Любимая нелюбимая

Они просидели в кафе до позднего вечера. Когда Дима подвозил Машу домой, он уже прикидывал, какой бы повод изобрести, чтобы завтрашний вечер тоже провести с Машей. Или не изобретать? Она всё понимает, всё чувствует. И если он просто придёт к ней с ноутбуком и очередным сериалом или фильмом, Маша не выгонит его. Более того, она будет рада ему. Это он уже успел сообразить, несмотря на до сих пор не отпускающую его сильную боль и тоску по Вике.

* * * * * * * * * *

Так прошёл месяц. Дима был глубоко ранен, а Маша его лечила своим присутствием, вниманием и участием постоянно, каждый день. Выходные они тоже проводили вместе, у Димы уже к пятнице обычно была готова «культурная программа».

Они снова побывали в парке, уже с Борей, только Маша в тир больше не пошла, стеснялась после прошлого раза, да и вряд ли ей снова удалось бы получить главный приз. Дима уговаривал её, но Маша могла быть при желании очень упёртой, это он уже знал. Сходил в тир с Борей, и брат, выиграв там какую-то жутко популярную среди подростков игрушечную мелочь, был счастлив до безумия.

В последующие выходные Дима с Машей то выбирались в кино, то ехали на базу отдыха с ночёвкой, то отправлялись в путешествие по их области. Для Маши месяц пролетел незаметно.

Настал сентябрь. Постепенно Дима приходил в себя, и он уже не проводил у Маши все вечера. Выходные они по-прежнему неизменно проводили вместе, а в будни Дмитрий Сергеевич бывал у Маши теперь один, от силы два раза, хотя продолжал подвозить её до дома ежедневно.

Маша всё понимала, она не была ни глупой, ни наивной. Здоровый мужчина в двадцать пять лет по определению не может вести образ жизни монаха. Непонятно только, почему в выходные он всегда с ней, Машей? И кто она для него? Однажды в момент откровения он сказал ей, что она стала его ангелом-хранителем и лучшим другом. Видимо, по-дружески они и продолжали вместе проводить каждые выходные.

...В один из вечеров Дима гостил у мамы и брата. Мама кормила сыновей борщом, а пока они ели, бросала на Диму любопытные взгляды.

- Что так смотришь на меня, мама? - улыбнулся он.

- Хотела поговорить с тобой, сынок.

- Хотела, значит, поговори. Что-то случилось?

- Нет, - Анна Николаевна посмотрела на младшего сына. Подумала и решила, что можно и при Боре поговорить, у них секретов нет, да и Боря уже не маленький.

- У меня день рождения в субботу.

- Помню, - кивнул Дима.

- Приводи девушку-то свою, все вместе отметим. Мы же скромно, культурно. Салаты сделаю, мясо запеку, торт хороший закажем.

Дима перевёл насмешливый взгляд на Бориса, но тот усиленно вглядывался в тарелку с борщом, а с братом встречаться глазами не желал. Значит, прогулка в парке с Машей - не секрет для мамы. И выводы сделаны.

- Мама, у меня нет девушки с тех пор, как Вика уехала. А Маша - мой очень хороший друг. И мы вместе работаем.

- Значит, приглашай к нам хорошего друга, - улыбнулась Анна Николаевна.

Дима понял, что не поверила, но доказывать ничего не стал. Он думал о том, что мама, кажется, права. Ведь у Маши нет сейчас семьи, она совсем одна, она лишена семейных мероприятий. У неё и друзей-то нет, кроме него, она не подпускает чужих людей слишком близко к себе. Всегда сама по себе. «Сам по себе мальчик, свой собственный».

- Хорошо, я поговорю с Машей, - кивнул он.

Машу пришлось «обрабатывать» несколько дней, потому что её одолел один из знаменитых приступов упрямства. Она очень стеснялась идти домой к его маме и брату, хоть и была знакома с Борей. И всё же Диме удалось преодолеть сопротивление. Они постоянно общались почти два месяца, и Дима уже приноровился биться с Машей её же оружием. А когда ничто не помогало, беззастенчиво «бил» в самые уязвимые места, используя запрещённые приёмы: делал вид, что обижается и расстраивается. Этого Маша вынести не могла и сдавалась.

