Wait

========== Chapter Eight: Ce Silence ==========

Музыка к главе:

Natasha St-Pier - Ce Silence

***

Стоя у двери чужого жилища, я жалела, что не сообщила о прилете. Но ведь то, что я вернусь и расскажу все, как будто было частью моего уговора с ним. Немного помявшись у входа, я даже вспомнила сказку «Аленький цветочек» и чуть рассмеялась, но тут же затихла, думая о том, что сейчас Чон, возможно, не хотел меня видеть.

— Чонгук! Я приехала, — тихонько молвила я, входя в дом, а эхо разнесло мои слова по огромному помещению.

Парень сидел на диване в гостиной и молчал в задумчивости.

— Эй, — окликнула я его, прочистив горло.

— Ой… Прости, что без шампанского, фанфар и торжественного салюта, — огрызнулся Чон, все еще не глядя на меня.

— Я вернулась, как и обещала.

— Ааа… А я похоже выиграл в лотерею, и мне забыли сообщить? — язвил Чонгук и теперь разглядывал эмоции, которые закипали в моих зрачках.

— А мы можем обойтись без оскорблений хотя бы сейчас? — выпалила я, наступив уже одной ногой на ступеньку лестницы, и отвернулась.

Я недоумевала. Что могло случиться у парня, что он так со мной разговаривает? Хотя, возможно, в какой-то мере я этого и заслуживала.

— Конечно, мы можем продолжить в любое другое время. Слушай, а что с твоими родителями? Почему ты приперлась сюда, а не поехала к ним? Или они устали терпеть твой ужасный характер и спихнули на Хосока, чтобы ты была как можно дальше от них?

Что-что, а Чонгук умел выводить из себя. За секунды.

После его слов во всем моем теле пронеслась, такая волна негодования и злости, что я, не соображая ничего, налетела на парня, когда он уже пытался подняться с дивана. Не знаю, то ли это обида, которая накрыла меня ранее при встрече с Хоби, то ли давняя злость на Чона, но сейчас я пыталась отчаянно колотить крепкую грудь кулаками, пока парень не перехватил мои запястья, крепко сжимая.

Только сейчас я осознала, что лежала на Чоне, пока он с силой сдавливал мои руки и смотрел пронзительно. От его напора, я даже не заметила, как в уголках глаз начали собираться слёзы.

— Заткнись! Не смей упоминать моих родителей, кретин! — брыкалась и орала я, пытаясь выбраться, а Чон все еще крепко стискивал меня, удерживая. — Отпусти меня!

— Как только ты перестанешь на меня нападать, словно сумасшедшая…

Мы тяжело дышали, а наши грудные клетки вздымались в одном ритме, как будто оба только что пробежали кросс с десяток километров. И именно в эту секунду мне захотелось поцеловать Чонгука, когда мой взгляд остановился на его языке, скользнувшем по нижней губе. Видимо, Чон думал о том же. И мы сцепились в поцелуе, словно два голодных разъяренных зверя, готовые растерзать друг друга. Не знаю, что двигало им, но лично мне поскорее хотелось стереть привкус мужа со своих губ.

Спустя время Чонгук отстранился на несчастные несколько миллиметров и, заглянув в мои глаза, прошептал:

— Что мы творим…

Сейчас его слова звучали словно белый шум. Мне было все равно. Одними губами я беззвучно произнесла «пожалуйста» и не знаю, что на него больше подействовало, моя просьба или возбуждение, которое давило на нас обоих, но он агрессивно начал задирать подол платья, сминая ягодицы в своих руках, и стягивать с меня белье. Я же, как тогда, попыталась стянуть его джинсы, трясущимися руками расстегивая ширинку, отчаянно пытаясь не вспоминать тот раз. Чон помог мне справиться с этим, и уже через минуту я обхватила ладонью его напряженную плоть, вызывая гортанный стон парня.

