Слишком много блондинок

— Крутая тетка! — восхитился Паша. — Просто гений рынка попрошаек!

— Да-а, — согласилась я, без всякого аппетита пережевывая последнюю ложку салата. — Поехали домой, я, кажется, объелась.

Пока мы сидели в палатке, началась метель: дворники работали без перерыва, а машины ехали не быстрее километра в день.

— Мы будем предаваться страсти? — поинтересовался Паша, вглядываясь в мое сонное лицо.

— Ой, не знаю. — Я сидела, завалившись на дверь, а ремень впивался в сырный соус и лепешку. — Может, завтра или через неделю, а?

20 декабря

Ужасный день! Мы с восьми утра да часу ночи перевозили Пашу ко мне и разбирали его студию. Перетащить с Цветного бульвара на Чистые пруды три не очень большие сумки вышло намного легче, чем разобрать весь тот хлам, каким была забита его квартира. Мне поручили распутывать шнуры — только этим я занималась полтора часа, а еще надо было все расставить, пропылесосить, привинтить дверь в комнату, которую Паша выбил, поругавшись со мной. Все это время дверь аккуратно стояла рядом с проходом. И только мы ее присобачили, тут же решили избавиться — она была без надобности. Еще мы стелили ковролин, за которым спешно отправились на рынок… Оказывается, постелить его — самая настоящая трагедия: либо не хватает в длину, либо слишком мало в ширину, а когда отрезаешь от него кусок, выходит, что этот отрезок никуда не приспособишь… В конце концов, нам удалось добиться, чтобы в студии было уютно и симпатично, но домой ввалились без сил.

Мы долго ужинали, мылись, смотрели телек и начали засыпать прямо в свитерах и носках. Только я задремала, Паша стал меня домогаться, и мы поначалу делали все медленно, тихо и без всякого вдохновения, но вскоре свитера разлетелись в стороны, одеяло свалилось на пол, и мы не спали часов до четырех ночи.

22 декабря

13.45 Приехали мама с отчимом. Они привезли мне ковер, расписной столик, набор посуды в желто-зеленую клетку, торт из взбитых сливок, ярко-розовый свитер с огромным воротом, старую кофеварку и четыре небольших картины некоего Ткаченко, на которых было изображено одно и то же, только в разных цветах, а называлось все это «Времена года».

— На кухне повесишь, — объяснила мама.

Я позвонила Паше, он приехал со студии, мы все попили чай с тортом и ликером «Адвокат».

На кухне мама спросила меня, счастлива ли я, на что я вытаращила глаза, улыбнулась во весь рот и так возбужденно закивала головой, что мама обняла меня и призналась, что все чаще думает о внуках. Я посоветовала ей не очень увлекаться, но была рада тому, что она рада за меня. Мама шепнула, что Паша — прелесть, и они уехали, заранее поздравив с Новым годом, так как на праздники улетали в Египет.

20.48 Паша решил меня поразить. Он уложил меня на край постели, сам встал на пол на колени, а мои ноги положил себе на плечи. Я сначала испугалась — к таким опытам я всегда относилась с подозрением. Потому что раз я не гимнастка и не каскадер, — совершенно не понимаю, как можно получать удовольствие, если, например, стоя… Сначала казалось, что слишком глубоко, но вскоре я забыла обо всех предубеждениях, даже несмотря на то, что все время сползала с кровати. Было так оглушительно приятно, что мне казалось, мы продолжим, даже если дом внезапно разрушится от какого-нибудь террористического взрыва… И так нас и найдут — с улыбками на устах, и удивятся…

21.56 Это было еще лучше, чем лучший секс в моей жизни.

Несмотря на то что мы долго копошились, тот вариант, на краю кровати, второй раз как-то не задался, и нам пришлось искать выход из положения. Мы совершенно измучились, перепробовав весь набор положений для неприхотливых любовных пар… чуть было не бросили это дело, решив остыть и отложить на потом… но тут Паше пришла мысль о самом традиционном способе, который так высмеивается в эротических изданиях. Я совершенно потерялась, оно так все вдруг понеслось, что очнулась я лишь от собственных воплей.

