Соблазнительный маленький воришка

Глава 3

Роклин

— Мисс Милано, я полностью согласна. Я поговорю с консультантом студента, и мы придумаем подходящее наказание, — говорю я в воздух, мой телефон включен на громкую связь.

Бронкс, старше на шесть месяцев и хамелеон в нашей девчачьей банде из трех человек, закатывает глаза, засовывает язык за щеку и подносит руку ко рту. Всегда с грязными помыслами, наш нахальный маленький Скорпион.

Я прочищаю горло, чтобы скрыть смех, и швыряю в нее своей губной помадой, которую она прикрывает подушкой, прежде чем упасть на диван в полном драматизме, как будто этот разговор ей до смерти надоел.

— Я знаю, что вы это сделаете, мисс Ревено. Мы всегда можем рассчитывать на вас, девочки, в том, что вы поможете другим добиться заметных достижений, — поет нам дифирамбы наш милый, но невероятно неквалифицированный декан — причина номер один, по которой наши семьи в первую очередь так стремились нанять эту женщину.

— Конечно. Мы позаботимся о том, чтобы ей дали именно то, что ей нужно, поэтому, когда приблизится следующий экзамен, она будет готова. — Я подкрашиваю бровь, чтобы придать ей идеальную форму, поворачиваюсь перед зеркалом, чтобы убедиться, что моя форма отглажена должным образом. — Обман совершенно определенно неприемлем.

Я поднимаю глаза и вижу в зеркале фарфоровое личико Дельты, когда она проскальзывает у меня за спиной и шепчет мне на ухо:

— Если только ты не хедлайнер самого престижного музыкального ансамбля подготовительной школы в стране, или самый молодой олимпийский чемпион в мире по прыжкам в воду, или следующий Пабло Пикассо. Тогда это вполне приемлемо, да, Коко Рокко?

— Не забудь про самого высокого! — Шепчет Бронкс.

Я отшучиваюсь от Дельты за использование рифмованного прозвища, и легкий смешок покидает ее. Мы с ней родились с разницей в две недели, но с таким же успехом могло пройти и два десятилетия.

Дельта, это все царственное и ренессансное. Она дышит грацией и уравновешенностью, в то время как нам с Бронкс приходится вспоминать о наших корнях, чем старше мы становимся. Будучи единственной внучкой известного сенатора, она добьется этого, даже если ее мать, это все то, чем она не стремится стать. Например, как коварная сука, гоняющаяся за титулами и трастовыми фондами. Дельта, это полная противоположность. Она застенчива, и, хотя в нашей жизни требуется хитрость, у Дельты есть моральные принципы. Во всяком случае, большую часть времени.

— Большое тебе спасибо, дорогая. Скоро увидимся с вами.

— Пока, мисс Милано. — Произнося это, я улыбаюсь, но в ту секунду, когда я заканчиваю разговор, у меня вываливается язык, и дверь моей спальни открывается в то же самое время.

Мой позвоночник напрягается, глаза сужаются, а сердцебиение учащается, но тут входит Сэйлор, камеристка северного крыла, моего крыла, с высокой стопкой полотенец в руках. Она резко останавливается, ее светлые глаза расширяются, когда они встречаются с моими.

— Мне так жаль. Я думала, ты уже ушла, иначе я бы никогда…

— Сэйлор, все в порядке. — Мои плечи расслабляются. — Я не ожидала, что ты придешь, вот и все, и зачем ты все это несешь? Я же сказала тебе, ты не…

— Пожалуйста. — Она отдергивает их назад, когда я подхожу, поэтому я останавливаюсь. — Позволь мне делать то, что мне поручено. Это все упрощает.

То, как она произносит “упрощает”, и быстрый разрыв зрительного контакта не остаются незамеченными, но я просто киваю, и затем то, что она ответила, поражает меня.

— Почему именно, ты решила, что я ушла?

Черты ее лица искажаются, никому не нравится быть крысой.

— Джаспер позвонил около двадцати минут назад и сказал, что я могу приступить к своим обязанностям пораньше, если захочу. Он думал, что вы ушли с мистером Донато и его подопечными. Бронкс встает, темные густые кудри подпрыгивают вокруг ее стройного лица.

— Конечно, он это сделал. — Она смотрит на меня. — Интересно, откуда у него такая идея?

Джаспер здесь управляющий домом, тот, кто распределяет обязанности и отвечает за то, чтобы жизнь в Грейсон-Мэнор протекала так же гладко, как шелковые занавески, задрапированные на каждом окне. В отличие от грубых вышитых драпировок в номере Грейсон на Энтерпрайзе, чего я не замечала, пока они не опустились мне на глаза. Даже лента была грубой фактуры, золотая нить шершавая на ощупь, почти такая же грубая, как пальцы, которые ее завязывали …

Воспоминания о прошлой ночи вспыхивают передо мной, все еще свежие в моей памяти, когда я провожу кончиками ногтей по губам. Пальцы преступника, если можно так предположить. Держу пари, он родом из хаоса. Изображение смерти, выделенное жирными чернилами на его коже, является достаточным намеком, если бы заживление разбитых суставов и маленькие царапины и шрамы на его коже сами по себе не сделали это очевидным.

Да, держу пари, его мир такой же темный, как и его чернильно-черные волосы.

Может ли это быть так же хреново, как у меня? Он действительно приказал своему человеку скатить окровавленного и избитого человека с холма, так что… может быть?

Я не заметила никаких фамильных гербов на его коже, а его кольца были несущественными, случайными формами самовыражения, которые он, вероятно, подобрал, или украл здесь и там. Его машина несмотря на то, что VIN был поцарапан, а номерной знак снят, не представляла собой ничего особенного и не имела никаких опознавательных знаков. Он не произнес ключевого имени или кодового слова, чтобы показать, кто он такой, или что ему точно известно, кто я такая.

