминают.

– Нас услышат, что ты делаешь? – буквально рычу.

– Кто услышит? Я умею делать хорошо. В прошлый раз тебе понравилось.

Злата тянется к ремню, я перехватываю ее руку, другой хватаю за волосы.

– Я же сказал… – немного наклоняюсь.

– Никто не узнает, – нервно смеется Злата. – М-м-м, я вижу, что ты хочешь…

Не знаю, что она там увидела, потому что абсолютно точно единственное желание – вытолкать Исакову вон, да так, чтобы она навсегда запомнила – мой офис для нее отныне закрытая территория. Где ее хваленая гордость, в конце концов?

Вне себя от злости я поднимаю глаза и только сейчас понимаю, что мы со Златой в кабинете уже не одни. Замираю, чувствуя, как внутри все обрывается.

– Лизок… Что… ты тут делаешь?

От того, какое отчаяние появляется в глазах жены, меня самого нахрен скручивает.

«Лизка, Лизка, ты все не так поняла», – хочу прокричать, но не могу произнести и слова. Все будет звучать по-идиотски, учитывая, что у моих ног расположилась Исакова.

– Сюрприз, – шепчет Лиза, не отводя глаза, полные слез.

– Когда-то ты должна была узнать, – ухмыляется Злата, и теперь я отмираю.

Силой поднимаю ее, убирая со своего пути, и вмиг оказываюсь возле жены.

Она вырывается, от меня шарахаясь, и выставляет ладони, останавливая мой порыв.

По ее щекам стекают мокрые дорожки, губы дрожат.

– Как ты мог, как ты… как? – повторяет она растерянно. – А ты, – переводит она взгляд за мое плечо. – Ты же… я не понимаю… за что?

Она закрывает ладонью рот и пятится к двери.

– Лиз, дай мне все объяснить…

Но Лиза мотает головой из стороны в сторону.

– А давайте я, – подает голос Злата. Ее веселый тон сейчас вымораживает, как никогда. Она стоит чуть в стороне, и Лиза переводит на нее взгляд. – Ты не думай, что я кого-то у тебя увела. Твой Вадим и давно не твой вовсе.

– Что… что ты такое… говоришь?..

– Он тебе вряд ли признается, но ради просвещения спроси у него, как хорошо ему было со мной на корпоративе. М-м-м, – тянет Исакова, облизывая губы, – очень хорошо было.

Лиза упирается в меня прожигающим нахрен взглядом, и тут же качает головой.

– Я же поверила тебе…

– А зря, – продолжает Злата.

– Заткнись, – не выдерживаю я, и снова делаю попытку удержать Лизу, которая резко отворачивается и хватается за ручку двери. Не могу дать ей уйти, но она вырывается и снова оборачивается. А затем вжимается спиной в дверь:

– Отпусти меня, Вадим! Тебе мало? Мало? А ты, ты такая сволочь, Злата. Ты… У тебя же Федя болеет, как у тебя хватает совести делать подлости, вместо того, чтобы заниматься сыном?!

– Это я сволочь? – убирает улыбку с лица Злата. Теперь ей не весело, она мрачнеет на глазах. – Я? А ты хоть знаешь, почему у Феди проблемы? Ты задавалась таким вопросом? Интересовалась хоть раз, какого мне было, пока ты летала в облаках, строя свое счастье на чужом горе?

– О чем ты? – срывается голос Лизы.

– А я о том, что, когда я и так с ума сходила от собственной боли, когда меня скручивало от одной мысли, что человек, которого я полюбила, сделал предложение другой, ты, Лиза, прыгала от счастья, хвастаясь кольцом. Фото рассылала, приглашения на свадьбу. Я тогда чуть не потеряла Федю, в больнице лежала, борясь за его жизнь. А что делала ты в это время? Выбирала свадебное платье! Врач сказал, что все проблемы Феденьки от переживаний в период беременности! Поэтому не тебе мне морали читать. Ты ничего не знаешь. Потому что тебе плевать на всех вокруг, Лиза. Особенно тебе, плевать на Федю. На него и его собственному отцу плевать.

Лиза шокирована настолько, что переводит взгляд с меня на Злату, она еще не понимает, что означает монолог Исаковой.

– То, что тебя бросил парень, никто из нас не виноват. И что отец Феди оказался таким ненадежным…

Злата громко смеется. Я не выдерживаю:

– Хватит тут цирк устраивать!

Я беру девушку за локоть и силой выталкиваю из кабинета, но она успевает обернуться и на пороге сквозь истеричный смех произнести:

– Ненадежным оказался Вадим, Лиза. Он отец Феди.

Дверь за Златой закрываю с громким звуком, с той стороны слышится удаляющийся смех, переходящий во всхипы, по эту – звучит зловещее эхо.

Сейчас мне плевать, кто что подумает в офисе. Важно лишь одно – то, как смотрит на меня Лиза.

Ниже падать некуда. Это и есть самый настоящий конец.

Лиза

Тишина кабинета начинает давить на виски. Тошнота подкатывает стремительно, сердце словно на куски изрезали, и я не как не могу остановить сбегающие по щекам мокрые дорожки. Не хватает воздуха.

Сил не хватает. С трудом держусь на ногах, пытаясь осознать все, что увидела и услышала.

Вадим мне изменяет. Из-ме-ня-ет. И в этом больше нет сомнений.

Но лишает кислорода не только это.

Муж смотрит потемневшим взглядом, немного испугано, но цепко.

– Это… правда? Всё, что сказала Злата.

Не отвечает, долго смотрит.

– Правда?

Он кивает, а у меня подкашиваются коленки. Весь мир на глазах рассыпается, земля под ногами трещит, боль сковывает по новой – острыми иглами, рваными ранами.

– Не подходи ко мне, – останавливаю Вадима. – Не подходи. Никогда.

Последние слова я шепчу, мгновение, и я выбегаю из кабинета. На этот раз Вадим меня отпускает, я не слышу шагов позади. Я вообще с трудом понимаю, что вокруг происходит – в ушах нарастает гул.

Почти не вижу, куда несусь. Кто-то попадается мне на пути и буквально отпрыгивает в сторону. Слезы застилают глаза. Коридор, ступеньки, парковка, такси.

Я зажмуриваюсь и закрываю лицо ладонями, не отвечая на вопрос таксиста, куда меня везти. Больно, мне так больно. Почему так саднит? Почему так выворачивает, словно наживую вырвали сердце?

С трудом понимаю, куда ехать. Называю адрес родителей Вадима, а спустя некоторое время звоню в железные ворота, огораживающие коттедж Соколовских. Я оставила здесь детей, и сейчас хочу их забрать.

Не знаю, что делать дальше. Мне казалось, я уже прошла через ад, но только сейчас поняла, как заблуждалась. Я до сих пор в аду.

И теперь в самом его эпицентре.

Я не знаю, что делать дальше, казалось бы, я должна была быть готова к предательству, ведь это все я уже мысленно не раз проходило.

Но оказалось, в реальности все в тысячу раз больнее, правда меня размазала. Под ребрами снова колет, глаза печет, и я стараюсь думать только о Теме и Арише. Хочу забрать их, хочу увезти их домой…

Но Вера Степановна, приоткрыв дверь, держит меня на пороге.

– Уходи, – отрезает она холодно, – дети засыпают, ты их только растревожишь.