Будешь моим героем?

***

Яна, несмотря на оговорку Милы про скорую алкогольную помощь, пить не собиралась. Но через час сидела на сумрачной кухне в том потрясающем состоянии, когда весь мир из-за алкоголя стал казаться простым и невероятно дружелюбным. А Мила — так вообще ангелом во плоти. Они ели суши, пили Мартини, разбавляя его ананасовым соком, обсуждали девчачьи проблемы…

Как разговор вообще зашел об этом Яна и вспомнить не могла. Вот вроде бы они только что обсуждают, какой Степан дурак, а вот уже говорят на тему, которую Яна обычно избегает.

— И что, ты никогда и ни с кем? — уточнила Мила. — У тебя же парень был…

— Ну мы поэтому в большей степени и расстались, — протянула Яна и уткнулась взглядом в свою тарелку, где лежал надкушенный треугольник вегетарианской пиццы.

— Вы расстались из-за того, что у вас секса не было?

Яна тяжело вздохнула. Наверное, не будь в ней столько Мартини, она бы не стала рассказывать даже Миле, — Марине же не говорила — но почему-то сейчас хотелось выговориться. Просто потому что иногда она казалась странной даже самой себе.

— Не знаю, почему так. Мы же с Виталиком долго вместе были. Но мне… никогда не хотелось. Сначала в этом даже ничего такого не видела — не всем же в шестнадцать лет с парнями спать. А потом… просто неприятно стало. Боялась, быть может. А может, он мне не так уж и нравился…

Мила сощурилась, каким-то образом мигом уловив суть:

— То есть со Степаном хочется?

Яна почувствовала, что краснеет, а Мила засмеялась. Впрочем, уже через минуту так же честно заговорила:

— Меня не удивляет, что ты с Виталиком не спала. Просто… не знаю. Я вот вроде и влюблена, но любопытство перевесило. Так хотелось узнать, что там и как, что не стала ждать особого парня… да и вообще, тогда я даже не думала о том, чтобы ему в любви признаваться.

И она замолчала. Яна понимала, что “ему” — это о Януше. Но осуждала ли она Милу? Нет. У нее не было убеждения, что нельзя до свадьбы или что нужно ждать особенного человека, но если человек тебя не привлекает, то к чему мучиться, не так ли?

— А до Степана тебе кто-нибудь так сильно нравился? — снова нахмурилась Мила.

Она, быть может, и не опьянела так же сильно, как Яна, но была заметно навеселе — покраснела, глаза как-то по-особенному блестели.

— Нет, — покачала головой Яна. — Никто. Хотя, наверное, мог бы. Были парни, которые звали погулять, но… мне не хотелось.

Мила разлила по стаканам Мартини, — бокалов в ее съемной квартире не оказалось — и они снова выпили. Яна раньше пила либо вино, либо крепкий алкоголь. Ну или дядину наливку, но это редкость: у него просто нету времени, чтобы часто делать домашний алкоголь. Сегодня Яна впервые попробовала Мартини и пожалела о том, что всегда привычно мешала виски с колой. А ведь ей говорили, что это вкусно!

— Но если Степан — первый, кто тебе понравился, в чем тогда проблема? — удивилась Мила.

— Как в чем? Да вокруг него вечно всякие девки вьются! Пялятся на него…

Мила снова удивилась:

— И что? Вокруг меня тоже постоянно вьются какие-то парни и пялятся мне в вырез, но это же не значит, что я с ними сплю.

Яна не выдержала — прыснула со смеху. Ну да, с такой позиции она не рассуждала. Но и отступать не хотелось.

— Но ты — девушка. А мужчинам, как известно, нужно лишь одно!

Мила, откинувшись на спинку дивана и держа в руках стакан с выпивкой, задумчиво протянула:

— Ну не знаю… Если я что и узнала из разговоров наших банщиц, — а там женщины вообще без комплексом работают — так это что слухи о мужском повышенном либидо сильно преувеличены. Это женщина физически не против пару раз за ночь, а мужчинам так много чаще всего не нужно. У них там что-то болеть начинать… Я не запомнила что.

— Мила! — возмутилась Яна.

— Что “Мила”? Я люблю с ними поболтать. У них знаешь какой жизненный опыт? У каждой к тридцати пяти минимум второй официальный брак и по пять гражданских. По нынешним меркам они все страшненькие: самые обычные женщины, с лишним весом, жидкими волосами и плохой кожей. Но, честно говоря, за мной бы так мужики ухаживали, как за ними. Их всякие хачи цветами-конфетами заваливают… Сама бы я так жить не хотела, но послушать интересно.

Яна снова прыснула со смеху. Ей нравилась в Миле эта прямота, пусть иногда она и граничит с грубостью и пошлостью. Но так даже проще.

— Вернемся к нашим баранам… к твоему Степану то есть. Если он тебе действительно так нравится, то к чему все эти сложности? Любишь — будь с ним.

Яна нахмурилась:

— А если он мне изменяет?

Мила пожала плечами:

— Ну, пока вы не спите, вполне может… Но, если честно, я в это не верю. Он на тебя такими влюбленными глазами смотрит… Не знаю… мне кажется, что Степан не из тех, кто будет изменять. Он какой-то слишком…

Мила замолчала, словно пытаясь подобрать слово, но так и не смогла, поэтому залпом допила содержимое своего бокала и потянулась за новой порцией. Яна тоже отхлебнула своего коктельчика, заела сладость пиццей и несколько печально уставилась в стену. Вдруг подумалось, что надо бы выглянуть в окно и проверить — вдруг Степан романтично ее под окнами ждет? Тогда бы она ему точно все простила!