Мы находимся в Энтерпрайзе, месте проведения мероприятий, по крайней мере, так гласит описание, когда вы смотрите его онлайн, которое мы основали несколько лет назад как движение власти. Новое место проведения позволило нам играть в эту игру, предлагая люксы и чувство превосходства семьям из близлежащих районов, которые считают, что они именно такие. Важные, превосходящие, стоящие больше, чем они есть на самом деле. Как мэр приграничного городка и губернатор, овдовевший филантроп и окружной прокурор, один для своей жены, другой для любовницы, эти последние несколько человек пригодятся чаще, чем хотелось бы моему отцу.

Дело в том, что в эти выходные здесь присутствуют не только Грейсоны и те, кто связан с нами. Люксы открыты для наших стратегически выбранных “равных”, а также для тех, кому мы разрешаем приобрести билеты на концерт. Это множество возможных точек входа. Не похоже, чтобы безымянный незваный гость пробрался в поместье Грейсон, точно зная, кого он найдет внутри. Отец не упоминал о взломе, и Бронкс не зацикливается на экране своего компьютера, печатая на гиперскорости.

Если бы его заметили или схватили, я бы знала об этом, но это было не так.

Так что, если он и гангстер, то незначительный.

— Дамиано нужно обуздать своих подопечных. — Дельта отвлекает меня от моих мыслей, когда говорит о надоедливых братьях, новых занозах в заднице, которые присоединились к нам здесь, в поместье. — Они сделали это с Сашей на прошлой неделе, — упоминает она преданную служанку из своего крыла. — Бедная девочка и то, на что она наткнулась. — Кожа Дельты розовеет при воспоминании о ней самой.

— С чем она пришла? — Поддразниваю я, зная, что с ней и двумя ее бойфрендами возможности безграничны. Они сделают абсолютно все, о чем она попросит, и сделают это хорошо.

Дельта только улыбается, хватает свою сумочку с туалетного столика и направляется к двери.

— Дело в том, что эти парни Греко создают проблемы, как нас и предупреждали. Они стали настоящим наказанием.

— Пару пригоршней, если бы мне пришлось угадывать. — Бронкс ухмыляется, надевая свой блейзер, отказываясь застегивать пуговицы спереди, пока в этом нет крайней необходимости. Она приподнимает брови, и встречается со мной взглядом.

— Скажи мне, что они не кричат «Энергия большого члена»?

— Нет. Они кричат о гонорее.

Бронкс громко смеется, когда щеки Сэйлор становятся такими же красными, как ее блестящие туфли, и она быстро исчезает в моем шкафу.

— Я попрошу Дома поговорить с ними. — Я хмурюсь, раздраженная всей этой ситуацией, и направляюсь вниз по лестнице. — А пока мы обыграем их в их собственной игре. Доставим им небольшие неприятности в ответ. — Возможно, меня и предупредили держаться на расстоянии, но мне также было поручено следить за тем, чтобы они никогда не забывали о своем месте.

Как будто мы кому-то это позволим.

— О, да. — Бедра Бронкс покачиваются еще немного. — Теперь я почти надеюсь, что Дом хоть раз в жизни не сделает так, как ему говорят, но мы говорим о тебе. Все так быстро подчиняются.

— Не все, — шепчет мой разум, возвращаясь к серебряной петле, обернутой вокруг безупречно полных губ у меня перед глазами.

Нахмурившись, я заставляю себя улыбнуться, а девушки смеются вместе со мной, пока мы продолжаем спускаться на первый этаж. Поместье Грейсон действительно является воплощением красоты. Своего рода многовековой замок расположен на территории поместья площадью в сто акров, семнадцатифутовые железные ворота окружают его целиком, первый уровень защиты от посторонних.

Ходят слухи, что первоначальный документ включал в себя еще тридцать пять акров земли, простирающейся за нашими задними садами и в настоящее время покрытой рядами гигантских деревьев, скрывающих заброшенный особняк перед его фасадом, но говорят, что жадность является причиной того, что доказательства не могут быть найдены. Само поместье состоит из четырех крыльев: северного, южного, восточного и западного, по одному для каждой из нас, девочек, и для тех, кого мы хотим в них поселить, конечно, с одобрения остальных.

Единственный вход, ведущий в каждое крыло, находится в одном и том же месте, по бокам шестидесятифутового вестибюля. Из фойе видна только первая дюжина ступеней, сохраняя то, что находится за ними, тайна для тех, кто не приглашен подняться. Лестница в каждом крыле изгибается одинаковым образом, так что последняя ступенька из всех четырех упирается в один и тот же мраморный пол на одинаковом расстоянии, представляя собой ровную площадку.

Западное и южное крылья расположены с левой стороны комнаты, восточное и северное с правой. Если я посмотрю направо, то увижу гигантские дубовые двери, отделанные золотом, ведущие наружу, а если я посмотрю налево, то в дальней стене, параллельной входной двери, и под нависающим балконом гостиной находится еще один ряд дверей, эти больше и толще. Пуленепробиваемые. Звуконепроницаемые.

Это покои канцлера.

Как девушка-кардинал Грейсон, четыре стороны света, которые заставляют нас вращаться, мы сами являемся канцлерами, и это способ сказать, что в нашем мире наши слова перевешивают все… с небольшим принуждением со стороны наших семей, конечно. Но быть главным канцлером, это высшая точка власти. Императрица всего сущего. Или император, в нынешнем виде. Кэлвин Грейсон, он же Кэлвин Мур, хороший канцлер, но он не предназначен для того места, которое занимает. Он представляет фамилию Грейсон в целом во внешнем совете, не связанном с нашими основными четырьмя семьями.