Одностороннее движение (СИ)

Глава 21

Я вошла в квартиру, в которой, судя по всему, пробежало стадо мамонтов, аккуратно перешагивая через останки хрустальной пепельницы, которой в этой квартире никто даже и не воспользовался, прошла мимо перевернутого стула со сломанной спинкой, лежащего возле обувной тумбы, углы которой были сколоты, а ключница, висевшая когда-то на стене, отныне валялась на полу с разбросанными частями.

Я заглянула на кухню и, удостоверившись, что Стаса там нет, пошла в гостиную, где на диване с бутылкой виски в руке мирно сидел Стас, который сразу же поднял голову, когда я, сделав нерешительный шаг вперед и случайно наступив на какой-то осколок, сократила между нами расстояние. Он мутными от выпитого спиртного глазами следил за каждым моим движением, и когда я присела напротив него на журнальный столик, Стас откинулся на диване, протягивая руки вдоль спинки и запрокидывая голову вверх. Некоторое время я просто наблюдала за ним, пытаясь собраться с мыслями и начать настолько тяжелый для меня разговор, что я даже перестала дышать. Но Стас облегчил мне задачу своим наводящим вопросом.

— И что теперь? Всё? — он продолжал смотреть в потолок, лишь на миг прикрыв глаза, когда его губ коснулась бутылка виски.

— Стас! Прости… — моих сил хватило только на то, чтобы прошептать последнее слово. Сказать что-то внятное и аргументированное я была не в состоянии: все мое спокойствие, которому я удивлялась, пока ехала сюда, просто испарилось. Руки снова начали дрожать, губы судорожно хватать воздух, а ноги онемели, и начнись сейчас за окном война, мои ноги не смогли бы меня спасти. Я приложила ладони друг к другу и поднесла их к губам, следя за каждым движением Стаса, за его нервно вздымающейся грудью, за тем как он временами размыкал губы, пытаясь взять себя в руки и дышать нормально. Именно в этот момент я ненавидела себя больше всего! Из всего нашего треугольника он единственный, кто думал обо мне, а я так просто растоптала все, что он для меня делал, что готов был еще сделать! — Стас…

— Нет, Мила! Это я виноват во всём, — он оттолкнулся от спинки дивана и локтями уперся в свои колени, отчего наши лица приблизились друг к другу, и мне в нос ударил резкий запах алкоголя. — Я с самого начала знал, что твоя любовь к Андрею не испарится, просто во мне жила маленькая надежда, знаешь… такой огонек… здесь… — он пару раз стукнул кулаком в область груди, — что ты сможешь забыть о нем, что сможешь хоть чуть-чуть полюбить меня.

— Я люблю тебя, Стас, но… — я замолчала; прикрыла глаза, так как понимала, что следующая моя фраза прозвучит довольно пафосно.

— Воооот, Мила! Всегда это проклятое «но»! Тошнит уже от него! — он пальцами обхватил меня за подбородок и попытался поймать мой взгляд, некоторое время мы просто молча смотрели друг другу в глаза, после чего он открыл уже рот, чтобы что-то сказать, но сразу же остановил себя.

Стас убрал свои пальцы от моего лица и, опустив бутылку на стол рядом со мной, поднялся с дивана, подошел к окну, встав ко мне спиной и, пряча руки в карманах брюк, опустил голову. Я смотрела как его плечи двигались в такт его дыханию, слышала как ему тяжело давался каждый вздох; если он в данный момент испытывал хоть долю тех чувств, что я сдерживала в себе при воспоминании об Андрее, то я искренне сочувствовала ему. Но понимание того, что мучить друг друга мы больше не должны, крутилось в моей голове постоянно.

— Ты возвращаешься к нему? — он наполовину повернул голову в мою сторону, отчего я смогла разглядеть его профиль. Желваки на его скулах играли, и мне на миг его лицо показалось настолько жестким и холодным, что я даже не могла этот образ сопоставить с мягким характером его владельца. Всё-таки за полтора года я так и не смогла узнать Стаса настолько хорошо, как это положено невесте.

