Табу. Разбитые судьбы

Глава 46. Маша

Впервые за долгие две недели я проснулась не от боли. В солнечном свете, льющемся из открытого мутного окна, мелькали пылинки, кружась, подобно маленьким феям. Казалось бы, откуда в вечно пасмурной зиме столицы может быть столько света?

Но именно это утро было похоже на только открывшую глаза весну. Яркое солнце пригревало моё заспанное лицо. Я прищурилась, наслаждаясь этим моментом.

Алевтина Яковлевна выписалась прошлым утром, поэтому моё пробуждение было как никогда спокойным. В тишине палаты слышалось лишь моё мерное дыхание и обычная суматоха больницы, слышащаяся за закрытой дверью. Впервые за эти недели я позволила себе не думать о плохом. Все проблемы ушли куда-то, оставив в душе лишь спокойствие и умиротворение.

За дверями палаты кипела жизнь, а в моем маленьком мире царила гармония. Завтра. Все проблемы завтра. Сегодня я хочу насладиться этим. Подпитать свои расшатавшиеся нервы солнечными лучами и запахом моих любимых ирисов, стоящих со вчерашнего дня в двухлитровой банке на старенькой тумбочке.

Митька приходил каждый день, стараясь провести со мной как можно больше времени. Теперь в этом статном красивом мужчине я видела того прежнего подростка, с которым мы когда-то убегали от всего мира на нашу крышу. Там, сидя в темноте, мы были одни в этой бескрайней вселенной. Это было больше, чем дружба.

После тихого стука, в палату вошёл улыбающийся Митька. За последние дни синяки под его глазами пропали, а складка между бровями разгладилась. Расслабленной походкой он подошёл к моей кровати.

— Ты сегодня без цветов, — я наигранно укоризненно посмотрела на него, прищурив глаза.

— У меня есть кое-что посущественнее. Доктор разрешил тебе поехать домой.

— Ну наконец-то!

— Раньше времени не радуйся, соплюха. Впереди тебя ждёт постельный режим. И я намерен проследить за этим.

Он присел на кровать и взял меня за руку. Я видела, что он хочет что-то сказать, но никак не решится. Его горячие пальцы бережно поглаживали мою ладонь, задумчиво следя за этим действием чёрными глазами.

— Дим… В чём дело?

— Я понимаю, что не в праве ждать чего-то. Не в праве надеяться, что ты простишь меня за всё… что я причинил тебе, — его тихий голос, как обычно это бывало, вводил в транс, а близость тела оттесняла все мысли из головы. Хотелось прижаться к нему. Утонуть в его запахе и объятьях. Почувствовать себя той маленькой девочкой, которую так бесстрашно защищал долговязый парень с очаровательной улыбкой. — Я всё понимаю, Мань, но всё же надеюсь, что смогу занять хоть какое-то место в твоей жизни. Главное быть в ней. Быть рядом.

— Дим, ты всегда был рядом. Как бы далеко ни находился. Я устала от жалости к себе и от обиды за прошлое. Очень устала.

Я протянула руку к его лицу, прижав ладонь к колючей щеке. Димка поднял глаза, с надеждой заглянув в глубину моей души. Вся она, все мои мысли как на ладони. Все чувства и переживания. Желания, надежды и грусть, что они никогда не станут явью.

Мне не хватало сил отталкивать его больше. Я не могла справляться со своими чувствами к этому человеку. Только с ним я могла бы быть счастлива. А без него я чувствовала себя пустой. Я просто хотела видеть его рядом, а остальное… гори всё адским пламенем.

Мне было плевать, что у нас никогда не будет полноценной семьи. Главное быть рядом.

— Я люблю тебя, Мань. Какое бы решение ты ни приняла, это не изменит моих к тебе чувств.

— Ты же знаешь, Мить. Мы не можем… Что это у тебя? — я только сейчас увидела тоненькую папку в его руке, которую он с силой сжимал.

— Это? Хм… доказательство того, что вся моя жизнь оказалась ложью.