В субботу, по пути в гости, они заехали в аптеку. Дима уже давно заказал для мамы какое-то редкое лекарство, и оно, наконец, пришло.

Маша очень боялась ехать в гости к маме Дмитрия Сергеевича, но знакомство прошло легко: они обе понравились друг другу, быстро нашли общий язык.

Дима смотрел на Машу и маму, и вдруг понял, что они даже внешне чем-то похожи: обе светловолосые, обе носят волосы собранными в «хвост», только мама ростом выше, и глаза у неё зелёные, а у Маши голубые.

Вечер проходил спокойно, очень уютно и по-домашнему. Анна Николаевна даже спела свою любимую песню. Она пела на семейном празднике впервые с тех пор, как не стало отца.

Нет без тревог ни сна, ни дня.

Где-то жалейка плачет.

Ты за любовь прости меня,

Я не могу иначе.

Я не боюсь обид и ссор,

В речку обида канет.

В небе любви такой простор, -

Сердце мое не камень.

Ты заболеешь - я приду,

Боль разведу руками.

Все я сумею, все смогу, -

Сердце мое не камень...

(* А. Пахмутова, Н. Добронравов)

Слушая приятный чистый голос Анны Николаевны, Маша думала о том, что песня будто о ней. Как красиво! «Ты заболеешь, я приду, боль разведу руками...». В какой-то момент Маша встретилась глазами с Дмитрием Сергеевичем. Он был очень задумчив, смотрел пристально. Маша быстро отвела глаза, пока не начала краснеть, и пока он не прочитал её мысли.

Потом рассматривали лекарство, которое привёз Дмитрий Сергеевич; Анна Николаевна читала аннотацию.

- Надо процедурную медсестру искать или в поликлинику ходить каждый день, это же уколы.

- Если делать внутримышечно и не больше, чем раз в день, я могу, - не успев поймать себя за язык, выпалила Маша. - Я умею в мышцу. Когда жила в приёмной семье, у нас маленький, Паша, заболел пневмонией и дома лечился. Я одна не боялась уколы ставить, так и научилась. Но только в мышцу.

Анна Николаевна снова посмотрела инструкцию. Оказалось, можно делать и внутривенно, и внутримышечно, раз в день. На всякий случай позвонила своему лечащему врачу, - та всегда была на связи с пациентами. Доктор дала добро.

Договорились, что начнут прямо завтра, и Дмитрий Сергеевич сказал, что сам будет привозить Машу домой к матери.

* * *

В будни Дима привозил Машу к маме после работы, а в те два выходных, на которые пришлись уколы, забирал её из дома прямо с утра и привозил обратно только поздно вечером.

За десять дней, в течение которых продолжались уколы, к Маше привыкли все: не только Дима, который уже давно к ней привык, но и Анна Николаевна с Борей. Понимая, что денег Маша не возьмёт, Анна Николаевна старалась окружить девушку заботой, накормить получше, отправить ещё с собой какие-нибудь гостинцы. Маша не упрямилась, боялась обидеть Анну Николаевну.

Когда Маша пришла ставить десятый укол, всем было даже как-то грустно. За ужином Анна Николаевна попыталась всё же завести разговор об оплате, но Маша спокойно, однако очень твёрдо отказалась.

- Машенька, я не просто так об этом говорю, - Анна Николаевна вдруг замялась, и Дима с удивлением посмотрел на мать. Она продолжила: - Меня ни на курорт, ни в санаторий врачебная комиссия не пропускает из-за сердца и давления. Но кардиолог мой давно предлагает пройти стационарное лечение в «Институте сердца», тут у нас, за городом. Только это не дневной стационар, там надо жить три недели.

- Мама, почему я впервые слышу об этом? - нахмурился Дима. - И почему ты всё ещё не прошла этот курс, если доктор давно предлагает?

- Димочка, а как я Борю оставлю?

- Мама, а я никто? Даже за братом неспособен приглядеть по-твоему?!

