Малыш от бывшего

Глава 27

— Я бы еще раз хотел извиниться за сегодняшний неприятный инцидент, — произнес Ник, наблюдая за Андрюшей, скачущем на батуте в компании своей закадычной подружки Настеньки. Аня стояла по левую руку от него, улыбаясь смеющемуся и порой взвизгивающему сыну и молчала.

А Ник, он даже не знал, что еще сказать, только сжимал до боли кулаки и стискивал челюсти до зубовного скрежета. Его до сих пор трясло от злости после случившегося.

Только услышав обеспокоенный голос Ветровой, Ник не на шутку напрягся, а когда Аня повесила трубку, даже его не дослушав, и вовсе чуть не слетел с катушек. Она ведь должна была остаться дома, так какого черта? Немедля не секунды, Ник отдал приказ Инночке отыскать личные номера замов Ветровой. Наталья не ответила, зато, к счастью, почти сразу ответила Ася и тотчас же поведала Нику интереснейшую историю о сгоревшем магазине, и визите инспекторов. Ася говорила так быстро, что Ник едва улавливал сказанные ею слова, но общую суть понял.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: все это неспроста и Ветрова вряд ли бы стала пренебрегать безопасностью сотрудников.

Недолго думая, Ник попрощался с Асей, пообещав, что все решит и отключился. А после набрал далеко не последнего человека в этом городе. Человека, для дочери которого, они с Ветровой организовали весьма достойную свадьбу. Да, Ник, можно сказать воспользовался положение и хорошим отношением мэра города, но времени было в обрез, он прекрасно знал, как работали подобные схемы. Надавить, напугать и заставить признать свою вину, а потом получить деньги за хорошо выполненную работу.

Проблема решилась быстро, один звонок мэру, пара звонков от него и, Ник был уверен, что не пожарник и трудовик с извинениями откланялись. Только извинение явно недостаточно, уж Варшавский точно постарается сделать все, чтобы гнилая шайка лишилась своего насиженного места. И ни в одно приличное заведение они больше не устроятся, если вообще по статье не пойдут. Над этим он еще подумает, обязательно подумает.

Дождавшись звонка от Ветровой, Ник выдохнул и почувствовал себя еще более виноватым. Как-то так получалось, что своим появлением в ее жизни, он приносил ее неприятности. И сегодняшний инцидент не стал исключением.

— Все нормально, — наконец отозвалась Ветрова, все также не отрывая взгляда от довольного, как слон, сына.

— Ненормально, Ань, — покачал головой Ник. — Это ведь отчасти моя вина, я должен был это предвидеть.

Аня посмотрела на него, прищурилась, словно не понимая, о чем он вообще толкует. А Ник только вздохнул тяжело и посмотрел куда-то в сторону, вспоминая, как поехал прямиком к отцу после того, как попрощался с Ветровой.

В офисе мужчины не оказалось и Ник рванул в родительский дом. Ему даже говорить ничего не нужно было, достаточно было взглянуть в глаза, казалось бы, родного человека.

— Что ж вы за люди такие? — холодно произнес Ник. — Я ведь по-хорошему просил.

— Не понимаю, о чем ты, — из его отца вышел бы неплохой актер, как оказалось, а вот мать сегодня оплошала. Сидя в кресле и опустив глаза, женина теребила край кофты, не решаясь посмотреть на сына и сдавая себя и отца с потрохами.

— Все ты понимаешь. Ты зачем это сделал? А если бы кто-нибудь пострадал? Чья это была идея? Твоя? — гневно взглянув на мать, закончил Ник, и та практически вжала голову в плечи, так и не решившись поднять глаза, только губы поджала.

— Ник! — прогремел отец, словно это хоть сколько должно было тронуть Варшавского.

— Заканчивай спектакль. Мы не имеем к этому никакого отношения, — человек, который зачал Ника в очередной раз скривился. Как же не виноват. Никто не имел отношения, оно сгорело само по себе, почему бы и нет?

