Строками по нашим душам

— Давай вернёмся. — Я извиняюще улыбнулась и начала листать страницы в ноутбуке.

Но работать спокойно нам не удавалось. Постоянно вставлял свои пять копеек Андрей, постоянно лез и хотел что-то прокомментировать.

Сначала я шуточно его струнила. Пыталась сказать, чтобы он успокоился.

Но в конце концов не выдержала.

Когда мы походили к концу наших дизайнов, и, казалось бы, уже пришли к самому оптимальному варианту, Андрей в очередной раз встрял в наш разговор и заявил, что ему не нравится ни один дизайн, и вообще, дом, который выбрал Кирилл, не подходит к нашей вечеринке.

— Остынь. — Мне этот цирк порядком надоел, и я чуть повысила на него голос. Этот парень имел слишком много власти, чтобы лежать у меня на плече и лениво потягивать кофе. — Ты здесь не один вообще-то, совесть надо иметь, мальчик.

Он наклонился к моему уху настолько близко, что маленькие волоски, которые выбились из хвостика, начали щекотать кожу.

— Ты кого мальчиком назвала, крошка?

Несмотря на то, что сейчас я бы с радостью на него набросилась и поколотила, я лишь злобно вперилась в него. Краем глаза я заметила, как Кирилл себе больше напрягся, и наверняка чувствовал себя не в своей тарелки от всей это ситуации.

— Тебя я назвала мальчиком. Потому что сейчас ты именно так себя и ведёшь. Как маленький капризный мальчик, у которого отобрали игрушку.

Демонстративно отвернувшись от него, я приветливо улыбнулась Кириллу и самым приятным из своих тонов и голосов произнесла:

— Я думаю, мы все более-менее решили. Когда мы можем приехать и все начать обустраивать?

— Сейчас проверю. — Парень начал проверять телефон, и после этого показал ме сообщение. Я стряхнула со своего плеча Андрея, отчего он наверняка подавился кофе и пододвинулась ближе к Кириллу.

Там было сообщение.

Хоть завтра. Тебе нужна помощь? А то Андрей не сильно заинтересован во всем этом.

Джекпот.

— Супер. Ты же мне поможешь? — Я мельком взглянула а Андрея, который напряжённо застыл. Он пытался выглядеть бесстрастно и даже равнодушно к тому, о мы говорим, но я понимала, что он все слышит и анализирует. — А то я бы попросила помощи Андрея, но от него не дождёшься.

— С чего это вдруг? Я всегда готов тебе помочь. — Последовал незамедлительный ответ. — И ты это прекрасно знаешь, злюка.

Я подавила хитрую улыбку и подмигнула Кириллу.

— Спишемся. — прошептала я.

Кирилл смущенно улыбнулся и поспешно встал с пуфа.

Мы попрощались. Андрей даже не удостоил его рукопожатия. Просто отсалютовал и продолжил дальше пить кофе. Я же к своему даже не притронулась. И он ушёл.

Я же повернулась к Андрею и выгнула бровь.

— Ты что, ревнуешь?

— Нет, с чего вдруг?

Он допил кофе и встал следом за Кириллом.

Я не отрывала от него глаз, и в конце концов Андрей поднял голову.

Глаза его выдали с головой.

***

Она лежала на старом просевшем диване, читая книгу и подперев голову большой подушкой.

Сегодня в ее руках оказался Джек Лондон «Мартин Иден».

На проигрывателе тихо играла пластинка с итальянскими мотивами.

Несколько раз в год слышать, как из запустевшего дома играет музыка и включен свет для соседей было странным, но мне нравилось сюда приезжать. Иногда какая-нибудь бабушка видела, как я выхожу из дома, и сразу тянулась за телефоном, чтобы вызвать полицию или позвонить моей бабушке. Но как только она различала знакомые очертания внучки той самой Тамары Дмитриевны, она сразу успокаивалась, и пару раз даже заводила разговор с ней.

У нее как раз оказалась пара недоделанных вещей, чтобы сосредоточиться в одном месте. Пара проектов, подготовка к Хэллоуину просто требовали просто отдохнуть в стареньком домике далеко за городом.

Растопив печку, специальная жидкость в трубах обогревателя начинала нагреваться, и в доме было очень тепло. Дедушка в свое время сделал все на славу.

Но даже при этом факте, она лежала в большом свитере и бабушкиных шерстяных носках. От этого становилось тепло физически, и на душе.

Треск пластинки, дров в печке и всего дома навевали прекрасные и в то же время грустные воспоминания об этом месте. И о том, как все случилось так, что сюда практически перестали приезжать.

Раньше здесь жили бабушка с дедушкой, и она постоянно приезжала сюда на все лето. Каталась на велосипеде, играла с детворой и бегала в магазин.

Проводить целый день в огороде, помогая то одному, то другому, мыть дом или колоть дрова было обычным делом. Казалось, что именно таким должно быть лето в деревне.

После рождения Роберта деревня стала ее пристанищем в попытках сбежать и хоть немного отдохнуть. После окончания девяти классов деревня стала просто местом, где можно было вспомнить о былых временах, погулять вечерами по тихим улочкам и посмотреть на братьев и сестер тех, с кем вырос.

