Женский роман

20. Знал, что должен найти Мару

В ночь с четверга на пятницу Максим Олегович Вересов не спал. Курил на лоджии. Знал, что должен найти Мару. Пытался понять, с чего начать поиски. Слышал, как по квартире бродила Ирка, потом пришел Кирилл и протопал к себе в комнату. Думал о том, что не знает причину, по которой Мара сбежала. И это по-прежнему злило.

К утру сформировался некоторый план дальнейших действий.

Позвонив в офис, Макс велел перенести все свои дела, а самые насущные передать другим адвокатам конторы. Сам же намеревался отправиться в Дарницкий райотдел, где начальником УгРо служил его одногруппник Игорь Винниченко. Но план был нарушен тайфуном с женским именем, стремительно вылетевшим в коридор к бывшему мужу.

— У меня самолет в двенадцать. Отвезешь? — немедленно выпалила она вместо приветствия.

— Ир, такси есть, — устало проговорил Макс, продолжая одеваться.

— Ты тоже есть. Это недолго, я уже собралась. Кстати, выглядишь так себе.

— Зато ты великолепно, — поморщился он. — У меня дела.

— За комплимент спасибо. Я не отстану. Ты же знаешь, как я не люблю таксистов.

— Ты меня вообще слышишь?

Ира на мгновение задумалась и внимательно осмотрела его с ног до головы. В ее взгляде отразилось легкое недоумение. И она решительно спросила:

— У тебя что-то случилось, да?

— К тебе это точно отношения не имеет.

Она хотела что-то ответить, но видимым усилием заставила себя промолчать. Снова стала рассматривать Макса. И все больше хмурилась. Ира никогда не отличалась большой чуткостью. Но кое-какие мозги, несмотря на образ, которого она предпочитала придерживаться, у нее имелись.

— Это у тебя серьезно, Максим? — наконец, произнесла Ира.

— Я не собираюсь это обсуждать.

— Значит, серьезно… ладно, помиритесь. Мы с Джорданом раза три собирались разойтись. И ничего, как-то он меня терпит.

— Ты меня обнадежила, — криво усмехнулся Вересов.

— Он ребенка хочет усыновить… Я из-за этого приехала — испугалась. У меня три собаки и сын за океаном. Так что, Вересов, проблемы не только у тебя.

— Я знаю. К счастью, наши проблемы не пересекаются.

— За исключением того, что ты не хочешь везти меня в аэропорт, — хмыкнула Ирка. — Такси-то мне хоть вызови. Я пять лет не была в Киеве. Я ни одного номера сейчас сходу не вспомню.

— Вот уж это точно не проблема, — сказал Макс и достал из кармана трубку.

— С Киром сам за меня попрощаешься. Он в школу уехал уже.

— Хорошо, хотя могла бы и позвонить, — проворчал Вересов.

Позже он спустил чемодан во двор, усадил Ирину в такси и, пожелав ей счастливого пути, возобновил, наконец, исполнение намеченного.

Итак, пункт первый. Игорь Винниченко.

Кум, товарищ и брат. Вместе было выпито немало водки и взято на абордаж немало окон общежития медицинского универа, пока были студентами. Во взрослой жизни перешли на коньяк и безусловную поддержку друг друга в любых ситуациях.

Игорек, теперь Игорь Александрович, сидел в задымленном кабинете и пыхтел сигаретой над кипой бумаг, из которых надо было слепить одну сраную бумажку, которая, конечно, никому даром не нужна, но требуют!

Едва увидав вошедшего, Игорь Александрович расплылся в улыбке и спросил:

— Ни фига себе, вот это занесло! Кофе будешь?

— Буду, — ухмыльнулся Вересов, доставая из портфеля пачку кофе и бутылку закарпатского коньяка, — чайник включай!

— Вересов, как всегда, со своим ходит. Лишь бы что не пьет, эстет чертов, — рассмеялся Винниченко и щелкнул чайник, в котором воды, впрочем, хватало на две чашки.

— Да ладно! Просто помню твои предпочтения, — хохотнул Макс, располагаясь на диване. — Ты тоже, смотрю, неплохо устроился!

