Ненавижу. Хочу. Люблю

Как и сказала Рузиля апа, через несколько минут к нам подходит приятной вещности женщина среднего возраста. Она по-доброму улыбается нам.

— Здравствуйте, я детский психолог. Нам нужно пообщаться с девочкой.

Протягивает руку Мие, но дочка вдруг вцепляется в меня ещё сильнее и вновь громко плачет.

— Нет!.. Я хочу с мамой!..

Боже! Как моему сердцу выдержать всё это?! Сама еле сдерживая очередные слёзы, я обхватываю ладонями щёки дочки. Целую в лоб, задерживаясь на какое-то время. Нужно брать себя в руки, чёрт побери!

— Малышка моя, послушай, — немного отстраняюсь и заглядываю ей в глаза. — Мама больше никуда не денется, слышишь? Я заберу тебя. Теперь мы всегда будем вместе. Но сейчас ты должна пройти с этой девушкой, она поговорит с тобой, а после мама тебя заберёт. Верь мне, солнышко.

Несколько секунд ещё требуется Мие, чтобы успокоиться. Вытирает слёзы и, шмыгнув носом, всё-таки кивает.

— Хорошо… Только не уезжай никуда, ладно? — смотрит на меня красными глазками с мокрыми ресничками так доверчиво и одновременно боязливо.

— Обещаю, — быстро киваю я, жмурюсь, целуя её ещё раз, после чего отпускаю Мию.

Как только дочка с психологом скрываются за дверьми комнаты поблизости, Гриша садится рядом со мной и обнимает двумя руками.

— Помнишь, что я тебе говорил? Мы заберём её, — шепчет он мне на ухо и, дождавшись моего кивка, прижимает к себе плотнее.

Чувствую исходящую от него поддержку, ауру силы и непоколебимости, которую он источает. И заряжаюсь от него ими. Скоро всё это закончится. Главное, мы все теперь вместе…

***

Уже скоро нас приглашают в просторный зал заседания. Мы с Рузилей Асхатовной садимся за стол, находящийся на левой стороне, а позади нас устраиваются Гриша и все остальные. По правую сторону от нас с видом, что дело они уже выиграли, садятся Дима со своим адвокатом — Паоло. Первоклассный юрист, как человек — дерьмо. Это он занимался нашим с Димой разводом. С маской холодного безразличия на лице он уверял судью, что я аморальная, неуравновешенная женщина и такую, как я, нельзя подпускать к Мие. Но даже несмотря на его «блестящие речи» и предоставленные фото, суд разрешил мне видеться с дочкой без ограничений. Паоло итальянец, но по-русски говорит отменно. Но ничего удивительного. За те деньги, которые ему платит Дима, не только язык выучишь…

Мы должны заставить его выкусить.

Сев, они оба ухмыляются, а я зло щурюсь в ответ. Выкусят оба.

Мы стихаем, когда из внутренней комнаты в зал заседания выходит судья — женщина в возрасте с затянутой гулькой на голове и очках с почти невидимой оправой.

Ещё одна девушка — секретарь, сидящая сбоку от стола судьи провозглашает:

— Всем встать, суд идёт!

— Прошу садится. — судья благодарно кивает своей коллеге и, поправив свои очки, усаживается за длинный стол. — Судебное заседание шестого кассационного суда общей юрисдикции города Самары считаю открытым. Подлежит разбирательству решение суда иного государства об опеке над совместным ребёнком в связи с расторжением брака между истцом — Разумовской Танзилёй Толгатовной и ответчиком — Разумовским Дмитрием Андреевичем. Суду предоставлены соответствующие документы о раннем решении суда; документы, подтверждающие наличие работы и жилья у истца, а также материалы, подтверждающие измену истца в сторону ответчика в браке. Суд рассмотрел и принял материалы дела.

До этого напряжённая, я немного расслабляю плечи. На экран те снимки не вывели и уже хорошо.

