Сердце Дьявола

Глава 46

Индия

Боже мой. Боже мой.

— Голиаф? — мой голос дрожит, когда я произношу его имя, и человек, у которого я искала поддержку в Праге, выходит из-за дерева и направляет на меня свою винтовку. Но к моей голове уже направлен пистолет.

О, Боже. О, Боже. Этого не происходит. Этого не может быть. Голиаф только что убил Джерико?

— Что, чёрт возьми, происходит? — выкрикивает мой отец, прыгнув передо мной, как только прозвучал первый выстрел. Его голубые глаза остры, как бритва, когда он переводит взгляд с тела Кости на Голиафа и, наконец, на Дорси, которая хладнокровно убила Костю, а затем направила пистолет на меня и моего отца.

— Отдай мне пистолет, старик. Я знаю, что он у тебя есть.

— Дорси? — хриплю её имя, и она едва бросает на меня взгляд.

— Заткнись, плаксивая сука. Меня достала твоя болтовня.

Она подходит к нам в своём темно-синем поло и протягивает руку, когда Голиаф приближается, держа в руках винтовку.

— Пистолет, или я выстрелю тебе в грёбаную голову прямо сейчас.

Отец дёргает штанину, обнажая кобуру. Дорси выдергивает у него пистолет и отступает, когда Голиаф сокращает дистанцию.

— Ты всех убрал? — спрашивает Дорси.

— Фордж спрыгнул с пирса. Не могу точно сказать, попал я в него или нет. Де Вир, Сандерсон, Смит и ещё один парень Фёдорова у вертолёта мертвы.

Мой желудок бунтует, а сердце сжимается. Джерико всё ещё может быть жив. О Боже, пожалуйста, пусть он будет жив. Я не могу потерять его. Не сейчас. Пожалуйста.

— В этом не было бы необходимости, если бы ты выполнил свою работу и убил де Вира. Как ты мог всё испортить? Ты знал план. Теперь мы должны сделать так, чтобы это выглядело как убийство-самоубийство со слишком большим количеством грёбаных игроков. Чёрт подери, — говорит Дорси Голиафу, сжимая по пистолету в каждой руке.

— Детка, прости. Я не думал, что он сможет выжить на том утёсе. Этого крепкого ублюдка, оказалось сложно убить.

Детка?

Мой взгляд мечется между Дорси и Голиафом, и мысли путаются в замешательстве.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Пульс стучит в ушах, а жестокая улыбка Дорси вызывает у меня мурашки по коже. Она сумасшедшая.

— После шести самых долгих месяцев моей грёбаной жизни, проведённых на побегушках у Форджа, мы, наконец, подчищаем все концы, прежде чем начнём жить долго и счастливо… на деньги моего отца.

— Кем был твой отец?

— Сядь и заткнись. — Дорси машет револьвером в сторону металлического стола, где Фордж впервые вручил мне чек на миллион долларов, а затем поворачивается к Голиафу: — Иди и найди тело Форджа. Если он жив, я хочу убить его сама.

Голиаф подходит к ней, целует её в губы и бежит к ступеням утёса, а я смотрю на Дорси с открытым ртом.

— Ты чёртова грязная шлюха. Как ты смеешь? — мой отец рычит в гневе и бросается к ней.

— Ты нам не нужен, Фёдоров.

Она дважды нажимает на курок, и у меня в ушах звенит. Отец спотыкается, чуть не сбивая меня с ног, схватившись за грудь. Его голова с отвратительным стуком ударяется о бетон.

— Нет! — я падаю на колени, но Дорси тычет мне в лицо дулом пистолета.

— Сядь, чёрт возьми, если не хочешь умереть прямо сейчас. Не хочу тебя огорчать, но для тебя в этой истории тоже не будет счастливого конца.

— Почему? Как?

— Ну, всё началось двадцать пять лет назад, когда Исаак Марко трахнул мою мать и ушёл без оглядки…