Конфетка для сурового босса. Судьбу не обмануть

– Временно, – отрываюсь от её кожи и с наслаждением наблюдаю за реакцией своей секретарши.

Чёрт. Вот это плохо. Ни с одной секретаршей ничего подобного не было. Они для меня всего лишь персонал. Я даже на флирт не срывался, зная, что это помешает рабочим отношениям. А сейчас…

Хрен знает. Не работают мои принципы. Ни секунды.

– Милка-а-а-а, – тяну её имя, смакуя на языке. Такое невинное, милое и игривое.

Ассоциирую его с шоколадками.

Вот же…

Две конфеты ворвались в мою жизнь, перевернув её с ног на голову.

– Когда ты в последний раз занималась сексом с мужем, а? – спрашиваю, ощущая невозможную узость. Она вообще рожала? Или Еву ей подкинули, и она осталась девственницей? Тогда это всё объясняет.

Знаю, что от моего вопроса она не покраснеет. Ведь щёки уже алые. Глаза прикрыты от удовольствия, а губы распахиваются от каждого моего движения.

Спрашиваю это только потому… что за минуту Милка становится мокрой. Податливой. Я уже не держу её ноги коленом.

– Давно…

Не ожидал я от неё ответа. Хотя она в таком состоянии, что расслабилась и перестала сопротивляться мне.

– Я чувствую, – хриплю. Всё, что сейчас происходит – пытка для меня. Я бы с радостью уже расстегнул штаны, вошёл в горячее и готовое тельце. Но… стоит рукам Радовой оказаться на свободе, и придётся мне завтра идти на работу с фонарями под глазами.

– Перестаньте… Смущать.

Тут же поджимает губы и отворачивается, точно балдея от умелых пальцев.

Вода попадает на неё, стекая по белоснежной коже.

Красиво настолько, что хочу всё прекратить и только смотреть.

– Он доводил тебя до орг…

Обрываюсь, так и не успев договорить. Смотрю на Милку широкими глазами.

От силы прошло пять минут, а она… Тихо застонав, дрожит в моих руках. Обмякает, как безвольная кукла, поймав волну удовольствия.

А я только начал. Ничего толком не успел сделать.

Отпускаю руки, обнимаю её, не давая сползти вниз по стене. Она прижимается ко мне обнажённым телом, тянется руками к моей шее, чтобы не упасть.

Никогда не думал, что наша разница в росте принесёт такое наслаждение. Её лицо во время разрядки… это нечто. Я хочу увидеть ещё раз. Смотреть на неё сверху-вниз, наблюдая за хрупкой недолюбленной женщиной.

– Нет, – ещё находит в себе силы заговорить. Утыкается лбом в моё плечо. – Он… никогда меня не возбуждал и, тем более, не делал так…

– Как? – во рту пересыхает от всего происходящего.

– Хорошо…

Зачем же тогда замуж выходила? Спрошу как-нибудь потом. Сейчас явно не время и не место.

Наконец-то выключаю надоедливую воду и тянусь к пряжке ремня.

Если я сейчас не сделаю то, чего хочу… Сдохну.

– Ма, – раздаётся в тишине вперемешку с дыханием Миланы. – Ты де?

Ева…

Проснулась…

Услышав голос дочери, Радова собирает жалкие остатки сил. Тут же напрягается, берёт себя в руки. И всё. След простыл от удовлетворённой, только что испытавшей оргазм женщины.

Она вырывается из моей хватки, огибает меня и дрожащим голосом кричит:

– Крошка, мама в ванной. Что случилось? – обеспокоенно обращается к ней.

Оборачиваюсь, наблюдая, как Милка судорожно накидывает на себя халат.

– Па усёл.

Па? Это я, что ли?

Радова делает шаг и чуть не падает на слабых ногах. Хватается за ручку двери, сохраняя равновесие, и осторожно выходит из ванной. Чтобы Ева не увидела меня.

– Ты о Дине, да?

– Тя. Усёль.

– Конечно, ушёл. Поздно уже, и кому-то пора в кроватку. Ты почему не спишь? Дина же тебя уложил.

– Стафна. Темнё.

– А, Дина выключил ночник, да?

Блин, дурак. Не надо было?