Мужчина сжал губы, в миг становясь молчаливым и задумчивым. Его глаза буравили папку, а мысли витали где-то далеко, переживая снова и снова моменты из жизни, принесшие ему лишь страдания.

Я аккуратно накрыла его ладонь, возвращая из горьких воспоминаний. Мне было больно видеть, как он страдает от того, что уже никак не может изменить. Но теперь я буду рядом. Пусть мы не сможем быть обычной парой, теперь все беды сможем разделить пополам. Будем друг другу плечом и опорой.

— Это результаты анализов, — он кинул бумагу на одеяло, как будто обжегся от скупых слов, напечатанных на белой бумаге. — Я без твоего ведома сделал это, боясь, что дам тебе ложную надежду.

— Что? Каких анализов? — я перестала дышать, внутренне готовясь ко всему.

— У нас будет время об этом поговорить. Просто… — видно было, что слова даются ему с трудом. — Просто я и подумать не мог.

— Объясни, наконец, в чём дело.

— Всё что мы пережили, лишь затянувшийся фарс. Мать всё выдумала.

— О чём ты… говоришь?

— Ты не моя сестра. Даже не дальняя родственница, Мань.

Должной радости сей факт у мужчины не вызвал. Теперь он, как и я когда-то, почувствовал на себе всю горечь предательства родного человека. Долгие годы женщина, называвшаяся его матерью, скрывала правду. Эта женщина придумала свой какой-то совершенно невероятный мир. Видя, что её сын страдает продолжала врать.

Дьявол не в аду. Он сидит в каждом человеке и лишь от нас самих зависит, вырвется ли он наружу. Под личиной любящей матери скрывался целый вулкан злости, обиды, зависти и корысти. И пострадал от её эгоизма единственный близкий и любящий человек.

Дверь с грохотом отворилась и в палату подобно маленькому урагану ворвался Мишка. Я не видела ребёнка несколько недель, а казалось прошла вечность. Своей счастливой беззаботной моськой он разгонял тяготившую ауру, скопившуюся от последних известий.

С радостным криком он запрыгнул на скрипучую кровать, вызвав во мне улыбку умиления, перекошенную резкой болью от ещё не зажившей раны.

Я не спрашивала, что стало с Пашкой. Этот человек умер для меня. После второго рождения я желала окружать себя лишь счастливыми и позитивными людьми, как этот малыш со светящимися голубыми глазами.

Удивительно, как всего за месяц из наигранно взрослого пятилетнего мужчины он превратился в обычного ребёнка, радующегося простым вещам.

— Маша! Ты представляешь?! Я впервые катался на лыжах! А ещё там была огрооомная новогодняя ёлка с гирляндами. Папа всегда покупал пластиковую, а там настоящая была! Он обещал, что когда тебя выпишут, у нас будет настоящий Новый год. С подарками, шарлатаном Дедом морозом и ёлкой. Здорово правда?

Ребенок всё щебетал, рассказывая все прелести зимнего отдыха с няней в санатории, а я чувствовала, как рука любимого под моей расслабляется, отпуская все обиды.

Я смотрела на эту идиллию, больше всего на свете желая быть частью их маленькой семьи.

— А я кое-что тебе принёс, — мальчуган стушевался и почему-то покраснел, когда начал шарить по карманам своей куртки. — Да где ж ты… Было же в кармане… А! Вот!

Мишка, потупив взгляд, протянул мне маленькую коробочку. Я с недоумением перевела взгляд на молчавшего Диму, но коробочку приняла. Там на дне в псевдо-бархатной подушечке лежало простое потускневшее от времени детское колечко. Моё колечко.

— Ты лазил в моём шкафу…

— Ну пааап! — он виновато посмотрел на отца и перевёл взгляд на меня. — Маш, ты это… будешь моей мамой?

Я перевела шокированный взгляд с открывшего в изумлении рот Митьки на его сына. Мишка сидел на кровати с огромными печальными глазами полными надежды. Его нижняя губа чуть подрагивала, а маленькие ручки нервно перебирали ткань куртки.