Вот только Ник не верил, ни единому слову не верил, четко осознавая, что его родители совсем не те люди, которым можно было бы доверять. Нет. Эти люди лишили его сына, хотя в том, что он не видел, как растет Андрей, виноват в большей степени все-таки он сам. Как бы там ни было, именно Варшавский принял решение уехать, именно он оборвал все связи и не стал никого слушать. А стоило бы. Стоило бы! Но совершенного не изменить и не переиначить.

Мать в привычной манере схватилась за сердце. Это начинало бесить.

—А давай я скорую вызову, чтоб уж наверняка проверить, тебе действительно плохо, или ты просто мастерски играешь на публику? — обращаясь к матери, Ник понимал, что теряет берега, переходит черту, но они первые переступили все мыслимые и немыслимые границы. Они первые начали творить непростительные вещи. Ник же стал заложников ситуации и не более.

Разумеется, женщина побледнела, закусывая губы в каком-то скорее шоковом состоянии. А затем прикрыла рот рукой, но даже сквозь ладонь было слышно:

—Как ты смеешь…Я тебя вырастила…

Начиналась старая песня, давить на больную мозоль можно до бесконечности, выдавливая из человека нужные эмоции. Ник это понимал, но распалялся только сильнее. с этим ничего нельзя было бы поделать уже. Вот такой он человек.

—С оравой нянек, мам. С оравой нянек. Вырастила, будешь теперь меня этим попрекать? Как это связано с тем, что ты и папа творили в своей жизни? КАК? Как вам спится по ночам, понимая, что вы могли стать причиной гибели людей? Как вообще засыпается? Спокойно? Совесть не грызет? А может чтобы грызла, ее для начала надо иметь? Как это я так не подумал что-то, конечно, — Ник хлопнул в ладоши и рассмеялся в лицо ошарашенной женщины. Она не ожидала, не ожидала услышать такое от сына, Ник и сам не ожидал, но это стало последней каплей.

Теперь Варшавский взорвался. Этот локомотив не остановить, если он набрал скорость и несется на всех порах вперед. Варшавские это понимали, но все равно в собственной манере пытались и тут повлиять на сына. Нет. Не выйдет.

А что до воспитания, сейчас, видя, как много времени Аня уделяла сыну с учетом ее загруженности, и вспоминая свою же мать, которая не работала, но при этом вечно была занята, он начал понимать простые вещи. Как грустно, что доходит истина так поздно. Но что поделать? Лучше поздно, чем никогда.

—Немедленно попроси прощения у матери, иначе…— грубый бас раскатами грома раздался в доме. Только это больше не пугало. Возможно, прошлого Ника и заставило бы слушаться, но настоящий Ник вырос тем, кем вырос, и даже отец своим приказным тоном не заставил бы

—Иначе что, пап? Лишишь меня карманных денег? Что? Может и меня попытаешься убрать, как надоедливое нечто?

—Заткнись, подлец!

Мать взвизгнула, подлетела к сыну и залепила ему пощечину. Это подействовало отрезвляюще для всех. И для Ника в том числе. Но после этого прозвучала абсолютно спокойная речь голосом без эмоций. Варшавский просто разложил все по полочкам:

—Естественно, подлецом являюсь я, а не человек, который пошел на преступление. Что-то мне подсказывает, не впервые в своей жизни. Вы знаете, у меня тут вопрос имеется: а на что еще вы способны? На убийство? Или это сильно крупно? Вы мне скажите, чтобы я в курсе был, а то вдруг самого факта наличия родства между нами теперь хватать не будет, вдруг я что совершу такое ужасное, а меня потом в четырех пакетах найдут. А что? Вполне реальная перспектива с такими-то родителями!

Отец покраснел, мать и вовсе стала оттенком со стенку, к которой прислонилась. Да, тяжело разбиваться с высоты собственных надежд. А хотя, Ник уже ни на что не рассчитывал, когда дело касалось его родителей, он давно уже все понял. Обидно как сыну, не более.