— Нет! Мы с ним уже всё обсудили! Он уезжает, я остаюсь здесь!

Стас некоторое время медлил, обдумывая ответ, после чего повернувшись ко мне всем корпусом шепотом произнес:

— Тогда… может быть…

— Нет! — я перебила его, отлично понимая, что он хочет сказать. — Стас, наши отношения уже на протяжении полутора лет держаться только на одном «может быть». Прости.

— Тебе было плохо со мной?

— Стас, — я тяжело вздохнула и поднялась со своего места; подошла к нему вплотную, взяла его ладонь в свою, и сжала наши руки в крепкий замок. — Мне было хорошо с тобой! Просто тебе нужна не такая девушка, которая постоянно будет надеяться на то, что сможет полюбить тебя когда-нибудь больше чем друга, ты достоин большего!

— Прости меня за то, что соврал… недосказал… промолчал…

— Стас, я благодарна тебе! Правда! Я бы никогда не смогла покончить с теми отношениями, которые словно колючей проволокой обволакивали мое горло, мешая нормально дышать. Извини меня за то, что не смогла дать тебе то, что ты хотел.

— Ты мне давала гораздо больше…

— Нет, Стас. Ты просто себя утешаешь сейчас… и меня…

Я опустила взгляд, нежно выпуская руку Стаса, сняла со своего пальца кольцо, вложила его в ладонь Стаса и крепко зажала её своими руками. Затем, последний раз посмотрев в карие глаза своего бывшего жениха, прошептала «Прости» и отпустила руку.

— Я вещи потом заберу. Надеюсь, ты не против? — я уже направилась в спальню, где, как я помнила, последний раз видела свою сумочку и телефон. Стас последовал за мной.

— Нет! Не против. Он звонил тебе постоянно, — проговорил Стас, заметив, что я удивилась выключенному телефону, — я психанул.

— Ничего.

Я забрала свою сумочку и направилась в сторону выхода, Стас же все это время шел за мной. Я чувствовала, что он хочет что-то сказать, что его просто разрывает на части от полной недосказанности, но я понимала, что лучше уйти так и все быстрее забыть, чем устроить долгую дискуссию, которая привела бы нас к ссоре и моим истерикам. Стас открыл мне дверь, пока я обувалась, но когда я уже собралась выходить, он прикрыл дверь и опустил голову, не позволяя мне пройти. Я видела, как ему тяжело, но я не могла больше играть на его чувствах, поэтому я покачала головой и тихо произнесла:

— Не надо, Стас! Уж лучше сейчас это сделать, поверь! Потом ты меня еще больше возненавидишь!

— Я не могу тебя ненавидеть!

— Поверь, в будущем ты бы пришел к этому.

Я дернула ручку двери и, не оглядываясь, поспешила вон из квартиры, и вообще из дома. Даже не дожидаясь лифта, я начала спускаться по ступенькам, мне не терпелось навсегда оставить позади свое грустное и, режущее сердце тупым ножом, прошлое.

Я снова вернулась домой! Я снова осталась одна! Еще предстоял долгий разговор с мамой, чтобы объяснить всю ситуацию. Спасало меня лишь то, что она уехала на дачу к тёте Марине на неделю, поэтому у меня было целых семь дней впереди, чтобы все хорошо обдумать и решить, что делать дальше со своей жизнью.

Я упала на свою кровать, включив сразу же телефон и, увидев шестнадцать пропущенных вызовов от Андрея, бросила его на подушку. Черт! Неужели он не понимает, что своей настойчивостью просто добивает меня. Не успела я забыть про телефон, как он снова ожил, и тишину комнату оглушила мелодичная трель. Я сбросила вызов. Но полагать, что Свиридов на этом остановится, было глупо. Я раз за разом сбрасывала вызов, но Андрей не унимался. Поэтому я в полном отчаянии достала сим-карту и разрезала её ножницами, представляя, что перерезаю нить, связывающую меня и Андрея, но такое представление только ухудшило мое состояние и я, зарывшись в подушках, начала плакать, вспоминая все хорошее, что было между нами. Я помнила всё: его нежные, временами властные и даже порабощающие прикосновения; холодные зимние вечера, которые мы проводили у телевизора, устраивая так называемый «пикник»; ночи, когда мы от безделья садились каждый в свою машину и устраивали гонки по ночному городу, и Андрей, конечно же, мне почти всегда проигрывал. Я каждое наше мгновение старалась выкинуть из головы, все воспоминания пыталась вырвать из сердца, потому что осознание, что этого уже никогда не будет, давило на меня ледяной глыбой.