Чонгук поменял нас местами и, уже победно нависая надо мной со всей страстью и вожделением, прижимался ко мне, целуя шею и ключицы, тем самым вызывая всполохи огня по всему телу. Одной рукой он продолжал гладить живот и бёдра, вызывая крупную дрожь, а другой обвил мою ногу ладонью и закинул на себя, с силой прижимая.

Мы снова целовались, как умалишенные, терзая губы друг друга. Сквозь поцелуй Чон ухмыльнулся, когда скользнул рукой к разгоряченному лону. С его лица невозможно было стянуть похабной улыбки — настолько брюнет был рад, что я хочу его точно так же, как и он меня. Не медля больше, он взял в руку возбужденный член и проскользнул внутрь.

Когда Чонгук вошел, я так отчаянно застонала, почувствовав его напряжение, что зазвенело в ушах. Боль, граничащая с удовольствием. В этот раз он вбивался, словно хотел оставить синяки и следы на теле, будто желал пометить.

— Смотрю, тебе надоело притворяться хорошей девочкой? — рычал он, не сбавляя темпа.

Мне не хотелось смотреть на него больше, и я молча отвернулась, чтобы не видеть прожигающий взгляд угольно-черных глаз. Я же знала, что так будет. Но продолжала с силой прижимать его за ягодицы, пока он сипло дышал в мою шею, практически вколачиваясь.

— Я чувствовал, что все не так хорошо, как ты всем рассказываешь.

— Ненавижу! — только и смогла выдавить из себя я, даже не зная кому это было адресовано: парню надо мной, Хосоку или самой себе.

Чонгук стал двигаться быстрее, приводя нас к скорой разрядке. Мы оба шагнули за край, когда я тесно сжалась вокруг его члена, кончая и содрогаясь. А он тихо простонал и замер, пытаясь привести дыхание в норму. Я все еще не могла сфокусировать поплывший взгляд, а когда это удалось, отпихнула его и, собирая впопыхах вещи, почти рванула наверх.

— Что ты сделала с той Соён, в которую я был влюблен? — его вопрос прозвучал как гром среди ясного неба, заставляя меня остановиться.

Чонгук не был бы собой, если бы не произнес какую-нибудь гадость. Он никогда не умел справляться с неловкостью.

Осознание свалилось на меня словно лавина. Что же я наделала? Я изменила Хоби и опустилась до его уровня. Стала той самой дешевкой, которой меня назвали на пороге моего дома. Это словно была не я, впадающая в приступы ярости и гнева и изменяющая своему мужу. Что стало с девушкой, которая хотела свободы? Разве это была она?

Но впервые за очень долго время я почувствовала себя живой…

***

========== Chapter Nine: Lies ==========

Музыка к главе:

Nessa Barrett - if u love me

Lauv feat. BTS - Who

***Впервые я почувствовала что-то в душе, которая за эти годы превратилась почти в камень…

Ни о чём больше не хотелось думать, когда я поднялась в комнату. Могла ли я вообще в нее заходить, если хозяин ясно дал понять, что не особо меня рад видеть? Но на кровати, поверх покрывала, покоилась стопка чистого постельного белья, которая сиротливо ожидала своей участи.

И в этот раз присутствие парня не ощущалось, словно с момента моего отъезда, Чонгук не был в своей комнате. Даже не так, будто его вообще здесь никогда и не было. Мне сейчас совершенно не хотелось снова встречаться с ним, и я подумала, что хотя бы до завтра отсижусь тут, а утром просто придумаю что-нибудь и ускользну. Например, позвоню подруге. Мина как раз должна была уже вернуться в Сеул.

Покрутив список контактов и наткнувшись на имена родителей, я сразу же выбросила эту мысль из головы. Нет. Я не буду звонить им. Они не понимали меня тогда и вряд ли поймут сейчас. Или будет еще веселее: обвинят во всех смертных грехах, скажут, мол, «не удивительно, что оказалась в такой заднице» и «поделом тебе». За этими размышлениями я даже не заметила, как просто провалилась в сон.