— Во всяком случае, не наживаюсь на крахе чужой личной жизни. Кстати, о личной жизни… Как Кир? Крестного батю бестолкового хоть не забыл?

— Как тебе сказать… Он и родного теперь вспоминает через раз. Говорят, возраст такой. Наташка как?

— Да что ей сделается? Третий декрет на старости лет. Говорит, живот не острый, а круглый, точно девка будет. А то ей в мужском царстве одиноко.

Вересов кивнул.

— Игорь, я, собственно, по делу. Мне человека найти надо.

Вода в чайнике закипела. Винниченко встал со стула, насыпал кофе в чашки, разлил воду, влил по изрядной доле коньяка и невозмутимо ответил:

— Ясно, что по делу. Если ты никого не укокошил, и отмазывать тебя ни от чего не надо, рассказывай.

С этими словами он придвинул к Максу чашку и сел напротив.

— Ты тут совсем озверел, — криво усмехнулся Макс. Помолчал, отхлебнул кофе и проговорил: — Все проще гораздо. Надо найти одну девушку. Марина Николаевна Стрельникова, 23 года, прописана в Броварах. Вроде бы уехала на заработки с неким Федором Нетудыхатой.

— Чего? Не туды куды? Это кто вообще такие?

— Ой, не начинай! Ты и не такое за время работы встречал. Нетудыхата. А она… ответчица в одном деле.

— Что? Уже какого-то старикана обобрала и свалила? Ладно, поищем. Где работала? Училась? Круг знакомств?

Вересов достал из портфеля лист бумаги, на котором были собраны все данные, какие он сумел вспомнить о Маре за пару часов до рассвета. Туда же угодила и мифическая Леська, которую он в глаза не видел, но о которой знал, что она есть и проживает где-то на Теремках. То Мара у нее ночевала, то Леська сообщала ей новый рецепт приготовления кофе, а то звонила в самый неподходящий момент и, вероятно, рыдала, судя по успокаивающим словам Мары.

— Мощно! — ухмыльнулся Игорь. — Точно ответчица?

— Тебе больше понравится, если я скажу, что жена, которая меня бросила? — приподняв брови, спросил Макс.

— Ну ни хрена себе, Вересов! — брови Винниченко взлетели куда выше, чем у Макса. — Ты когда успеваешь-то? Что на свадьбу не пригласил? На поминки по рухнувшему браку хоть позовешь?

— Идиот! А еще начальник отдела, — улыбнулся Макс.

— В наше дело других не берут! Ладно, найду я твою Джульетту… как там… — он заглянул в лист, протянутый Вересовым, — Николаевну, 23 года, учительницу французского.

На том и разошлись.

Вересов знал, что Игорь поможет. Главный вопрос: когда? Сидеть и ждать Макс не мог. Попетляв по городу, он отправился к Гостевой. В конце концов, Леську можно попробовать найти самостоятельно.

Наталья Анатольевна встретила его приветливо. То ли до нее еще не дошли слухи, то ли не стала проявлять характер. Начала рассказывать об успехах Кирилла, пришла в недоумение, услышав о цели прихода Вересова. Но адрес дала.

Леськи дома не оказалось.

Скрипя зубами, Макс позвонил Алле Эдуардовне. Та нисколько не удивилась, что Максим Олегович на выходные уехал на дачу. Еще бы! За прошедшие месяцы все привыкли. Или не все?

Кирилл, как оказалось, был против.

Мара… да, черт возьми, он не знал, что думала Мара!

Ему было хорошо, а ей? Как она воспринимала то, что было между ними? Чего ждала от него?

Вересов долго вертелся в постели под зуденье безответных вопросов в голове, но под утро заснул.

Разбудил звонок от Игорька. Тот бодрым тоном сообщил, что Федор Иванович Нетудыхата границ не то что страны, даже родного городка не покидал. И прошедшую ночь благополучно провел по основному месту работы — охранял ведомственный объект.

Через час Вересов жал на кнопку звонка квартиры Стрельниковых. Никто не открывал. Зато вышла сердобольная соседка, рассказавшая, что Петр Данилович часто уезжает на выходные. На вопрос, где может быть Марина, лишь пожала плечами.