Рузиля апа встаёт со своего места, без промедления обращаясь к судье:

— Ваша честь, мы хотели бы предоставить дополнительные материалы, подтверждающие измену со стороны ответчика во время брака и неподобающего поведения в сторону моей подзащитной. Ранее эти материалы, влияющие на решение суда, не фигурировали в бракоразводном процессе.

— Что?! — от неожиданности шипит Разумовский, вызывая мою удовлетворённую ухмылку.

Абель хоть и не смогла приехать, чтобы подтвердить измены, но зато она достала видеозаписи с камер наблюдения, развешанных по всему дому. Мы с ней так хорошо общались, что она не смогла отказать мне помочь в этом деле. Женщина пробралась в кабинет начальника охраны и перекинула себе на флешку нужное видео. Взамен я пообещала ей хорошее место у одной хорошей семьи в Италии. Абель знает каково это, когда разлучают мать с ребёнком.

На экране небольшой плазмы около девушки-секретаря вспыхивает видео. Я знала точную дату этого момента, поэтому не составило труда отыскать именно его.

Действия происходят в гостиной. Вот Дима раздевает какую-то швабру, сидящую на диване, залазит на неё и пытаясь комично двигаться. Видео без звука, но всё равно его противное пыхтение отражается у меня в ушах. Вот вбегаю я, начинаю кричать, швабра резко подрывается, хватает свои шмотки и выбегает из комнаты. Дима надевает брюки в то время, как я всё ещё кричу на него. Он в два шага подлетает ко мне ко мне и с размаху залепляет пощёчину, отчего я валюсь на диван…

На этом моменте слышится скрип стула о напольную плитку и рычание Гриши…

— Сука…

И самый коронный момент, как я встаю с дивана и врезаю козлине между ног, отчего этот ублюдок падает на колени, а я выбегаю из гостиной. Видео обрывается…

Но только я знаю, что после этого мне ещё пришлось отсиживаться в запертой гостевой комнате, в дверь которой ломился Разумовский. Благо, муженьку позвонили, после чего он свалил в закат, а, вернее, в офис. А по прибытии домой через несколько дней уже успокоился, лишь, как обычно, поливал меня помоями.

— Материалы приняты к сведению, — делает пометку судья.

— Я протестую, — восклицает Паоло, вскочив на ноги. — Неизвестно, откуда взялось это видео, и происходило ли это ещё во время брака моего ответчика и истца!

— Ваша честь, у нас есть документ, подтверждающий подлинность данного видео, а также его дату! — тут же реагирует на протест Рузиля апа и относит экспертизу судье.

Та принимает, пробегается взглядом по документу и кивает нам.

— Протест отклонён.

— Мразь! Как ты его достала?! Откуда у тебя это видео?! — оглушает зал своим воплем побагровевший Разумовский. Как были проблемы с самообладанием, так и остался козлиной психованным.

Тук! Тук! Тук! — раздаётся стройный ряд ударов молоточком.

— Ответчик, ведите себя прилично в зале суда!

Кинув ещё один яростный взгляд в мою сторону, он отворачивается к Паоло, который тут же начинает успокаивать его, говоря что-то тихо на ухо.

— Слово предоставляется истцу, — тем временем объявляет судья.

— Спасибо, — благодарно кивнув, я поднимаюсь, чувствуя, как кружится голова и противный ком в горле. Боже, как душно! Но я прочищаю горло и стараюсь говорить ровно. — Ваша честь, мой бывший муж изменял мне всё время нашего брака. Я знала это и видела, как ранее было показано на видео. Но продолжала жить как прежде, терпя постоянные оскорбления…

— Да ты жила, как грёбанная принцесса, и ещё смеешь жаловаться?! Я подобрал тебя с помойки! Да ты должна была быть счастлива только от того, что человек подобного статуса вообще обратил на тебя внимание!

Молча выслушиваю его словарный понос. Даже не смотрю на него. Мне становится ещё дурней, в горле появляется горечь. Продолжаю, когда замолкает:

— …Терпела измены и полное отсутствие интимной жизни. Мой бывший муж наплевал на меня…

— Заткнись! — теперь слышу, как он вскакивает с места.

Тук! Тук! Тук!