– Дя, – испуганно шепчет кроха, отчего внутри меня всё бурлит. Заставил ребёнка паниковать, баран.

– Ну всё-всё, не плачь только, я с тобой сегодня лягу. Идём в твою комнату.

– А Сахаёк? Атин?

– Один. Но мы ему свет включённым оставим. А если ему страшно станет, он на диване устроится. Возьмёт постельное бельё с последней полки шкафа, там же подушку, и ляжет на диванчик.

Последние слова не до конца догоняю.

А потом до меня доходит. Это она говорит для меня.

Плюс – Милана меня не выгнала. Хотя я был уверен, что именно так она и поступит.

Правда… Мы и не дошли до того, на что я рассчитывал. А планы у меня были грандиозные…

В коридоре слышатся шаги. Звук закрываемой двери.

И я выдыхаю. Запускаю ладонь во влажные волосы, пальцами сжимаю их.

Чёрт, завтра придётся отвечать за свои действия.

Глава 51

Готовился к оправданию всю ночь. Отключился под утро, проспал несколько часов и пошёл к себе, лишь бы не видеть осуждающего или неловкого взгляда Милки.

Замок, слава богу, открыть удалось. Правда, с четвёртого раза, но я был рад и этому. Лишь бы скорее оказаться подальше от Радовой, потому что из всех слов я нашёл только одно: «Извини».

И то, я не хочу извиняться.

Зачем? Я не сделал ничего плохого. Довёл до оргазма женщину, которая испытывала его от силы пару раз в жизни. Не изнасиловал, всего лишь сделал хорошо.

Точно.

И что я должен сказать?

«Хочу тебя – вот и сорвался»? Она и так это знать должна. Я предлагал ей переспать.

«Нравишься ты мне, вот и захотелось»? Вариант. Но как-то резко.

Да и… Когда я подобные слова в последний раз говорил?

Проще сказать: «Люблю»?

Нет! Никакой любви! Симпатия, привязанность, да и только.

Ещё чего! Знаю её от силы две недели. Влюбиться так быстро? Нет, это точно не в духе Юсупова-старшего, который тридцать с лишним лет только и получал в лицо от очередной дамочки, увидевшей меня с другой: «Кобель!».

Одинокий волк, мать его.

Может, упомянуть предположительное родство Евы со мной?

Ага, это то же самое, что подписать себе смертный приговор. Милана покрутит пальцем у виска. Мне нужны результаты.

Но даже с ними…

Это не повод набрасываться в душе на обнажённую девушку и проникать в неё своими…

Чёрт!

Запускаю пальцы в волосы и чуть не выдираю их с корнями.

Как просто было с любовницами и девками на одну ночь! Они всегда знали, что секс – это секс. Два человека встречаются для удовольствия. Дарят его друг другу, а наутро… говорят, как всё было хорошо, и расходятся.

А тут…

Да млять… Всё не так.

Где уже эта Радова? Отстреляюсь, скажу ей что-нибудь и всё. Не в моём стиле поступок, но я впервые вляпался в такую ситуацию.

Патек Филипп показывает, что Милана должна была быть на месте ещё три минуты назад. Сам делаю себе кофе, сверлю взглядом стрелки часов.

Дёргаюсь, когда дверь приёмной открывается, заполняя помещение характерным звуком. Подрываюсь с дивана, поправляю ворот рубашки. Мне становится душно от одной мысли, что увижу Милану. Прочищаю горло, привлекая к себе её внимание.

– Доброе утро, – начинаю первый, разглядывая свою секретаршу. Мои указания она учла – и сегодня надела брючный костюм сиреневого цвета. С просторным пиджаком, прикрывающим ту белую майку с вырезом. В котором всё равно вижу упругую грудь, которую вчера сжимал ладонями.

Пальцы начинает покалывать от воспоминаний.

Надо собраться. Иначе вместо разговора я снова сделаю то, чего так хочу. Подойду, схвачу её за бедра, посажу на стол, чтобы осуществить вчерашнее желание.

– Здравствуйте, – произносит она бесцветно, словно призрак, и мельком поглядывает на меня. Плетётся к столу так медленно, будто её ноги весят несколько тонн. Падает в кресло, устало вздыхает.