22.18 Я сбрила все волосы между ног, и Паша сказал, что это его заводит. Когда я ему показала, он сказал: «Ой!», секунду подумал, после чего бросился на меня, как дембель. Мне казалось, что он сошел с ума — все это заняло не больше трех минут, но было так яростно, словно мы делали это часа два.

22.25 Это был самый короткий секс в моей жизни.

23.30 Мы только что поругались из-за того, что Паша обозвал Альмадовра вонючкой. Я поставила «Все о моей матери», а Паша заявил, что с большим удовольствием посмотрит пять раз подряд первую часть «Фредди Крюгера», чем пять минут — Альмадовра.

23.59 О! Я больше не могу этим заниматься! Паша сошел с ума!

Это первый раз в моей жизни, чтобы два раза подряд, без перерыва. То есть прямо сразу один за другим. Я чувствую себя омлетом, но у Паши какое-то бешенство, я даже с тоской вспоминаю наш платонический период.

00.21 Смотрим вторую часть «Фредди Крюгера». Мне нравится. Мне сейчас все нравится. Кроме секса.

23 декабря

11.04–13.25 Пью кофе, читаю детектив. На улице жутко холодно, я поклялась до лета не выходить.

14.12 Позвонил Андрей и сказал, что мой сценарий отвергли. Я сказала: «Да и ладно», но, повесив трубку, забилась под плед и пролежала так, пока Паша не позвонил и не сказал, что приедет.

14.39 Паша сказал, чтобы я не расстраивалась из-за сценария, потому что я все равно самая талантливая, самая хорошая и красивая. Я ему поверила и снова взялась за детектив, решив, если что-то не выходит, значит, так тому и быть.

15.01 Позвонил Андрей и сказал, что пошутил насчет сценария. Сценарий принят, к февралю я должна написать первых пять серий и сразу же после праздников мне дадут аванс. Я сказала Андрею, что он м…ило с Нижнего Тагила, что так шутят только враги, что за это он сам должен дать себе в морду и почему я должна верить, что сейчас он говорит серьезно? Андрей обозвал меня параноиком и отсоединился.

20.45 Паша приготовил потрясающий гуляш, а я взбила картофельное пюре.

Мы пьем горилку с медом и обсуждаем радужные планы на будущее. В марте у Паши выйдет альбом, а в феврале — видео. Мы придумываем, куда будем девать все те бешеные тысячи, что обрушатся на нас в ближайшее время, и никак не можем решить, что лучше — «порше» или спортивный «мерседес» и где лучше покупать пентхаус — в Нью-Йорке или Лондоне.

24 декабря

7.23 Позвонила Наташа и сообщила, что у нас в десять встреча с Панфиловым. Я тут же проснулась и только было собралась привести себя в порядок, чтобы произвести на всех ошеломительное впечатление, как опять заснула, прижавшись к теплому Паше. Я вскочила за пятнадцать минут до выхода и едва успела почистить зубы.

10.07 Панфилов сказал, что у него есть бюджет для развлекательной программы, но пока не решили, что за программа такая будет, и, если у меня есть идеи, я могу поделиться. Идея у меня была, но так как я не знала, о чем Панфилов будет со мной говорить, я как следует не подготовилась и теперь попыталась связать в единое целое обрывочные мысли.

— Вот представляете, есть такие укоренившиеся мнения… Ну, вроде того, что гомосексуалисты — это нормально, что делать карьеру с помощью секса — плохо, что алкоголь и сигареты вредят здоровью. А вот если сделать такую сатирическую передачу, в которой говорить обо всем наоборот: карьера с помощью секса — круто, пить — полезно. Приглашать туда разных людей, которые согласны с таким мнением, делать сюжеты… У меня даже название есть — «Другими словами».

Несмотря на то что объясняла я бездарно, на ходу импровизируя, Панфилов заявил, что идея ему нравится и надо после Нового года обсудить подробности, а мне — написать сценарную заявку.