В своей такой ещё короткой жизни он уже почувствовал боль предательства родного человека. Именно в таком возрасте ему была так нужна мать, а она предпочла ему свободную жизнь.

Так легко потерять веру в людей, достаточно получить удар в спину от того, кому безгранично верил. Но теперь у малыша всё будет по-другому. Потому что МЫ есть друг у друга.

Эпилог. Маша.

Я не торопилась открывать глаза. Непроизвольная улыбка вновь растянула мои губы. В квартире царила уютная тишина. С кухни доносился запах из автоматической кофеварки. Наверняка, он меня и разбудил. Рядом тихо посапывал самый лучший мужчина в моей жизни. Мой друг, любовник, мой Муж…

Я уже привыкла просыпаться ни свет ни заря. Раннее утро было самым любимым временем суток. Только в рассветные часы можно никуда не торопиться, а просто насладиться гармонией в нашей маленькой семье.

Может быть, мне не спалось, потому что я до сих пор не могла поверить в своё счастье. Каждый раз, проснувшись, я с тревогой представляла, что это все может оказаться сном. А может быть хотелось как можно дольше видеть лицо любимого.

Я повернулась на бок и приоткрыла глаза. Мне никогда не надоест любоваться его четко очерченным профилем. Острыми скулами, носом с небольшой горбинкой, колючей щетиной, мягкими губами.

Кончиком пальца я аккуратно убрала прядь отросших волос с его лба.

— И давно ты наблюдаешь за мной, маньячка? — хриплый ото сна голос мужа застал меня врасплох.

— Сон для меня — непозволительная роскошь, — я поцеловала его в голое плечо, прижимаясь всем телом к такому желанному мужчине. — Я и так слишком много времени упустила.

Он, не открывая глаз, улыбнулся и уткнулся носом мне в макушку. Большая ладонь нежно поглаживала мою оголившуюся от майки спину. С Митькой даже молчание было таким уютным и домашним, как будто мы читали мысли друг друга и слова были ни к чему. Как будто все эмоции мы передавали через кожу, чувствуя себя одним организмом.

Длинные пальцы незаконно перешли границу резинки моих трусиков. Дорожка, которую они проложили по коже, горела чувственным огнём. Мужчина нежно, но крепко сжал мою ягодицу, прижимая к себе ближе. Щекой я чувствовала участившееся биение его сердца. Тёплыми губами прикоснувшись к его груди, проложила невидимую линию из легких поцелуев к его ключице. В конце пути прикусила загорелую кожу на шее, от чего мужчина рвано вдохнул воздух сквозь сомкнутые зубы.

За эти пару лет мы выучили друг друга вдоль и поперёк, не оставив ни одной частички тела без внимания. Мы каждую ночь отправлялись в это сказочное путешествие, наслаждаясь не только физической, но и эмоциональной близостью. Ни запретных тем, ни закрытых дверей.

— Как насчёт ещё одного Сокольского?

Ловким движением Дима подхватил меня под ягодицы, посадив на свои бёдра. Своей горячей влажной плотью я чувствовала твёрдый член, готовый продолжить ночное рандеву. Я обхватила ладонями его лицо, чтоб видеть затуманенные рвущейся наружу похотью тёмные глаза. Качнув бёдрами, подобно кораблю на волнах, с удовольствием заметила, как мужчина прикрыл глаза, откинув голову назад.

Это стало нашим маленьким ритуалом. Доводить друг друга до сумасшествия. И если так, то я готова каждый день снова и снова сходить с ума по этому человеку. Терять голову от любви к нему. Сгорать в его объятиях, а затем снова возрождаться. Изучать его заново. Заново влюбляться, как в первый раз.

Его пальцы проникли между нашими телами, отодвигая ткань, мешавшую нам. От этого простого движения я чуть было не вскрикнула, вовремя вспомнив, что мы не одни.

Как будто и о нас вспомнили в этом момент. Из соседней комнаты раздался ещё сонный, но такой громкий и недовольный крик нашего сына.