Между мажором и бандитом

Глава 25

Алекс

Не верю! Гляжу в огромные глазищи Риты и не могу поверить, что она нас бросает. Фролов солидарен. Мы делаем вид, что принимаем условия нашей малышки. Отвозим ее домой. Она долго целует каждого. Я чувствую, что ей очень страшно. Но Ритусик храбрится, затем улепетывает в квартиру.

— Ее кто-то напугал, — сидим в кафе напротив ее дома, смотрим в окно.

— Убью, — рычит Ромыч.

— Теперь, когда она беременна, Ритусику не скрыться. Слушай. Ты точно уверен, что ребенок твой?

— Да.

Вот самоуверенный персонаж! Как только я узнал, что малышка беременна, сразу ощутил что-то странное. Не страх, а воодушевление. Но мысли из сладкой плоскости возвращаются в горькую. Набираю начальника безопасности компании моего отца.

— Привет. Слушай...

Прошу его проследить за квартирой Риты. Эти ребята — настоящие профессионалы, бывшие контрактники. Так что работу выполнят. А нам нужно выяснить, кто так сильно напугал наше чудо.

— Еле удержался, чтобы не начать вытряхивать из нее инфу, — Ромыч закрывает лицо руками, — почему она просто не попросила помощи?

— Она так нервничала, — выдыхаю, — принимала нас, словно пыталась от отчаяния избавиться.

— Мы повели себя грубо, — цокает языком друг, — а она все равно отдалась. Мне показалось, что Рита ждала, что мы догадаемся.

— Но мы для нее слишком тупы, — мне горько.

Откидываюсь в кожаном кресле, отпиваю кофе. Говорить не хочется, ведь несмотря на то, что Риту, очевидно заставили, она все же приняла решение нас бросить. Молчим.

— Дело точно в универе. Там что-то случилось. Какие у нее пары сегодня?

— Не знаю, — вздыхает друг.

Он разбит так же, как и я. Но тут меня осеняет идея!

— Я знаю, кто нам поможет. У нее должок.

Ирка из деканата. После того инцидента с Ритой она так и не получила свое наказание. Но мы прекрасно знаем, что она в курсе, чему подверг ее подружек Фролов. И каждый день, минуту и секунду она ждет, что Халк ворвется в ее дверь. Это хуже любой пытки.

Мы срываемся с места и едем в универ. Уже довольно поздно, но в деканате все еще горит свет. Ира всегда работает допоздна.

— Тук-тук, — открываем дверь и заходим.

— Шевцов, Фролов, — в голосе Ирки слышу дрожь, — что надо?

— Услуга, — говорю коротко.

— Иди нахуй! — рычит девчонка, но я подхожу сзади и хватаю ее за волосы.

— Ты кое-что должна мне, Ирочка. Так что будь добра, скажи-ка, что нового на третьем курсе.

Отпускаю ее, девчонка шипит, но лезет в комп. Фролов плюхается напротив, не спуская с нее взгляда, полного презрения. Ирка смотрит расписание, затем еще что-то.

— Да ничего вроде.

— Думай, Ира!

— Стой! — выпаливает она, затем возвращается к расписанию, — у них препод новый. Перевелся в конце весны, но вышел на работу только сейчас. Писал какой-то там труд по психологии. У меня от него мурашки.

Переглядываемся с Фроловым.

— Покажи фотку, — нутром чую, что это не простой мужик.

Ира открывает карточку препода. Темные волосы, острые черты лица, тонкие губы. Глаза чернющие. От взгляда мужика на фотке у меня тоже мурашки побежали. Маньяк какой-то.

— Уверен, проблема в нём. Что он там за труд пишет?

— Без понятия.

— Ладно, спасибо, — мы с Ромычем удаляемся.

— Лёш... — мычит Ирка, — прости за тот раз. Я реально раскаиваюсь. Надеюсь, мой долг отдан?

— Да, — бросаю и выхожу.

Мы долго стоим у машины и выкуриваем сигарету за сигаретой.

— Думаешь, это он?

— Рита ничего толком о бывшем не рассказывала, — задумчиво говорит Фролов, — но, если он ее обрабатывал, она сильно напугана и ничего нам не скажет. Я предлагаю обратиться к ее матери.