Дима начал кипятиться. Ему ни слова, а ... Он чуть было не подумал: «...а постороннему человеку рассказывает», но вдруг понял, что никакая Маша не посторонняя. Уже давно.

- Дима, успокойся, давай дослушаем, - тихо обратилась к нему Маша, и положила на его напряжённую руку тёплую ладонь.

Дыхание перехватило. Он часто заморгал. Маша назвала его «Дима» и обратилась на «ты», впервые. А он вдруг понял, что не знает, как справиться со своей реакцией на этот факт. Положение спасла Анна Николаевна, вновь заговорив с Машей.

- Потому я о деньгах и завела разговор, Машенька! У Димы работа такая, что его могут и в командировку резко отправить, и в выходные вызвать. А у тебя режим работы стабильный, выходные свободны. Я бы заплатила тебе и денег оставила на хозяйство, а ты бы небольшое шефство над мужчинами взяла, особенно в выходные?

Маша вдруг подумала, что такое предложение для неё - это просто подарок. Это возможность постоянно находиться рядом с ... Димой, хотя они и так достаточно много времени проводят вместе. Но в случае шефства вообще всё будет законно и оправданно.

- Денег я не возьму, - сказала Маша как-то так, что никто не решился возразить. - Только на продукты. А шефство возьму. Даже не сомневайтесь, Анна Николаевна, записывайтесь к врачу прямо сейчас, через портал.

Анна Николаевна кивнула:

- Спасибо, Машенька! Господь тебя не оставит. Ты очень добрый человек, настоящий!

- Покупку продуктов я полностью возьму на себя. И жить Боря у меня будет, - сухо и безапелляционно заявил Дима. - Маше дам ключи от квартиры, и она будет сразу приходить к нам. Когда не задерживаюсь, сам буду Машу привозить, как обычно.

Анна Николаевна взяла смартфон и записалась на приём к кардиологу.

Дима думал о том, что за семь лет у мамы с Викой никогда не было такого взаимопонимания, какое появились в общении мамы с Машей меньше, чем за две недели. Вика редко принимала приглашение в гости, была на праздниках в их семье несколько раз за всё время. Дима тоже нечасто виделся с её родителями, хотя общение складывалось адекватное и вполне приятное.

Возможно, конечно, что мама так прониклась ситуацией Маши, её одиночеством. Человек, сам переживший тяжёлые времена, способен более тонко чувствовать и понимать ситуацию другого человека.

Размышляя таким образом, Дима принял некое решение.

В четверг Анна Николаевна ходила на приём к кардиологу, а со следующего понедельника у неё начинался курс лечения в «Институте сердца».

...Маша была удивлена и расстроена: перед выходными Дима не поставил её в известность ни о каких планах. Что ж, видимо, он настал, - тот момент, когда они будут вновь проводить выходные порознь. В субботу Маша весь день была предоставлена сама себе. Впервые с начала августа, а уже октябрь за середину перевалил.

Сделала уборку, поработала в интернете, сходила в магазин за продуктами. Дима не давал о себе знать.

Она ругала себя за то, что позволила себе так привыкнуть к нему. К тому, что он рядом. Ведь знала, что это не навсегда. Просто как-то резко...

Она уже собиралась поплакать, как вдруг раздался звонок в домофон. Приехал Дима, без предупреждения.

Привёз ноутбук, пиццу и роллы. Маша приложила максимум усилий, чтобы гость не догадался, как она рада. Сохраняла невозмутимый вид, будто так и надо, будто уже не напридумывала себе семь вёрст до небес и всё лесом.

- Устал, - устроившись на диване перед столиком и ноутбуком, улыбнулся Дима.

- Чем занимался? - Маша тоже улыбнулась, глядя на любимую «ямочку», появившуюся на его левой щеке.

- Квартиру в порядок приводил. Завтра вещи Бори перевезу, а в понедельник он сразу из школы ко мне придёт. Маму в понедельник утром повезу в «Институт», так что опоздаю на работу немного.

Точно! Как она могла забыть... Выдумывала всякую ерунду, а Дима квартиру готовил ко временному переезду брата!