Моя любимая заучка

Глава 31

— Не испытывай моё терпение, Паулин! — рявкнул Громов, — Ты за кого меня держишь? Даже близко не подходи, не смей! Ты себя вообще в зеркало видела?

Громов выставил перед собой руки, чтобы наглая полулысая девица не смогла больше приблизиться ни на шаг.

Сейчас Паулина стояла перед ним в гостиной общежития, а до этого пыталась усесться к нему на коленки. Видимо у неё началась чесотка, но с большей вероятностью у Макса член бы встал на прикроватные тапочки, чем на неё.

— Ну коти-и-ик, мы так давно не были вместе, — Паулина смотрела на него жалобным взглядом, — Я же соскучилась…

Но Громов не замечал её глаз, рта или любой другой части тела, он как узрел плешь надо лбом, так больше, казалось, ничего в жизни и не увидит никогда. Захотелось вернуться в ту злосчастную аудиторию, попросить у профессора еще один мешок с теми химикатами, да побольше, и насыпать в каждый глаз, чтобы ослепнуть навсегда.

— Ты дура или кто? У тебя лысина на башке, а ты говоришь мне, что соскучилась? — с отвращением сказал Громов, обращаясь больше к проплешине, чем к ней самой, — Бля, меня сейчас стошнит. Отойди, Паулин, я серьёзно. Сделай с этой штукой сначала что-нибудь, но сейчас отойди.

Паулина продолжала стоять на расстоянии вытянутой руки напротив Громова. Нижняя губа задрожала, а на глаза навернулись слёзы:

— Зачем ты так со мной? Я уже была у медички, волосы должны отрасти! А пока я записана на завтра в салон для наращивания.

— Вот как нарастишь, так и поговорим.

Паулина круто развернулась и, захлёбываясь в рыданиях, убежала к себе в спальню.

Боря сидел рядом с Максимом и еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, но, когда Паулина исчезла из вида, дал волю эмоциям.

Громов его веселья не поддерживал, ему реально стало противно. Он чуть не получил психологическую травму, потому что как увидел её, так сразу начал вспоминать все разы, когда они трахались. И Паулина теперь всегда вспоминалась такой, какая стала сейчас! Вряд ли теперь ещё когда-нибудь у него встанет на неё. Да и не хотелось совершенно.

С некоторых пор он вообще перестал о ней думать и искать повод, чтобы затащить за ближайший угол. Вместо этого он дрочил. Не за ближайшим углом, конечно. Только не хватало ещё, чтобы кто-то увидел. Получить репутацию злостного университетского дрочилы не вписывалось в его планы.

— Я в ахуе, как теперь это развидеть? — вздохнул Максим, закрывая глаза и откидываясь в кресле, — Мне кажется, страшнее в жизни я ничего никогда не видел. И больше не увижу.

Боря весело рассмеялся:

— Да ладно тебе, ты преувеличиваешь. Но в целом, да… картина не очень приятная глазу. Кстати, как дела с Ромашовой?

Громов открыл глаза и посмотрел на друга:

— Да нет у меня никаких с ней дел. Ну, кроме патрулирования.

Боря изогнул бровь:

— Серьёзно? Хорош уже, раз я всё знаю, то давай без этих твоих недомолвок. Она надела кулон. И смотрела на тебя сегодня как-то необычно.

— Надела, — кивнул Громов, — Хотя были сомнения на этот счёт. Не знаю, как она там смотрела, я ничего не видел кроме неприязни. Единственное, что, когда тащил её с аудитории, она даже не сопротивлялась.

— Я видел. И именно потому, что я вас заметил, увёл за собой всех остальных. Вот думал расскажешь или нет, — улыбнулся Боря, — Но я искренне рад, что у тебя появились хоть какие-то продвижения.

— Спасибо. Мне пора.

Громов поднялся с дивана, потянулся, и отправился в их с Ромашовой совместный кабинет.

Наконец-то можно будет созерцать что-то настолько прекрасное, что поможет забыть Паулину и её новую подружку — лысину.