Забудь меня, любимая!

7. Выстрел

Они занимались в подвале почти каждый день, и скоро это принесло плоды. Настя перестала паниковать, что отстаёт с учёбой, знания структурировались, она почувствовала интерес к предметам, которые раньше казались тёмным лесом. Она заразилась от Лёши позитивным отношением к выбранной профессии, и будущее представлялось ей благополучным и счастливым.

После занятий они слушали «Muse», валялись на диване, пили чай и ели консервы из запасов дедушки Васи. Он приболел и редко выходил из дома. Лёша боялся, что дед не переживёт зиму, а Настя утешала его, что блокадники крепкие и умеют цепляться за жизнь.

***

Целовались. Долго, страстно, до головокружения и онемения губ.

Ласкали друг друга руками, доводя до оргазма. Раздевались до трусов, но последнюю грань не переступали.

— Почему ты не предлагаешь мне нормальный секс? — спросила однажды Настя. — Думаешь, я не готова? Боишься, что откажу?

— Настюша, я ведь тоже девственник, — улыбнулся Лёша. — Может, это я не готов?

— Не ври, ты абсолютно готов! И хочешь этого не меньше меня.

— Хочу до полного охреневания, — рассмеялся он. — Думаю о тебе с утра до ночи, как одержимый маньяк. Закрываю глаза и вижу тебя — голую, горячую, влажную. Только мою, мою, мою сладкую девочку…

Он вылизывал её ухо и шептал признания.

— И что тебя сдерживает?

Настя млела в его объятиях.

— Хочу, чтобы это случилось не здесь, не в дедушкином бункере.

— А где?

— Где-нибудь в красивом месте, на большой кровати, на белых простынях.

— Можем выбрать день, когда родителей не будет дома, — у тебя или у меня, — предложила Настя.

— Это плохая идея, — возразил Лёша. — Мы же не дети, чтобы прятаться от взрослых. Слушай, у тебя есть шенгенская виза?

— Нет.

— А загранпаспорт?

— Паспорт есть.

— Тогда принеси его мне. Я съезжу в турфирму, они всё сделают.

— Мы куда-то поедем? — вскинулась Настя.

— Да. Сдадим сессию и рванём на отдых!

— А деньги? У меня нет денег, и мама не даст…

— У меня есть, — успокоил Лёша. — Я всё лето работал на заправке, скопил целое состояние.

— Шутишь?

— Нет, не шучу! На недельку отдыха хватит.

Зелёные глаза лучились смехом.

***

Всё-таки Печа их подстерёг. В переходе под путепроводом, изрисованном граффити, — в самом подходящем для засады месте.

Сначала массивная фигура в пуховике заслонила свет на выходе, а потом сзади подгребли неизменные Печины шестёрки. Настя и Лёша оказались заблокированными с двух сторон.

— Так-так-так, — гнусаво протянул Печа, — и кто это у нас такой хорошенький без охраны гуляет? Лёшенька Веснин, наш сладкий петушок? И Настенька Иванцова, его верная курочка?

Он откуда-то узнал её фамилию! Настю передёрнуло от страха и омерзения.

— Вы что, сюда чпокаться ходите? Гы-гы! Больше негде, да? Или задачки тут решаете? — не унимался Печа.

Его подельники подступали сзади, и Настя с Лёшей вынуждены были прижаться спинами к разноцветной стене.

— Послушай, Печа, — сказал Лёша, — нам не нужны неприятности.

Идите своей дорогой, и никто не пострадает.

— Чо?! — весело удивился Печа. — Ты нам угрожаешь, что ли? Братва, ты глянь! Этот опущенный указывает, куда нам идти!

Братва заржала.

— Ты чо, в натуре, забыл как мой хуй сосал? Ещё хочешь? На колени, быстро!

— Стоять, — приказал Лёша спокойным голосом.

В его руке словно по волшебству появился пистолет. Настя даже не заметила, как Лёша его вытащил, хотя и ожидала, что он это сделает. Для Печи же и его подручных это стало полной неожиданностью. Они застыли на своих местах в нелепых позах.

Первым опомнился Печа:

— Да ладно, откуда у тебя волына? Зажигалка, небось? — и двинулся к Лёше.

— Стой там, где стоишь, или я буду стрелять.

— Ты чо, на понт меня берёшь, сука? Стреляй!

Лёша снял пистолет с предохранителя и направил на Печу.

— Стреляй!!! — заорал тот дурным голосом.

Не верил, что оружие настоящее. Не верил, что Лёша выстрелит. Но тот опустил ствол и, не колеблясь и почти не целясь, выстрелил под ноги Пече — прямо между поношенных кроссовок. Адский грохот разорвал тишину перехода — как будто в каждом ухе взорвалось по петарде. Настя вскрикнула, присела и зажала голову руками.

Завоняло порохом, тесное пространство заволокло дымом.

Печа отпрыгнул к дальней стене и принялся заполошно ощупывать икры и лодыжки, словно искал входное пулевое отверстие. Не нашёл — начал хлопать себя по бёдрам. Видно, никак не мог поверить, что не ранен. Пригибаясь, как под пулемётным огнём, к

Пече подбежали подельники. До Насти донеслись обрывки ругательств: «Мудак, ты ещё ответишь, я найду на тебя управу, ты даже не представляешь, с кем связался». Лёша направил пистолет

Пече в лицо:

— Вали отсюда. И больше не попадайся мне на пути.

— А то что?

— Убью и закопаю на мусорном полигоне — вот что.

Это прозвучало спокойно и убедительно. Печа сплюнул и направился к выходу. Через пять секунд фигуры бандитов скрылись из виду. Лёша кинулся к Насте. Опустился на колени, обнял её за плечи:

— Всё, всё, Настюша, они нас больше не тронут. Они, конечно, отморозки, но против ствола не попрут. Не идиоты же они? Не бойся ничего. Всё будет хорошо.

***

На следующий день Лёша решил, что не стоило оставлять на месте выстрела пулю и гильзу. На всякий случай лучше подобрать улики.

Они пошли в переход и целый час осматривали с фонариками землю. Нашли вчерашние следы и дырку в асфальте от пули, но ни саму пулю, ни гильзу найти не удалось. Лёша почесал в затылке:

— Наверное, дворник подметал…

Настя оглянулась: повсюду валялись окурки, истоптанные пластиковые стаканчики и прочий мусор. Никакой дворник здесь не убирался. Но делать было нечего — они ушли и вскоре забыли о пропавшей пуле.