— Не варик, она в командировке. Да и что ты ей скажешь?

— Правду, — говорит Ромыч.

— "Здравствуйте, мы Алекс и Рома. И мы вдвоем трахаем вашу дочь. Кстати, она ждет ребенка, но мы не знаем от кого", — передразниваю друга, — да у нее сердце не выдержит. Сейчас нам нужно вытащить Ритку. Не будем ее мучить, пока пусть живет так, но под моей охраной. А мы пока узнаем всё об этом Александре Зеленцове.

Я снова подключаю службу безопасности отца. Мы сидим на хате, хлещем кофе кружками и читаем присланные данные. Этот мужик — само воплощение зла. Работал в пяти школах. Был женат, но супруга пропала при загадочных обстоятельствах много лет назад.

— Ну и мудак, — протягивает Фролов, — и он нашу малышку...

Друг сжимает руки в кулаки. Понимаю его. Мы нашли тему научной работы Зеленцова. Весьма сомнительная хрень. Что-то про подчинение и психологическое программирование.

— Неужели он этому подвергал наше чудо? — внутри меня плещется ярость, — ублюдок.

— Завтра обязательно поедем к Ритуське, — Фролов устало потирает виски, — он может попытаться ее вернуть. Нашей беременной девочке лучше не нервничать, а она и так напугана до чертиков. Прям с утра и поедем.

Поддерживаю друга, но в наши планы вмешивается чертова физиология. Мы дрыхнем почти до обеда, ведь инфу искали до самого рассвета. Когда продираю глаза, Фролов валяется на полу. Расталкиваю его и ищу мобильный. Выключен. Блядь!

Ставлю на зарядку и включаю. Три вызова от охранника Риты. Твою же мать! Набираю его.

— Что такое?! — ору в трубку, — с ней что-то случилось?

— Нет, — рапортует он, — просто цель ездила в больницу. Выглядит она очень плохо. Бледная, уставшая. Решил, что вам стоит знать.

— Понял.

Бросаю трубку и набираю лечащего врача Риты. У нас с Фроловым есть все контакты, чтобы если что, помочь. Заваливаю врача вопросами. Она рассказывает, что с ней в целом все нормально, но она слишком нервничает. А сильных успокоительных в положении нельзя. И в конце огорошивает меня прогнозом.

— Рите лучше избегать учебы. Пусть возьмет академический отпуск. Она слишком серьезно относится к этому. Так что, Алексей, если хочешь, чтобы твоя девушка родила здорового малыша, уговори ее отдыхать.

Кладу трубку. Фролов тем временем делает нам аспирин. Выпиваем по таблетке.

— Поехали к ней. Если надо, вышибем дверь. Риту нужно спасать.

Рома

Слова Шевцова меня бодрят. Подхватываю телефон, кошелек и мы с другом срываемся к Рите. Какое-то время топчемся у ее дома. Но меня накрывает паника. Я безумно боюсь за нее и ребенка. Так что широкими шагами вбегаю на этаж и начинаю тарабанить в дверь. Но девочка не открывает.

— Что-то случилось, — я чувствую это, — нужно вскрывать замок.

— Может она спит? — качает головой Алекс.

— Нет. Помоги мне!

С огромным трудом мы врываемся в квартиру. Я слышу стон из ванной и бегу туда. Наша девочка лежит, поджав колени к подбородку. Она вся в крови.

— Блядь! Звони в скорую! — приказываю Шевцову.

Нам удается спасти их обоих. Когда врач выходит из ее палаты и говорит, что ребенок и девушка в порядке, ощущаю небывалую усталость.

— Нужно сообщить ее матери. И всё рассказать, — говорю другу.

Теперь Шевцов не сомневается, лишь кивает. И уходит. А я смотрю на спящее бледное личико.

— Одна случайная ночь, — кладу руку на ее пока еще плоский животик, скрытый больничным одеялом, — а я не могу без тебя жить.

Целую девушку в лоб. Такая хрупкая, маленькая. Рита. Ее имя кажется потрясающим, сладким. И когда малышка просыпается, первым делом спрашивает о ребенке. Затем мы с Шевцовым припираем девчонку к стенке. И она рассказывает...