Очнувшись слегка помятой, я сразу вспомнила как резко заснула после этого дикого инцидента между мной и Чоном. И пока я пыталась более или менее привести себя в божий вид, мой телефон просто разрывался трелью и вибрировал, пытаясь упрыгать с подоконника, где я его оставила.

— Минни… Ты даже не представляешь, как я рада тебя слышать, — пыталась вымолвить я, отвечая на вызов и вытаскивая изо рта зубную щетку.

— Ох, пандочка моя. Да, мы давно не болтали, — тараторила Мина. — Ты еще в Сеуле? И что ты здесь забыла?

— Долго объяснять. Ты сейчас свободна? Может встретимся у тебя или в кафе?

— Да, я как раз сегодня свободна. Встретимся в нашем любимом месте на Гаросу-гиль, рядом с караоке-баром.

— Давай, через час, — пробормотала я и, когда она отключилась, рванула собираться и проверять, не ушел ли куда-нибудь Чонгук.

Я все еще не хотела встречаться с ним лицом к лицу. В доме опять стояла гробовая тишина, а от Чона не было ни слуха ни духа, и я, убедившись, что его нигде нет, взяла свои вещи и тихо выскользнула из огромного особняка, пряча ключи в цветочный горшок. Подумала, что потом напишу ему смс, и надеялась, что он не слишком из-за этого разозлится.

***

Приехав заранее и оглядывая оживленные улочки, я пыталась вспомнить, какими они были раньше. И у меня сложилось ощущение, что ничего не изменилось. Словно я никуда и не уезжала. Те же бабушки и дедушки работали всё в тех же кафе. Некоторые из заведений, конечно, закрылись, а где-то появились новые. Но в целом, Сеул будто и не изменился вовсе с тех пор, как меня здесь не было.

И правда, когда я вошла в кафе, меня ожидал всё тот же мужчина, который держал это заведение. Он всё также приветливо встречал гостей своими глазами-щёлочками и кланялся почти в пол всем пришедшим. Пройдя за самый дальний столик, я стала дожидаться Мину, продолжая рассматривать улицу через окно. Мне всегда это нравилось.

Наблюдать за течением жизни на улицах было так завораживающе…

— Ох, прости, Ён-и, опять я опаздываю, — бросила запыхавшаяся подруга, выводя меня из задумчивости.

— Всё хорошо. Я никуда не спешу, — соврала я.

Блондинка рванула к бару и заказала какую-то еду, пока я металась в своих мыслях между тем, чтобы выложить ей всё или не делать этого вовсе.

— Ну что, рассказывай. Как у вас дела в солнечной Калифорнии? И каким судьбами ты снова оказалась в нашем шумном мегаполисе, в котором даже нет выхода к морю?

— Да ничего необычного, рабочие дела Хоби, а дома… Дома всё отлично, — продолжала уклоняться от ответа я, а к горлу снова подступал ком, от чего слова не хотели покидать меня, — а как твои дела?

Мне резко захотелось сменить тему и, смотря на счастливый вид моей подруги, я снова не захотела говорить ей ни слова о том, что творилось в моей душе и жизни.

— Я на конференции познакомилась с таким мужчиной, ух… Красивый, умный, тоже доктор. Надеюсь, он будет лучше всех моих предыдущих кавалеров, — восторженно защебетала Мина, приступая к какому-то салату с креветками и холодному американо.

Мы обе звонко засмеялись, потому что ей определенно не везло в любви. Я даже и не вспомню, который это по счёту был парень. И тут меня резко сковали такая горькая грусть и печаль, и надеюсь, это ускользнуло от ее взгляда. Потому что мне так сейчас не хотелось портить ей настроение своим пылким рассказом и правдой о моей «не очень счастливой жизни».

— Наконец-то мы обе будем при мужьях, — продолжала Мина. — Если он конечно не сбежит.

— Обязательно, — улыбнулась с натяжкой я, и мне хотелось верить, что это не выглядело слишком фальшиво.

Когда я оказалась в Сеуле, мне почему-то стало тяжело врать окружающим, будто эта аура лжи находилась только там — дома. А здесь все словно видели меня насквозь.