— Дайте высказаться истцу, вам слово будет дано позже! — сверкает судья предупреждающим взглядом в сторону придурка, а затем кивает мне. — Продолжайте.

— Я хочу забрать дочь, так как Мие нужна мама. А мне жизненно необходима она. Я дам ей жизнь не хуже бывшего мужа, а заботиться буду ещё и лучше, ведь её отца постоянно не бывает дома. У меня есть сведения, что он оставляет дочь с чужим человеком на продолжительное время. Ребёнку нужна семья, а не няня.

— Она моя невеста, а не чужой человек!

— Прошу принять к сведению, что эта невеста беременна от него, а, судя по её животу, смею предположить, что зачали ребёнка они ещё во время нашего брака.

— Это не имеет отношения к делу, — выдаёт Разумовский уже спокойнее, чем заставляет меня удивлённо повернуться к нему.

— Ты трахал её, ещё будучи женатым на мне, и говоришь, что это не имеет отношения к делу?!

— Ваша честь, нет доказательств того, что это ребёнок моего подзащитного, и того, что он имел связь с той девушкой будучи женатым человеком, — пытается «обелить» своего подзащитного Паоло.

— Это мой ребёнок! — брызжа слюной, рычит бывший ублюдок.

И мне кажется, или судья и правда закатила глаза?

— Мы примем к сведению все ваши слова. Истец, это всё?

Я киваю, чувствуя небольшое облегчение, и сажусь. Рузиля Асхатовна вновь поднимается на ноги.

— Ваша честь, ещё прошу принять к сведению, что моя подзащитная не ведёт разгульный и аморальный образ жизни. Прошу принять характеристику, составленную в ходе опроса близких и коллег Танзили.

После утвердительного кивка судьи, она относит очередной документ на рассмотрение.

— Хорошо, — кивает женщина в очках и переводил взгляд на Разумовского. — Слово даётся ответчику.

Козлина поднимается спокойно, но вот его гневно раздувающиеся ноздри красноречиво говорят о том, что сейчас польётся очередное…

— Моя бывшая жена просто потаскуха и грёбанная шлюха! Она только и делала, что высасывала из меня деньги! Я был примерным мужем для той, кто после родов превратилась в серую моль! Слышишь?! У меня просто не вставал на тебя!

— Прошу соблюдать нормы приличия в зале суда! — пытается судья осадить разбушевавшегося Разумовского, орущего уже в мою сторону.

— Что ты можешь дать ей?! Чему можешь научить?! Быть такой же шлюхой?! Я не собираюсь отдавать тебе свою дочь! С какой стати? Я обеспечивал вас все эти годы!..

Он выплёвывает что-то ещё, но в ушах у меня звенит лишь оглушительная ярость. Тело сковывает внезапный липкий страх. Бьётся мысль, что он заберёт у меня её! Что суд тоже посчитает меня плохой матерью! Что его деньги решат и, увы, не в мою сторону!

Я так смертельно боюсь иного исхода, из-за чего не до конца понимая, что собираюсь сделать, чем всё это обернётся, резко встаю и выкрикиваю, повернувшись к нему:

— Да потому, что это не твоя дочь! — тут же прикрываю рот ладонями, от того, как разрезало это заявление воздух, распороло звуки в зале, полоснуло по моей груди… мгновенно затопило осознанием того, что я сделала.

Откуда-то со стороны слышу громкое «Ох!».

Очередные вопли бывшего мужа:

— Что?! Как не моя?! Что ты мелишь?!

Возглас Ани:

— Таня!

Я падаю на стул, онемев всем телом. Вне пространства слушаю свой оглушительный пульс, сглатываю и сглатываю вязкую, горькую слюну. Не могу пошевелиться. Не так всё должно было быть. Не так я должна была об этом рассказать. Не здесь… Не так…

Ни одна живая душа не знала этого. Ни мама, пока была жива. Ни Аня…

Ни Гриша…

Похоже, одна Рузиля Асхатовна не теряется и, встав, сразу выпаливает:

— Ваша честь, прошу перенести суд до выяснения результатов экспертизы ДНК!