Хм… Не такой реакции я ожидал. Максимум, что оправдалось из воображаемой картины, – её алые щёки. Но, кажется, они у неё такие не из-за смущения.

Она поглядывает на кофе-машину и с досадой проговаривает следующее:

– Точно… Сейчас сделаю.

Что-то с ней не так.

Еле встаёт, движения неаккуратны.

– Не надо, – нахмурившись, подхожу к Милке, перехватывая её руку, которую она тянет к чашке. Дотрагиваюсь до лба. И осуждающе, с беспокойством выпаливаю: – Ты же горишь.

– Чуть-чуть, – устало улыбается. – Температура небольшая. Тридцать семь всего. Но я жаропонижающее выпила. Должно было уже сработать…

– Да ты что, – огрызаюсь недовольно. – У тебя температура явно не тридцать семь. Больше. Ты чего на работу вообще пришла? Лежала бы дома.

– А как же вы тут без меня? – шмыгает носом и виновато опускает взгляд. – У вас сегодня день тяжёлый.

– Он будет ещё тяжелее, если я буду знать, что в приёмной сидит мой болеющий секретарь.

– Да это пустяки…

Боже, упёртая.

Ладно, с ней надо по-другому.

– Ага, и ты решила мне заразить весь офис?

Этот вопрос немного отрезвляет её. Она поднимает голубые глазки на меня. Посылает жалобный, как у провинившегося ребёнка, взгляд.

– Ну, я что-то об этом не подумала…

– Так, – хватаю её за запястье. – Поехали. Отвезу тебя домой. Отлежишься сегодня, таблеток наглотаешься, а через пару дней вернёшься на работу.

– Но…

– Никаких «но», – отрезаю и веду за собой, к лифту. Взрослая женщина, работавшая в детском саду, сама ведёт себя, как ребёнок. Кстати, о нём… – Ева в садике?

– Да, – слышится сипло за спиной. Только сейчас замечаю, что Радова гундосит.

– Отлично, – киваю сам себе. Контакт с конфеткой минимальный. – Ты как умудрилась заболеть?

Глупый вопрос. Летом можно простудиться по нескольким причинам. И одна из них висит на стене в помещении. Грёбаный кондиционер.

– Не знаю. Продуло, наверное…

Получается… Она из-за меня заболела? Я же сказал ей, что если жарко – пусть включает его, а не светит своими прелестями.

Мда… Не хотел говорить с ней по поводу вчерашнего? Получай. Ей точно сейчас не до этого.

Бойся своих желаний, болван.

Глава 52

Домой к Милке мы приехали без происшествий и пререканий. Заболевшая уснула и сопела на протяжении всего пути. На секунду я даже задумался проверить её пульс, но, благо, мы уже поворачивали во двор, и она проснулась.

– Да я дальше сама могу дойти, – мямлит рядышком, а сама впивается пальчиками в мою ладонь. Жесть, конечно. Никого так за руку не держал, кроме мамы, и то, лет в пять. – Не стоит…

– Ага, и ты упадёшь на полпути. Нет, доведу прямо до кровати, – бросаю без единой пошлой мысли. Докатился… Раньше я баб в постель тащил только в одном случае – когда хотелось снять напряжение, а сейчас…

В кого я превратился?

А если подтвердится, что Ева – моя дочка, я стану как брат? Таким же плюшевым и сахарным?

Я к этому не готов. Наверное. Пока точно не решил.

– Босс, мы уже пришли, – отрезвляет меня Милка. Только сейчас понимаю, что мы стоим в гостиной, посреди пелёнок. На диване уже нет постельного белья, которое я сложил буквально несколько часов назад.

Сахарок бегает под ногами, просится на ручки к Милане.

– Прости, дружок, не сегодня, – отгоняю его и сажаю больную на диван. Та не сопротивляется, падая на него, как желе. – Градусник есть?

– Нет, наверное… Мы не привозили.

Логично. У меня где-то точно завалялся.

– Жди тут, – строго приказываю. Вылетаю из квартиры, прикрыв за собой дверь, чтобы не спалиться, и направляюсь к себе. В этот раз я попадаю в родные стены без проблем, хватаю аптечку и возвращаюсь к Радовой.

– Откуда?.. – смотрит широкими глазами на градусник в моей ладони.