Красавица и ветеран

Глава 14

Когда вы впервые отправляетесь вместе в путешествие

Саванна и представить себе не могла, что вот так внезапно начнет жить с Ашером, но к утру пятницы ей стало у него дома настолько комфортно, что неловкость прошла. Родители поначалу возражали против ее временного переезда к Ашеру, но, услышав о разыгравшейся в офисе Гамильтонов сцене, не проронили больше ни слова против. Хотя гулявшие по городу слухи были туманными, все, по-видимому, поняли, что Лэнс Гамильтон перешел границу с Саванной Кармайкл, после чего Ашер заставил его за это ответить.

И Саванна, и Ашер уже давно считались местными чудаками: урожденные дэнверцы, они покинули тихий уют родного городка и отправились искать счастья в большом мире – Ашер в Шарлоттсвилле и в армии, а Саванна в Нью-Йорке. И хотя никто до конца не понимал, что такая хорошенькая девушка, как Саванна, разглядела в таком калеке, как Ашер, то, что они сошлись, было в целом неудивительно.

Две белые вороны нашли друг друга. Разве жизнь не странная штука? Разве любовь не великая вещь?

После того, как Лэнсу сломали нос, Скарлет написала сестре три слова: «Теперь дело улажено?» Саванна ответила: «Только между Ашером и Лэнсом. Между тобой и мной – нет.» С тех пор от Скарлет не было слышно ни слова.

Больше всего Саванну беспокоило нежелание Скарлет принять ее версию событий за правду. Подозревая, что Скарлет известно о том, какая Лэнс свинья, она, однако, не понимала, почему сестра отказывается это признать. Как им проводить вместе праздники, если у Гамильтонов Саванна не будет чувствовать себя в безопасности? Как у них с Лэнсом могут быть общие племянники и племянницы, если ей страшно оставаться с ним наедине? Как минимум она рассчитывала получить от Лэнса искренние извинения. Либо обещание от Скарлет и Трента о том, что они никогда больше не попросят ее каким-либо образом с ним взаимодействовать. Но пока ни того, ни другого не произошло, она не могла впустить Скарлет обратно в свою жизнь. Это причиняло боль. Но так было правильно.

Как ощущалось правильным остаться с Ашером, ставшим для Саванны центром ее мира. Они разговаривали и гуляли, читали на диване, обнявшись, и лежали бок о бок на покрывале для пикника. Они делились друг с другом моментами своих жизней, и Саванну изумляло то, сколько у них общего – и сколько между ними различий. И то, насколько неважно, что не все линии их судеб пересекались, ведь это было бы скучно, а Ашера можно было назвать каким угодно, но только не скучным.

И еще были ночи – когда он ласкал ее, вонзался в нее и делал ее своей, целиком и полностью. Она перестала гадать, какой ее жизнь станет без него. Ее сердце убедило разум в том, что их любовь, несмотря на всю свою новизну, была настолько искренней и настолько сильной, что они справятся со всем, что грядет впереди, и вместе придумают, как им не разлучаться. Они избегали разговоров на эту тему, однако та легкость, с которой они день за днем проводили вместе, говорила о том, что они все больше увлекаются и привязываются друг к другу.

План Саванны был прост: закончить статью, а после засесть с Ашером за долгий разговор о том, что будет дальше. Ее устраивал любой вариант – если они будут вместе.

В пятницу днем, пообедав по предложению Ашера в роще, они лежали в обнимку на кушетке и, уткнувшись в свои киндлы, читали. Разморившись на солнце, Саванна начала клевать носом и тут услышала, как Ашер вздохнул.

– Что? – спросила она.

– Все никак не соберусь сказать тебе… – Его глаза были серьезны, словно он утаивал от нее какие-то важные или дурные новости. Пульс Саванны ускорился. – Завтра мне нужно будет уехать. В Мэриленд.

– Уехать?

К своему унизительному стыду она не только удивилась тому, что он уезжает на выходные, но и расстроилась. Глубоко. Словно настоящая капризуля-собственница. И, кажется, даже надула губки.