Квартиру, в которой господствовало отчаяние и безнадежность, оглушил звук дверного звонка. Я подорвалась с кровати и побежала в сторону двери, но остановилась, не доходя до нее. Андрей! Только он мог приехать сюда! Слава Богу, я так и не включила свет, когда на улице начало смеркаться, иначе он бы сразу заметил, что дома кто-то есть. Но настойчивый стук в дверь показал мне, что Андрей уверен в моем пребывании здесь.

— Мила! Открой! Я знаю, что ты дома! Твоя машина стоит во дворе!

Черт! Я на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок, в котором я увидела Андрея, волосы которого были всклокочены, руками он упирался о дверные косяки.

— Мила! — более тихо сказал он, как будто чувствуя, что я смотрю на него. — Открой, пожалуйста!

Я отпрянула от глазка, боясь, что он действительно может меня увидеть, и, приложившись лбом к двери, начала тяжело дышать. Почему? Почему он не может оставить меня в покое? Я приложила ладони к двери, мечтая, чтобы эта стена рухнула между нами, и мы просто смогли наслаждаться прекрасными мгновениями, которые можем подарить друг другу.

— Андрей… — я еле слышно прошептала его имя и повернулась спиной к двери, сползая по ней вниз.

— Мила! Ты слишком дорога мне. Я много думал о нас… Поверь… Черт! Почему ты не можешь дать мне еще один шанс, чтобы все исправить? Ведь каждый имеет право на него! — каждое предложение он проговаривал спокойно, но временами его голос срывался на шепот, что говорило о его отчаянии. — Мы справимся со всем, Мил. Я клянусь тебе! Я завтра улетаю… Полетели со мной! Ты всегда будешь рядом… По-другому я уже не смогу…

С каждым словом, с каждой его мольбой, я начинала чувствовать в груди колкие удары, которые не давали мне дышать…

Я прикрыла уши руками и, поднявшись с пола, прошла в спальню. Чтобы не слышать ни звонков, ни стуков в дверь, ни голоса Андрея, я, полностью сняв с себя всю одежду, зашла в душевую кабинку и включила теплую воду.

Я просто сидела на полу и шепотом напевала песню, которая первая пришла мне в голову:

Мечты, словно тонкие линии на теплых ладонях заката.

Однажды мы будем счастливыми, ведь мы ими были когда-то.

Скажи мне какими аккордами, печаль разбередила мою боль?

Не буду ни сильной, ни гордою, — мне просто нужна твоя любовь.

Потому что я твоя, всему остальному не верь!

Потому что я твоя — и что с этим делать теперь?

Потому что я твоя, ты просто достань до небес.

Потому что я твоя, и я растворяюсь в тебе.

Просидев в душе больше двух часов, я, наконец-то, решила выйти из своего «укрытия»; надела халат, и на цыпочках, как и прошлый раз, пробралась к двери, посмотрела в глазок и облегченно вздохнула, когда за дверью никого не обнаружила. Я вернулась в спальню, и, надев наушники, укуталась плотнее в халат и легла на кровать в попытке погрузиться в сон, который мне был просто необходим. Надежда на то, что завтрашний день принесет мне что-то лучшее, меркла с каждой минутой, так как, оставшись совсем одна, я поняла, как же мне не хватает Андрея.

На следующий день я смогла проснуться только к одиннадцати часам. Не зная чем себя занять и что делать со всем бардаком, творившимся в моих мыслях, я приняла душ, выпила кофе, попыталась посмотреть какую-то глупую комедию, но щемящее чувство тоски в груди не покидало меня.