Разжигая пламя на снегу

Эпилог

— Алиса, доедай быстрее свои ягоды, спать пора, — говорю, загружая посудомойку.

Они с Максом сидят за столом, уплетая малину из одной тарелки и кривляются друг перед другом рожицами, на что Алиса заразительно смеется.

— Мама, ну можно еще мультик?

— Завтра в садик вставать, поздно уже. Мы и так на ночь глядя домой добрались.

— Мм, — делает она несчастное лицо — папа, уговори маму.

— Мама, ну разреши нам мультик, — говорит Макс — мы совсем недолго посмотрим, а потом Алиса быстро уснет, да, малыш?

— Да, меня папа уложит, а у тебя будет свободное время.

Две пары совершенно одинаковых глаз вопросительно смотрят на меня, а я так устала за сегодня, что нет моральных сил спорить.

— Двадцать минут.

— Ура! — хлопает в ладоши дочка.

Макс берет ее на руки, и они уходят в гостиную. Через минуту слышу звуки из «Король Лев» и комментарии Алисы.

Так уж сложилось, что папа у нас — добрый полицейский. Когда он приходит вечером с работы, эта егоза летит к нему на всех парах, запрыгивает на руки с криками: «Папа, кружи меня!» и в доме начинается армагеддон. Прятки, догонялки, мыльные пузыри, битва подушками, Макс ей позволяет слишком много и мне приходится тормозить эту вседозволенность.

Алисе недавно исполнилось три, но она уже, как истинная женщина, четко понимает свою власть над всеми мужиками в нашей семье. Дедушки, Артур, не говоря уже о Максе, никто не может ей отказать — папина харизма, ни дать, ни взять.

Внешне она похожа на меня, а вот глаза достались Градовские — карие, с огромными черными ресницами. Николай Семенович называет ее исключительно, куколкой.

Запускаю пылесос, делаю тесто для блинов, чтобы завтра подольше поспать, ставлю в холодильник и отправляюсь в гостиную.

День сумасшедший. Еще утром мы завтракали в Доминикане, где отдыхали две недели семьями со старшими Градовыми, потом многочасовой перелет и только к позднему вечеру попали домой. Устали нереально, кроме Алисы, которая долго спала в самолете, а перед снижением проснулась в самом бодром настроении.

Захожу в гостиную и прыскаю со смеху. Макс спит на диване под песню из мультфильма, а Алиса прицепила ему несколько заколок с бантиками на волосы и удовлетворительно рассматривает свою работу.

— Зайка, что ты делаешь? — снижаю голос и улыбаясь, подхожу к ним.

— Делаю папе красоту.

— Мальчики не носят бантики, ты же знаешь. Давай снимем?

— Нет! Пусть будет, я старалась.

— Алиса, папе не понравится.

— А мне нравится, пусть будет так.

— Ладно, пойдем спать.

Беру ее на руки, выключаю телевизор и поднимаемся в ее комнату. Уложил спать, смеюсь про себя.

— А мы еще поедем на море? — уже в кровати спрашивает дочка, зевая, глаза уже слипаются, но она все еще в эмоциях от поездки.

— Конечно поедем.

— Я хочу в этот отель, где мы были. Там самый лучший детский бассейн и горки.

Раньше, мы тоже много путешествовали, но она была маленькая, а сейчас уже делится воспоминаниями.

— В других отелях тоже такие есть.

— В другой стране?

— Угу.

— А папа мне еще обещал, что мы поедем кататься на лыжах. А там есть детские лыжи? А то я на больших не смогу.

— Даже не знаю, есть, наверное.

— Мама, а ты мне купишь туфельки, как у Евы?

— Ты имеешь ввиду чешки?

— Да, белые. Но лучше блестящие.

— Куплю, при условии, что ты сейчас закроешь глазки и уснешь.

— Хорошо, спокойной ночи, — она чмокает меня в щеку и устало закрывает веки.

— Спокойной ночи, золотце.

Смешная. В последнее время стала задавать миллион вопросов, рассуждать и делать выводы. Порой такие, что мы удивляемся, откуда в таком возрасте подобные мысли.

Недавно заметили, что все повторяет за Евой. Когда приходим к ним в гости, пытается пиликать на фортепьяно, а еще, затаив дыхание, подолгу смотрит видео с танцами коллектива Евы, пытается воспроизвести движения. И нужно признать, у нее получается. Вот и чешки уже просит, неугомонный ребенок. Обожаю, мой маленький мир и смысл, моя копия с глазами и характером Макса. Гремучая смесь, как говорил дядя.

Еще раз целую уснувшую Алису, беру с собой радионяню и спускаюсь вниз.

Макса в гостиной нет, а в нашей спальне уже горит ночник и расстелена кровать.

Мой муж выходит из ванной в повязанном вокруг бедер полотенце, улавливает меня взглядом, улыбается.

— Прости, отрубился.

— Мм, тоже мне переговорщик в бантиках, — смеюсь я.

Макс тоже начинает смеяться.

— Пошел почистить зубы, чуть не умер со смеху, когда увидел себя в зеркале.

— Алиса настояла, что тебе очень идет, и мы решили оставить так.

— Я так и понял. Ты устала? — переключается на другую тему, взгляд блуждает по мне, похоже, уснуть не получится.

— Если честно, предпочла бы поспать.

Он подходит, одной рукой обнимает за талию, обволакивая таким знакомым запахом геля для душа, другой заправляет выбившуюся из пучка прядь, за ухо.

— Давай ты сходишь в душ, а потом уже определимся с твоими предпочтениями, — снимает мой халат, оставляя в одном белье.