В воскресенье вечером Макс снова был в Броварах.

— Опять ты? — недовольно протянул Стрельников.

— Петр Данилович, где Марина?

Дед недовольно оглядел навязчивого ухажера. Ничто в облике Макса не указывало на мало-мальские страдания в понимании деда. Глаза были ясные, одет с иголочки, благоухал одеколоном, разве что щетину отрастил подлиннее. Так поди ж их разбери этих нынешних вертопрахов!

— Что ж ты не уймешься никак, — проворчал дед.

— Мне нужно с ней поговорить, — упрямо проговорил Макс.

— Не о чем вам разговаривать. Маринка уехала. От тебя, между прочим, уехала. Она визу ждет. К матери поедет. В Португалию.

— Ну хорошо, — кивнул Максим, — передайте ей хотя бы, что я приходил. Что мне нужно с ней поговорить. Пусть сама решит, надо ей это или нет.

Дед традиционно хлопнул дверью.

Следующим пунктом в программе поисков стала школа. Директора Вересов не застал, обратился к завучу.

Завучиха, которой Марина боялась, как огня, особенно в свете опозданий, была приблизительно его возраста, носила изящную стрижку, очки для зрения и синие джинсы, ладно сидевшие на точеной фигурке. Обручального кольца на пальце не наблюдалось. В этот раз она была покрашена в пепельно-русый цвет. В прошлом году была рыженькой. Периодически строила Максу глазки, когда он в течение лет обучения Кирилла встречал ее в коридорах школы. Но бывало это редко. В общем-то, он даже не помнил, как ее зовут.

А звали ее Татьяна Викторовна. И была она родной дочкой директора гимназии.

Увидав Вересова на пороге учительской, она сняла очки и, кажется, не веря тому, что он сам идет к ней в руки, спросила:

— Вы кого-то ищите?

— В некотором роде, — ответил Максим Олегович. — В силу сложившихся обстоятельств, хотелось узнать, может кто-то знает, где найти Стрельникову?

— У вас какое-то дело к Стрельниковой? Можете обратиться ко мне. К сожалению, Марина Николаевна покинула нас.

— Да-да, я знаю. Но мне нужна именно она. Я подумал… она дружила с кем-то в школе, кто может подсказать, как ее найти.

Татьяна Викторовна едва слышно хмыкнула и уточнила:

— Вы ведь отец Кирилла Вересова? Насколько мне известно, с оценками по французскому у него все неплохо. Едва ли Марина Николаевна может помочь вам в чем-то еще. Или вы ищете репетитора?

— Репетитор у нас есть, — терпеливо пояснил Макс и пошел ва-банк. — Марина Николаевна нужна мне по другому вопросу. Вы же наверняка знаете о том, что произошло.

Татьяна Викторовна побледнела. Надела очки обратно и сухо сказала:

— Вы же согласились не писать заявление. Она уволилась. И вряд ли в Киеве ее куда-то еще возьмут из-за этих слухов. Что вам еще от нее надо?

— Обсудить моральный ущерб, — наблюдая за завучем, проговорил Вересов.

— Ну вы же понимаете, что ничего там не было! — принялась увещевать завучиха. — Вам же показывали эту чертову пленку! Какой ущерб? — она перевела дыхание и продолжила: — Я, господин Вересов, прямолинейный человек, вилять не умею. Потому скажу честно. На мой взгляд со стороны, если кто и пострадал от этой нелепой истории, так это Стрельникова. Я не исключаю, что вы сломали девке жизнь!

— То есть возмещение морального ущерба с моей стороны вы не рассматриваете?

Татьяна Викторовна поперхнулась словами, которыми собиралась продолжить свою тираду, и неожиданно… покраснела. Некоторое время молчала, глядя на Макса. А потом сказала:

— Простите. Я не подумала… Но даже если бы я хотела, я не смогла бы вам помочь. Все это произошло так внезапно. Мы сами ее разыскивали, чтобы сказать, что дела никто открывать не собирается. В итоге пришлось звонить на домашний телефон и передавать через ее дедушку.