Одним пальцем он нежно обвел ее рот, задержавшись на миг на заживающей ранке.

– Всего на одну ночь.

На целую ночь? Она надулась еще сильнее.

– О. А зачем?

Его взгляд дернулся в сторону, а рука, ласкавшая ее лицо, упала, словно он предпочел бы не отвечать.

– По медицинским делам.

Саванна прикусила нижнюю губу. Когда они обсуждали «медицинские дела» в прошлый раз, он сорвался и довел ее до слез. Снова взглянув на него, она сглотнула. Но разве с тех пор их отношения не эволюционировали? Разве они не сблизились до такой степени, что ей стало можно задавать вопросы и об этой части его жизни? Собравшись с духом, она спросила:

– Что за медицинские дела?

Глядя на нее, он потер подбородок.

– Ты вряд ли хочешь об этом знать, Саванна.

– Что? – На ее лице отобразилось замешательство. – Конечно, хочу.

– Уж слишком тоскливая это тема.

– Вот еще. Это часть того, кто ты есть. А я хочу знать о тебе все.

– Как журналист?

– Как твоя девушка.

Он со хлопком закрыл киндл.

– Не хочу забивать тебе голову.

– Глупости. Я… я… Ты же знаешь, как ты мне дорог.

Саванна не вполне понимала, почему для нее было настолько сложно ответить на многочисленные «я тебя люблю» Ашера. Да, она сказала, что влюбляется в него, да, она ощущала любовь в своем сердце, однако такие же чувства – пусть и в меньшей степени – она испытывала и к Патрику и потому на ответное признание пока не решалась. Она хотела произнести слова любви всего лишь еще одному человеку в своей жизни. Все чаще и чаще ей хотелось, чтобы этим человеком стал Ашер, но… Просто, чтобы обрести окончательную уверенность, ей нужно было еще чуть-чуть времени.

«Ты мне дорог» и «я люблю тебя» жили в совершенно разных районах, и Ашер явно желал перебраться от первого ко второму. Она это знала. Чувствовала.

Его взгляд на секунду посуровел, но потом смягчился.

– Если тебе неудобно ночевать здесь одной, я постараюсь обернуться в один день.

– Ашер, но это же четыре часа туда и четыре обратно! – И тут ее осенило. – Я могла бы поехать вместе с тобой.

– Как ты сама заметила, это четыре часа туда и четыре обратно.

С напускной беспечностью она пожала плечами. В конце концов, он не сказал «нет».

– Хоть четыреста. Зато мы будем вместе.

Он моргнул, а потом притянул ее к себе, и на его лице расцвела широкая улыбка.

– Восемь часов езды – затем, чтобы я смог примерить свою новую руку.

– Бионическую? – спросила она.

– Угу. И когда все будет закончено, я стану частично бионическим человеком, – счастливым голосом произнес он, целуя ее волосы.

– Пока ты остаешься моим частично бионическим человеком, – сказала она, потянувшись к его губам, – я только за.

***

Они ехали в уютном молчании. Мимо проносились виргинские поля. Саванна быстро щелкала клавишами лэптопа, сидя на пассажирском сидении. До Мэриленда осталась половина пути.

Ее предложение поехать с ним вместе стало для Ашера неожиданностью. После стольких лет одиночества казалось невероятным, что всего за несколько коротких недель он зашел так далеко – стал принадлежать ей, а она стала принадлежать ему. Стоило, наверное, обеспокоиться тем, не слишком ли быстро развиваются их отношения, но Ашер и не думал об этом. Более того, он хотел, чтобы все развивалось еще быстрее – он хотел гарантированную вечность с Саванной.

Но было одно «но». Недавняя поездка в город напомнила Ашеру, сколь пугающим его лицо было для посторонних. Секретарша Гамильтонов едва осмелилась поднять на него глаза. Проблема с обсуждением будущего заключалась в том, что планировать это будущее было невозможно, ведь Ашер даже не мог вписаться в людское общество.