— Не определюсь, а капитулирую, ты хотел сказать?

— Хотел, но ты сама догадалась.

Выйдя из душевой, застаю Макса за пересмотром в телефоне наших фотографий с отдыха. В этот раз мы нафотографировались от души. И вообще поездка получилась замечательная. Столько эмоций, столько позитива, да и с Алисой уже полегче, подросла.

Он откладывает телефон на тумбочку и впивается жадным взглядом.

— Скажи, откуда у тебя столько энергии? — подхожу и сажусь рядом — Я просто выжатый лимон.

— Лиза, ты плохо знаешь свои ресурсы, — сгребает и перекидывает меня на спину, оказавшись сверху.

— И ты их решил поискать?

— Просто кайфуй, я все сделаю сам, — хрипит мне в губы, и я отдаюсь на его милость.

Он проходится по шее, спускается к груди, вызывая волну сладкой дрожи. Ладонью ласкает бедро, сгибает мою ногу в коленке и подтягивает вверх. Переключается языком на внутреннюю часть бедра, и я издаю глубокий стон.

Почему мы живем вместе не один год, но каждый раз мне с ним так хорошо?

Макс проходится от колена вниз, рукой сжимает ягодицу. Выгибаюсь навстречу, пьянею от его прикосновений. Тыльной стороной ладони касаюсь его щеки, повернув голову, он захватывает мой указательный палец и засасывает в рот.

— Ммм! — вырывается из легких.

Внизу собирается влага, возбуждаюсь и забываю про усталость и сон. Макс поднимается, тянет на себя, переворачивает меня на колени и медленно заполняет до упора. Сначала его движения размеренны, а потом он входит в азарт, и я теряю голову, упиваясь яркостью ощущений, взлетаю, стону и несусь по волнам удовольствия.

Когда накрывает оргазм, обмякаю и падаю лицом вниз — просто блаженство.

— Живая? — обнимает меня муж, после отходняка.

— Частично.

Он хмыкает в мои волосы.

— Люблю тебя, безумно… Если бы мне до тебя кто сказал, что буду хотеть каждую ночь одну и ту же женщину, рассмеялся бы.

— Я твоя карма, Градов, за самоуверенность.

— Это точно.

— Давай спать, завтра на работу.

— Ладно мне, а тебе что, горит? Отдохни еще день.

— Нет, нужно наведаться. У подчиненных же два отпуска — свой и начальника, они там и так расслабились, пора расшевелить. Разберу чемоданы и съезжу хоть ненадолго.

Встаю и ухожу в душ. Планов на завтрашний день, действительно, немало. Макс отвезет Алису в сад, ему по пути в офис, а я займусь накопившимися делами.

Год назад я открыла языковую школу, а недавно мы решили расширяться и запустили платформу онлайн-курсов. Макс помог с программным обеспечением, а Гриша Ловцов усовершенствовал сайт так, что все наши преподаватели пришли в восторг. Гриша сразу сказал, что сделает конфетку, конкуренты обзавидуются. Так, собственно, и получилось. Плюс Макс вложил приличную сумму в рекламу и дело пошло.

— Ты уже пятнадцать минут плещешься, — заходит Градов в кабинку.

Надо же, даже не заметила в своих мыслях, что застряла так надолго.

— И спать уже не хочется, — улыбаюсь я — давай чай заварим.

— Давай.

Выношу чайник с чашками на террасу, Макс приносит мой кардиган и накидывает на плечи. Ночь сегодня светлая, даже не приходится включать уличное освещение, достаточно света из кухни. Откидываюсь на подушки кресла и вдыхаю аромат весеннего сада.

— Обожаю вечернюю тишину нашего поселка, особенно если сидеть на террасе. Более уютного места для меня нет во всем мире.

— Согласен. Я лишь однажды здесь чувствовал себя неуютно.

Делаю вопросительное лицо, не припомню такого.

— Когда ты вышла сюда в одном шелковом халате на голое тело, и я зарядил Лехе, чтоб не приставал к тебе.

— Я была в трусах.

— Не была ты ни в каких трусах.

— Макс, не сочиняй. Ты не можешь этого не помнить. Или ты прикалываешься надо мной?

Он смеется, и я понимаю, что так и есть.

— Да все я помню. Помню, как коротнуло, когда вышла, как Леху двинул, потому что чердак снесло. Как снимал эти трусы, как тащился от тебя в постели, все поминутно.

— А у меня тогда случился первый оргазм в моей жизни.

— Что?!

— Угу, — кутаюсь в плед, наконец, решилась ему в этом признаться.

— Ты же была до этого замужем.

— В страшном сне я была, а не замужем. Я только теперь понимаю, что такое семья и мужчина рядом, что такое поддержка и сильное плечо. Каким может быть секс, каким должен быть муж. Та ночь стала открытием, я поняла, что я другая, а чуть позже поняла, что другая я лишь с тобой.

Макс надпивает чай, некоторое время молчит.

— Я часто спрашивал себя: когда я влип? Когда понял, что ты та, с которой я готов остаться на всю жизнь? Прокручивал каждый момент, пока не дошел до самого начала. И понял, что это случилось еще там, в вашем доме. Ты ворвалась с такими огромными сверкающими глазами, вся такая гордая, неприступная. Произнесла несколько слов и все… случилось замыкание. Наверное, подсознательно, потому что тогда я точно не осознавал, для чего ты мне нужна. Просто что-то в мозгу прострелило, и я решил тебя забрать.

— Спасибо, что забрал, — улыбаюсь я.

— Спасибо, что поверила.