Для себя он сделал нужные выводы, смело шагая вперед с надеждой, что он никогда е станет похожим на своих родных. Никогда он не причинит вреда сыну, даже пытаясь все делать во благо.

—Значит так, это последний раз, когда я прошу по-хорошему, просто потому что вы, по глупому стечению обстоятельств, мои родители. Забудьте о ней, потому что я все равно к ней вернусь, и никакая сила меня теперь не остановит. Следующего раза не будет, потому что у меня тоже есть связи и не последние в этом городе, а тебе, папа, я уверен есть что скрывать.

—Ты сейчас угрожаешь своим родителям, — Варшавский-старший кинул на Ника хмурый взгляд и сжал руки в кулаки. Ударит? Пусть попробует.

—Людям, которые лишили меня сына, которые готовы пойти на преступление, лишь бы насолить женщине, родившей моего ребенка. Единственной женщине, которую я любил и ради которой я хотел все бросить. Женщине, которую по вашей милости и отсутствию у себя критического мышления я бросил на произвол судьбы беременную и без копья за душой. Но самое главное во всей этой истории именно то, что она поднялась с низов. Без мам, пап, влиятельных друзей и денег. Она сама всего добилась, утерев всем вам нос. И мне в том числе. Так что здесь она тоже выкарабкается, я помогу. И буду следить, чтобы никто больше не смог навредить ей и моему сыну. Очень не советую больше лезть к ней. Никогда. У меня больше нет родителей.

Кинув напоследок самые страшные для любого родителя слова, Ник вылетел из дома Варшавских, пообещав себе больше никогда…не появиться тут. Он не мог больше иметь ничего общего с этими людьми. Может, именно такая встряска вернет их к исходной точке, но очень маловероятно, что способность быть человечным хоть когда-то найдет дорожку к их сердцу.

—Причем тут ты, Ник? Это все можно обсуждать, конечно, до бесконечности, но ты тут явно не при чем.

—Если бы я не появился в вашей жизни, не было бы никаких проблем, —перехватив руку Ани и прижав к себе холодную ладошку, прошептал Ник.

Это была чистая правда. Плевать, что он все исправит, но ведь как прежде уже не будет хотя бы просто потому, что все сгорело. Варшавский, конечно, сделает лучше в миллион раз, но он понимал, что для Ани каждый ее магазин был частичкой души, в них она вкладывала всю себя, свое сердце, свой талант. Это не просто бетон и железо, это состояние души и ее огромный талант.

—Если бы да…—Аня грустно улыбнулась, посматривая на сына, который в очередной раз делал кувырок назад. Интересно, кто его этому научил?

—Я решу, Ань, обещаю, что сделаю все, чтобы ты никак не пострадала в конечном итоге.

Ник качнулся на пятках и неуверенно шагнул в сторону Ани. Он не знал, мог бы он коснуться ее, хоть как-нибудь почувствовать тепло ее тела, ощутить незабываемый аромат ее волос. Девушка напряглась на мгновение, но выдержала близость Ника, позволяя мужчине прижать себя к его груди. Так стало легко и спокойно, словно тяжкий груз стянули с плеч и подарили телу легкость.

Ник прижал голову девушки к себе и нежно поцеловал Ветрову в макушку с одним желанием — забрать все ее горести, уберечь от всякого зла, спасти от печалей. Если бы он мог просто переключить девушку, то так бы и сделал. Но сейчас оставалось лишь пытаться все исправить с минимальными потерями.

—Мы все решим. Верь мне. Просто доверься, и ты поймешь, что все не зря.

—А что, если я просто боюсь. Боюсь тебе довериться, Ник. Я так долго собирала свое сердце по осколкам, что просто не могу позволить себе такую роскошь, вновь разбить его вдребезги, — Аня подняла голову, всматриваясь в лицо Ника заплаканными глазами.