С каждым словом я все больше зверею. Этот ублюдок!

— Малыш, — говорю ей, — ты должна была сразу рассказать. Мы бы всего этого избежали.

— Я хотела, — лепечет, кусая губки, — чтобы это обошло вас стороной. Ты только нашел работу и Лёша...

Шевцов недовольно рычит. Я знаю, чего он хочет. Уничтожить ублюдка. Размозжить ему черепушку. Оторвать член и яйца, и скормить дворовым собакам. И в наших головах рождается план.

Пока Рита в больнице, с нее не спускает глаз охрана. Мы пока не показываемся на глаза матери девушки. Шевцов на протяжении недели собирает компромат. С его связями проблем не возникает, и вот, грязное черное досье Зеленцова уже у нас в руках. И мы ждем его...

Ирка сообщает, когда эта тварь остается одна. Мы следуем за ним по пятам, словно волки. Выслеживаем жертву. И вот, он возвращается домой после занятий, паркует машину. А мы выскакиваем и загоняем ублюдка в переулок. Толкаю его в стену. Зеленцов падает на землю.

— Вы кто? — пищит неестественно высоким голосом, — бабок у меня нет!

— Нам не нужны твои бабки, животное, — рычит Шевцов, — нам твои мозги на асфальте нужны.

— За то, что ты творил с девушками все эти годы, — вторю другу и присаживаюсь напротив, — за то, что насиловал и пугал Риту. Отродье.

Темно, но этот насильник и абьюзер узнает нас. Резко бью его по лицу. Выплевывает кровь вместе с зубами.

— Фролов и Шевцов... — выдыхает со злостью, — ублюдки Маргариты.

— Ублюдок здесь ты, — плюю ему в ноги, — нахуя ты вернулся? Эта девочка не твоя!

— Моя! — брызжет слюной, и я вновь впечатываю кулак в его рожу.

— Наша! — рычит Шевцов и добавляет пинок ногой по ребрам.

Мы со всей яростью избиваем это подобие человека. И когда он, истекая кровью, ползет к выходу, пытаясь прохрипеть что-то о помощи, останавливаемся. Я ставлю ботинок ему на горло. Зеленцов булькает, глядя на меня ошалевшими глазами.

— Значит так, недочеловек, — выплевываю, пока мой друг перекрывает ублюдку путь к отступлению, — ты свой хер больше ни в кого не засунешь, тебе ясно? Все твои данные теперь в полиции, и они вот-вот будут здесь, чтобы арестовать тебя за убийство жены, доведение до самоубийства четырех девушек.

— Вы... — пытается выпендриваться, но очередное сломанное ребро делает его покорнее.

— Риту ты оставляешь в покое. Еще хотя бы раз мы увидим тебя рядом с ней или ее ребенком, сдохнешь. Твоё видео-компромат мы нахер удалили.

— Лучше надо защищать данные, — злобно ржет Шевцов.

Вдалеке слышим полицейские сирены. Стражи правопорядка по нашей наводке теперь могут арестовать этого насильника и упрятать в тюрьму. Мы убегаем раньше, чем полицаи настигают Зеленцова.

Возвращаемся в больницу. Ритусик спит, обнимая огромного медведя, которого ей подарили. Ее мама вернулась из командировки. И она очень зла. Я понимаю, что предстоит серьезный разговор. Мы с Шевцовым выглядим отвратительно. Все в крови Зеленцова, грязные. Но довольные. Наша малышка теперь в безопасности.

— Итак, молодые люди, — первым нас встречает суровый голос матери Риты, — я ждала вас. Особенно тебя, Алексей.

Она выглядит разъяренной. Как бы не захотела избить нас. Но пока ее гнев сосредоточен на Шевцове. Мажор не похож на себя. Он бледнеет, затем краснеет и ковыряет носом ботинка пол палаты.

— Моя дочь спит, — говорит женщина, — оба, за мной! Я хочу узнать, почему врачи говорят, что она беременна, почему она попала в больницу и что вообще происходит?

Она гордо следует в кафетерий, а мы, словно нашкодившие коты, опустив головы, плетемся следом.