Будешь моим героем?

***

Перелет сложно было назвать таким уж легким — две пересадки заметно выматывают. Яна не особенно хотела спать, но все же устала. Поэтому с удовольствием согласилась встретиться уже завтра, а сама заказала в номер горячий шоколад с булочками, приняла ванну и еще немного посидела за ноутбуком.

Спала мало, да и не видела смысла следить за режимом — все равно здесь всего на два дня. Впервые за долгое время нанесла легкий макияж, достала из чемодана шапку с оленями и перчатки без пальцев, уложила деньги и телефон в небольшую поясную сумку. Когда Степан постучал в дверь, она уже была почти готова — оставалось только надеть шубку из искуственного меха.

Завтракать решили в городе. Их отель был почти в самом центре — до ярмарки идти всего ничего. Утром здесь было относительно немноголюдно, да и большая часть ларьков еще не открылись, поэтому зашли в небольшое кафе. К огромному удивлению Яны, Степан общался с официанткой по-французски. Слышалось, что ему это дается вовсе непросто, — он говорил медленно и забавно хмурился — но все же девушка прекрасно его понимала и отвечала на том же языке.

— Ты учил французский? — удивилась Яна, когда девушка уже ушла.

— Я же практически потомственный филолог, — возмутился Степан. — А если честно, то я знаю четыре иностранных, но все… ну, на уровне туриста. Разве что английский чуть лучше.

Яна восхищенно уставилась на него: она хоть и очень хорошо владела английским, немного завидовала тем, кто берется изучать второй иностранный.

— Четыре? И какие же?

— Английский, французский, испанский, турецкий.

— Турецкий? — Яна удивленно распахнула глаза.

А Степан засмеялся:

— Тут все просто. Английский я учил в школе и универе, да и работал в штатах. Испанский выучил, потому что в США много общался с испаноговорящими, было прикольно… уже дома подтянул грамматику до более-менее сносного уровня. Французскому меня учили с детства — в далекие советские годы моя бабуля была учителем французского в школе. А турецкий… Ну, я ездил в эту страну. Решил выучить. На уровне туриста это достаточно просто. Особенно если с детства учишь два языка одновременно. Испанский мне легко давался, потому что я уже знал два европейских языка, а все языки романской группы имеют похожую структуру. Разве что немецкий сильно выбивается.

Яна восхищенно покачала головой. Так забавно. Она побывала в половине европейских стран и везде говорила либо по-английски, либо обходилась жестами и словариком, а Степан умудрился выучить четыре.

Официантка поставила перед ними завтрак в духе Франции: багеты, булки, большой кофейник, вазочки с джемом и тарелку с сыром. Яна охотно потянулась к еще горячим круассанам.

В кафе довольно многолюдно, но не было спешки и суеты. К тому же, здесь продавали еду навынос — большая часть клиентов толпилась у стойки. Кафе, кажется, было не слишком-то туристическим. Или, быть может, здесь все не совсем туристическое в начале восьмого утра.

После они гуляли по городу. Прошлись по французскому кварталу, зашли в Страсбургский собор, посетили самые известные музеи. К вечеру снова открылись все ларьки на рождественской ярмарке, и Яна с удовольствием окунулась в эту атмосферу. Она скупала сувениры для друзей и близких, хотела попробовать все, что предлагают в ларьках, и захмелела от горячего глинтвейна. Вторую кружку Степан ей просто не дал, заменив его на горячий шоколад.

— Жаль, что снега нет, — сказала Яна, прижавшись щекой к плечу Степана. — Представляешь, как бы все круто выглядело в снегу?

Степа в распахнутой дубленке усмехнулся:

— Да, примерно так выглядит ярмарка в Москве. Но из-за холода там особо не погуляешь.

Яна огляделась по сторонам. Они присели на лавочку, чтобы немного отдохнуть. Вокруг шумела толпа, да и скамейку эту они не смогли получить в свою единоличную собственность — едва пристроились на краешке: так много было желающих посидеть. Яна тоже расстегнула свою шубку, которую в родном городе сможет носить только как демисезонное пальто, а здесь даже жарковато. В декабре.

— Но со снегом было бы… атмосфернее, — не сдавалась она, — Представь все то же самое, только с неба сыпятся хлопья снега… Как они вообще живут здесь без него?

— Слова истинной сибирячки, — усмехнулся Степан.

У них за спинами стояли бумажные пакеты с подарками и сувенирами, прямо напротив лавок устроился мужчина с саксофоном и начал играть что-то невероятно волшебное. Степан несильно сжал ладонь Яны, а потом чуть повернулся к ней, улыбнулся и неожиданно попросил:

— Не могла бы ты снять перчатки?

— Зачем? — удивилась Яна.

Но он смотрел так внимательно, что Яна решила послушаться. Стянула обе и протянула их Степану, искренне считая, что перчатки зачем-то ему нужны. Он действительно их забрал, закинул в пакет за спиной, а потом в одно мгновение перетек со скамейки на землю: только что сидел рядом, а вот уже стоит на одном колене напротив, проникновенно глядя ей прямо в глаза. Яна восхищенно уставилась на него, все еще не понимая, что он собирается делать.

— Яна… ты выйдешь за меня? — спросил Степан.

Люди вокруг заметно оживились, и скорее по их реакции Яна догадалась оторвать свой взгляд от его лица и перевести на коробочку, что он держит в руках. Колечко там лежало обручальное, вполне классическое, пусть камушек был и не настолько огромен, как показывают в американских сериалах.

Она снова удивленно посмотрела на Степана, до конца не веря в то, что все это всерьез. На глазах сами собой выступили слезы:

— Да, конечно да, — засмеялась она.

И потянулась вперед — поцеловать Степана. Люди вокруг зашумели, послышались аплодисменты, слова поздравления на разных языках. Степан надел ей на палец колечко, а после встал с колена, подхватил Яну на руки и легонько покружил.

— У меня, наверное, тушь потекла, — сказала Яна, когда ее снова поставили на землю.

— И почему ты плачешь? — Степан чуть склонил голову, разглядывая ее и нежно улыбаясь. В его голосе совсем не было волнения.

— А то сам не знаешь, — ворчливо ответила Яна и засмеялась. — От счастья, конечно. За бабушку вот очень рада, ее внучка все же выйдет замуж.

Тут уже и Степан расхохотался.

Вокруг шумела рождественская ярмарка, саксофонист играл что-то невероятно красивое, в воздухе пахло хвоей, сладостями и немного вином, а Яна казалось, что счастье ее буквально распирает.

— Пойдем в номер, — предложила она.

— Устала? Сейчас, заберу пакеты.

Они отошли от скамейки всего пару шагов. Их бывшие “соседи” по лавке явно поздравляли Степана — благодарил он их по-французски, и уж “мерси” Яна способна была опознать. Взявшись за руку, они не спеша пошли к отелю. Молчали, но это было уютное молчание. Где-то на середине пути Яна опомнилась, потребовала Степана остановиться и сделать фоточку ее и колечка на фоне чего-то рождественского.

А когда Степан довел ее до номера, она потянула его внутрь, обхватила руками шею и поцеловала.

— Яна…

Степан почти прошептал ее имя, чуть отстранился, но она снова притянула его к себе:

— Я вообще-то тоже готовилась, — сказала и тут же сама подивилась своей смелости.

А потом все отступило на второй план — остались только они, их любовь и желание дарить эту любовь друг другу.