16.00 Позвонил Федя и спросил, обижаюсь ли я до сих пор. Решив, что не обижаюсь, я обещала задуматься над тем, не справить ли нам Новый год всем вместе у него на даче. Помявшись, Федя признался, что будет с Аней. Я удивилась, но приятно.

17.09 Вернулись с Пашей из магазина с кучей деликатесов и готовых салатов.

17.24 Позвонила Сабина и не меньше сорока минут благодарила за то, что я познакомила ее с Мишей. Еще она сказала, что будет вместо меня вести программу, но не знает, что говорить, поэтому Миша готов мне платить за то, что я буду писать ей сценарий. Узнав размер гонорара, я немедленно согласилась и сказала, что за эти деньги могу писать стихами. Сабина сказала, что стихами не надо и что она заедет числа третьего. Они сегодня с Мишей улетают в Цюрих, к его другу отмечать Рождество, а она звонит мне по дороге в аэропорт.

18.00–20.36 Украшаю елочку. Мы купили высокую искусственную елку с шишками — она стоила неприлично дорого, но мы решили отметить наш первый Новый год с шиком. Я накупила вагон игрушек, дождик, мишуру, искусственный снег, Деда Мороза, Снегурочку, какие-то санки с белой лошадью, и теперь за всем этим почти не видно веток. Зато все горит и переливается, как Лас-Вегас. Очень празднично.

25 декабря

02.57 Весь вечер мы пили горилку, и я переусердствовала. Мне казалось, что раз она так легко и радостно пьется, то и крепко захмелеть от нее невозможно. Но когда мы попробовали заняться любовью, я вдруг начала так смеяться, что Паша испугался. Я, как могла, старалась объяснить, что со мной происходит, но у меня не вышло. То, что от моего тела требуют каких-то движений и вообще хотят в него проникнуть самым гнусным образом, вызывало во мне приступы невероятного веселья. Потом меня вырвало в раковину — то, что оказалось в ней, пахло горилкой, и мне в сотый раз стало стыдно за то, что я много пью. А главное — часто, хоть и реже, чем когда я работала на ТВ.

04.15 Как я хочу пить! Паша проснулся и принес мне воды с лимонным соком. Хорошо все-таки жить вдвоем. С Пашей.

04.34 От двух стаканов воды меня опять стошнило. Слава богу, у меня оказались таблетки от похмелья! Приняла шесть штук и легла в кровать, чуть не сломав Паше ногу, на которую наступила.

04.35 Черт! Теперь я хочу в туалет!

04.36 Не пойду.

19.00–22.16

— Ты понимаешь, это все так странно получилось, — оправдывается Саша.

Мы сидим на кухне — Саша с ногами в кресле, а я — на комоде. У меня девичник: в большой комнате Аня, Наташа, Таня — она вчера приехала с Наумом из Австрии — режутся в монополию. Таня привезла мне из Австрии смешную красную дубленую ушанку и красный в белую полоску шарф от Наума, Аня — голубой хлопковый лифчик с трусами, а Саша принесла три номера журнала с моим интервью. Я получилась самим Очарованием: такая вся остроумная и рассудительная. Здорово иметь подруг. Саша же увела меня на кухню и попыталась оправдываться за то, что улеглась в постель к Феде — в то время еще нашу общую постель.

— Мы сидели, а он как прыгнет — пока я пыталась врубиться, что происходит, ты уже вернулась… — Саша отпивает кашасу, бразильскую самогонку, которую Наташа по всем правилам замешала с сахаром и лаймом. — Ты же не обижаешься? Или обижаешься?

— Саш, я не обижаюсь! — Я всплеснула руками. — Только не надо меня спрашивать об этом каждые три минуты, ладно?

— Правда, не обижаешься? — настаивала она.

— Саш, понимаешь, застать подругу в постели своего парня — не самое приятное зрелище. С другой стороны, я отбила у тебя Егора, хотя тогда мы были едва знакомы, но в общечеловеческом смысле такой поступок трудно назвать порядочным. Так что мы почти квиты, хотя, если честно, ты вроде как на испытательном сроке. Согласна?