Он считал предстоящие ему многочисленные операции своим единственным реальным шансом на будущее с Саванной. Но его терзало то, что он до сих пор ничего ей об этом не рассказал. Он не знал, как это сделать. В голове у него начало звучало так:

После того, как ты допишешь статью, я на полгода уеду в Мэриленд, где мне предстоит перенести несколько операций на лице. Я знаю, ты планируешь переехать в Финикс, если тебе предложат работу. Я знаю, мы вместе совсем недолго, но я люблю тебя, и от одной только мысли о разлуке с тобой мне хочется умереть, и…

Дальше этого «и» Ашер так и не продвинулся, потому что способа сделать так, чтобы этот разговор сложился хорошо, не существовало. И… он приказал себе жить настоящим и наслаждаться тем временем, что у них осталось. Временем, которое быстро подходило к концу.

Он покосился на нее, испытывая некоторый дискомфорт оттого, что всю поездку был вынужден сидеть, повернувшись к ней израненной стороной лица. Неужели это нисколько ее не волнует? Почему она не морщится, глядя на него? Как ей удается принимать его ласки без ужаса или отвращения? Не зная ответов на эти вопросы, Ашер не мог до конца доверять ей, что беспокоило его еще сильнее. И он решил не мучиться, а спросить ее напрямую.

– Саванна?

– Хм-м-м?

Хотя ее пальцы замерли, она продолжала напряженно смотреть на экран, точно перечитывая написанное.

– Моя внешность…

Он по-прежнему следил за дорогой, но краем глаза уловил, что она подняла голову.

– Что с ней?

– Она ужасна. Иногда я не понимаю, как ты можешь… в смысле, почему ты…

– Останови машину, – попросила она тихо, но твердо.

Он выполнил ее просьбу, а она закрыла лэптоп и положила его на пол. Он чувствовал на своем лице ее взгляд – на поврежденной, жестоко пострадавшей стороне лица, взгляд на которую пару дней назад заставил секретаршу в приемной испуганно ахнуть. Несколько минут они просидели в тишине. Ашер неотрывно смотрел в лобовое стекло, а Саванна – на Ашера.

– Взгляни на меня, – наконец сказала она.

Ашер посмотрел ей в лицо, страшась того, что ему предстоит там увидеть, но ее глаза лучились такой нежностью и сочувствием, что он чуть не заплакал.

– Ты смотрел «Подпольную империю» по HBO?

– Хм… нет, – ответил он, удивленный таким вопросом.

Не сводя с него глаз, она тихо заговорила:

– Там был один персонаж… Я не плакса, но когда в прошлом сезоне он умер, я плакала. Даже два раза. С самого начала сериала он был моим любимым героем. Я жила ради сцен с ним. Я бросала все свои дела ради того, чтобы в воскресенье вечером увидеть новую серию. Уходила раньше времени с вечеринок. Прерывала телефонные разговоры. И когда серия заканчивалась, я пересматривала все его сцены заново. Я пересматривала их всю неделю, чтобы продержаться до следующей. Если возможно влюбиться в телевизионного героя, то я, наверное, была немного в него влюблена.

А ревновать к телевизионному герою возможно? Даже если и нет, Ашер ревновал. Он сделал глубокий вдох, глядя, как Саванна с блеском в глазах и улыбкой на губах рассказывает о красавчике-телеактере, с которым Ашеру было никогда не сравниться.

– Этого персонажа звали Ричард Хэрроу, а сыграл его Джек Хьюстон. Он был высоким и худощавым, не таким крепким, как ты. Лет тридцати с небольшим. С густыми черными волосами и… – она тронула свою верхнюю губу, – и с усиками. У него был хрипловатый голос, который казался мне таким сексуальным, что я пересматривала его сцены по нескольку раз – только, чтобы прочувствовать его голос. В нем было что-то такое… Он был одновременно уверенным и сомневающимся, резким и нежным, мечтательным, преданным и ранимым. Привлекательным. Сложным. В одной серии он опускал руки, а в следующей бился за свою жизнь, пока оставались силы. И он был готов на все, абсолютно на все, ради тех, кого он любил. Каждое воскресенье я включала и смотрела «Подпольную империю» только ради него – ради Ричарда Хэрроу.