И только после смерти сначала одного деда, а потом второго они стали реже сюда ездить. Бабушка перебралась за город, и поэтому причин ездить сюда становилось все меньше и меньше.

Больше никто не хотел собраться семьей и поехать в деревню, чтобы пожарить шашлыки или просто прекрасно провести время.

И это было большим ударом для меня. Ссора за ссорой, конфликт за конфликтом.

Она хотела съездить на могилки, посмотреть, как живется другим в деревне.

Только никто, кроме нее, не разделял этого энтузиазма.

Именно поэтому после того, как девушка окончила школу и съехала от родителей, она стала самостоятельно приезжать сюда. Иногда даже в разрез парам, которые проходили в этот день. Когда становилось совсем невыносимо.

Почему-то каждый раз, когда она приезжала в деревню, заходила в дом и вдыхала легкий запах затхлости, она понимала, что она дома.

Вот здесь она бегала в шортах и футболке, крича на ходу бабушке, что убегает кататься на велосипеде. Вот здесь, в кухне, она готовила сырники дедушке, а он говорил, что они самые лучшие на свете.

Когда что-то ломалось, она пыталась починить все сама. Прикрутить лампочку, повесить новый замок на двери. Нужно было сказать спасибо отцу за то, что в свое время научил ее всему.

А вот тут, на заднем дворе, дорожка от которого вела к бане, после выпускного она впервые закурила. При этом даже не закашлявшись. Будто уже давно курит.

На телефоне раздался звонок. Она вздрогнула и даже сначала не поняла, как вообще телефон оказался выключенным с безумного режима. Она подняла телефон и увидела простое «Андрей».

— Господи, не надо, не сейчас. Я не хочу…

В надежде, что он сбросит и больше не будет звонить, она положила трубку и снова попыталась сосредоточиться на книге. Но получилось не особо.

Тогда она встала и пошла в кочегарку с печкой. Там поднималось тесто на булочки по бабушкиному рецепту.

Через несколько секунд звонок раздался вновь.

Потом еще и еще.

Она тревожно смотрела на дисплей телефона и никак не могла его поднять.

Ей не хотелось нарушать ту идиллию, которую тут выстроила.

Если она ответит, то возможно на нее обрушится огромная тирада возмущений и упреков по поводу того, где она сейчас находится. И не дай бог, он захочет приехать.

— Куда ты пропала? Я что, искать тебя должен?

— У меня умер дедушка…

— И что, то, что случилось — не вернуть. Ты должна думать о том, что ты не отвечала целый день!

И не дай бог, он захочет приехать.

Но она решительно взяла телефон, схватила дедушкину зимнюю куртку и вышла на задний двор. На улице было холодно, промозгло. И грустно.

— Да?

— С тобой все хорошо?

Вот он и вопрос, которого она так боялась.

— Да.

— Куда ты пропала? Олеся Игоревна сказала, что ты куда-то уехала.

Черт, он разговаривал с мамой. Она ничего не может сказать по этому поводу, потому что сама ничего не знает. По крайней мере, она так надеялась.

— Я никуда не пропала, — она старалась сохранять холодный и спокойный тон. Пошарив в карманах, она обнаружила пачку сигарет и зажигалку.

Так вот куда она делась.

— У меня все хорошо. Просто уехала развеяться. — Нужно говорить максимально размытыми фразами, чтобы он ничего не заподозрил. И не передал потом маме.

Он молчал. Либо пишет маме, либо обдумывает, что может ей сказать.

— К тебе не нужно приехать? — В голове у него все еще сквозило подозрение, но хотя бы он не был больше встревожен отсутствием девушки.

— Нет, не нужно. Завтра я вернусь.

И опять молчание. Ева убрала трубку от уха и посмотрела на часы.

— Ты вообще в курсе, что у тебя пара идет? Ты почему мне звонишь без перебоя?

— Да мне все равно на пару. Я же не виноват, что одна особа не отвечает целый день на сообщения никого из ребят, а ее мама не может толком объяснить, где ее дочь!

Его резкие ноты, повышенный тон почему-то оказал на нее больше успокаивающий эффект, нежели беспокойство в его голосе.

— Андрей.

— Что? Что, Ева?

— Во-первых остынь. Я дам тебе время. Несколько секунд.

Она представила, как он стоит с трубкой возле уха и тяжело вдыхает воздух.

— Успокоился?

Молчание.

— Вроде бы.

— Тогда, во-вторых, со мной все хорошо, за меня не нужно беспокоиться и завтра я приеду домой.

— В-третьих будет?

Черт, как в прошлый раз, когда она провела его с поцелуем.

— Будет. В-третьих, когда я буду готова, я сама тебе все расскажу.

Он вздохнул, будто хотел не согласиться с подругой. Но ничего поделать с ней он не мог.

— Хорошо. Тогда до завтра?

— Да, до завтра.

И она повесила трубку.

На душе начался водоворот мыслей от прошедшего разговора, поэтому пришлось заставить себя развеяться.

Консервы закончились, как оказалось, поэтому нужно было сходить в магазин. Хоть этого и не хотелось делать.

Лишний раз видеть соседей, лишний раз разговаривать с людьми в такой день не хотелось.

Да и, как назло, начинал накрапывать дождь.