Что у трезвого на уме, то пьяный уже делает, так что через пару мгновений Яна только что носом не прилипла к стеклу.

— И не надейся. Рябина все скрывает. Да и этаж у вас третий, а у меня второй, — сказала Мила.

Из окна и правда не было видно даже их подъезда. Во-первых, рябина даже в середине снежного ноября не спешила расстаться со всем своим осенним нарядом — на верхних ветках сохранились не только гроздья ягод, но и пожухлые листья. Во вторых, та сама посадка черемухи на пространстве между дворов только с земли казалась облетевшей и полностью прозрачной. Со второго этажа все, что видела Яна, — это сплетение голых веток.

— Даже подъезд не видно, — грустно вздохнула она и вернулась на диван.

Оглядев стол, снова потянулась к суши: вот вроде и наелась, но пока они перед глазами лежат, удержаться сложно. Мила тоже переложила себе на тарелку несколько штук и пристально уставилась на Яну:

— И все же. Что не так? Изменяет — не изменяет… Разве сейчас у тебя нет просто желания быть с тем, в кого влюбилась? Не подумай, что я за свободные отношения или мне было бы плевать на измены, но… Если он тебе нравится, не лучше ли оставить самокопания на потом? Ты же ему очень нравишься. Он о тебе переживает, вон, даже Янушу позвонил. Ты вообще представляешь, насколько суровым был их разговор?

Яна на секунду задумалась, а потом прыснула со смеху: ее брат и Степан не слишком-то хорошо ладили. И самое забавное, что в разговоре друг с другом у этих, в целом нормальных парней, включался какой-то мачизм. Они сразу начинали косить под брутальных мужиков, которые бьют морды другим брутальным мужикам каждый день вместо обеда.

— Ты думаешь, я зря парюсь? — уточнила она у Милы.

— И да, и нет. Сказать, что тебе не нравится, что он с какими-то бабами шляется — это ок. Сбежать из машины и заставить парня обзванивать общих знакомых…

Тут Мила состроила скептическую гримаску, и Яна снова прыснула со смеху. Пожалуй, подруга права: ее реакция несколько ненормальна.

— Позвонить и извиниться? — виновато спросила она.

— Вот еще! Просто милостиво простить, когда он сам напишет. И заставь познакомить тебя с Диной.

— Да знакомы мы. Виделись… Она красивая. Яркая. У нее такие большие глаза… знаешь, прям огромные. Даже больше, чем у “рыбки”.

Мила сначала непонимающе сощурилась, а потом, видимо, поняв, кого Яна имеет в виду под “рыбкой”, тоже расхохоталась. Но Яна снова погрустнела. Сама она себя красавицей не считала. Она обычная. Да, не уродка. Но красива ли? У нее нет ничего примечательного: ни огромных глаз с длинными ресницами, ни тонкого ровного носа, ни пухлых губ бантиком… Даже острых модельных скул в наличии не имелось. И фигура не слишком-то выдающаяся. Она много лет занималась спортом и даже сейчас, спустя столько лет без постоянных тренировок, все еще сохранила спортивные пропорции: почти не видно талии из-за сильно развитых мышц. Только что ноги длинные.

— Ты чего погрустнела, подруга?

Мила протянула Яне стакан с Мартини, и она послушно его взяла:

— Думаю. Степан ведь очень привлекательный. Прям очень. А я… я обычная. Может, ему и нужна такая, как Дина. Яркая, красивая…

Мила закатила глаза:

— О-о-о, куда нас занесло-то… Яна, ты свою внешность не принижай. Ты очень симпатичная. И блондинка, причем натуральная.

Яна скептически поморщилась: ее светло-русый действительно чаще называют блондом, но ей так редко казалось. Даже была идея подкрашивать волосы, чтобы цвет был поярче, но в итоге решила выделяться яркими прядями.

— В общем, подруга, внешность — действительно не главное. Если ты хоть немного симпатичная, правильно подобранная одежда и макияж, плюс чуточку харизмы…

Тут Милу прервал завибрировавший мобильник Яны. Звонили с незнакомого номера. Они с Милой пару мгновений пялились на экран, а потом Яна осторожно взяла трубку, ожидая услышать голос Степана. Честно говоря, она даже хотела его услышать.

Но это был не Степан.

— Привет, Яна. Узнала?

Виталик слегка картавил, да и голос у него был необычным, приятным. Забыть его сложно. Поэтому Яна испугано нажала отбой и положила телефон обратно на стол с такой скоростью, будто боялась, что Виталик сейчас из динамика полезет, как в ужастике.

— Кто там? — сощурилась Мила.

— Бывший. Виталик Плетнев.

Повисло недолгое молчание, а потом Мила протянула:

— Так, это уже нифига не смешно. У меня есть один знакомый, я завтра с ним созвонюсь… Попробуем решить проблему.

Яна рассеянно подумала, что нужно бы, наверное, позвонить Вадиму — он же до этого как-то разобрался с Виталиком, но делать это после того, как сама же его и отшила? Нет, лучше воспользоваться знакомым Милы.