Токсичный ручей

— Пошли, беда. — Он проносится мимо меня и широко открывает входную дверь, показывая мне, чтобы я шла первой. — Это твой G-Wagon? — спрашивает он с намеком на признательность в голосе, когда я киваю в знак согласия. — Черт возьми, отличный выбор. Кого тебе пришлось убедить купить тебе эти колеса?

Он придвигается ближе к машине, в то время как я остаюсь застывшей на месте, мои слова застревают на кончике языка, когда эмоции переполняют меня. Словно почувствовав изменение в воздухе, Арчи оглядывается на меня через плечо, и на его лице мгновенно появляется потрясенное выражение.

— Это не тема для разговора на сегодня? — спрашивает он, и я с трудом сглатываю, прежде чем ответить, облизывая внезапно пересохшие губы. Он либо проявляет вежливость, либо на самом деле не знает о моей нынешней ситуации.

— Это было от моего отца, — бормочу я, и понимание появляется на его лице, когда он возвращается ко мне, обнимая меня за плечи.

Не говоря ни слова, он ведет меня к моему внедорожнику, позволяя мне открыть его, прежде чем он откроет дверь. Когда он закрывает дверь и обходит внедорожник спереди, я понимаю, что сижу за рулем, и это было самое рыцарское дерьмо, которое я когда-либо видела.

Садясь рядом со мной, он пристегивает ремень безопасности и выжидающе смотрит на меня, ожидая, что я сделаю то же самое, пока я заставляю себя не шутить о его рыцарстве. На самом деле я недостаточно знаю этого парня, чтобы быть собой и разрушить свои стены.

— Я подумал, что тебе будет полезно сесть за руль. Познакомится с городом. И… мой папа, возможно, забрал мою машину, и я получу ее обратно только через два месяца, так как разбил предыдущую.

Мои глаза вспыхивают, когда я нажимаю кнопку запуска двигателя, застигнутая врасплох его признанием.

— Как, черт возьми, ты ее разбил? Ты был ранен? — Спрашиваю я, выезжая задним ходом с подъездной дорожки и поворачивая налево по указанию Арчи.

— Все в порядке. Просто я был немного безрассуден в то время. — Вина застывает в его глазах, прежде чем он сморгивает ее. Он мастер скрывать свои эмоции, как и я. — Моя мама только что умерла, и мне было на многое наплевать.

Я не могу оторвать от него взгляда, совершенно забывая, что я за рулем. Вот откуда берется его понимание. Должно быть, он прочел это в моих глазах, когда спросил о G-Wagon.

Я снова сосредотачиваюсь на дороге, и никто из нас ничего не говорит, кроме того, что он подсказывает дорогу. Я ожидала, что мы направимся вглубь города, но я удивлена, когда мы проезжаем через город Найт-Крик и направляемся прямо обратно к побережью.

Из динамиков играет местная радиостанция, на заднем плане тихо звучат последние горячие треки, пока Арчи указывает места и злачные точки, которые для меня ничего не значат. За исключением местного магазина классических пластинок, который также занимается ретро-фильмами. Теперь меня интересует это. Мой отец заставлял меня смотреть их до тех пор, пока я не полюбила их так же сильно, как и он.

Я сразу вижу впереди Пита, окруженного ничем, кроме песка, прямо у кромки воды, и радуюсь, что парковка не забита.

Не говоря ни слова, я ставлю G-Wagon на стоянку и следую за Арчи к входной двери. Весь фасад состоит в основном из стекла, откуда открывается вид со всех сторон. Вывеска Pete's гордо горит красными неоновыми огнями на светлой деревянной крыше, придавая современной закусочной атмосферу ретро.

Войдя внутрь, я с удивлением вижу ультрасовременную технику, а не какую-нибудь закусочную шестидесятых или морскую хижину. Это заставляет меня задуматься, почему вывеска не такая современная, как здесь внутри.

Огромные окна вдоль противоположной стены открывают прекрасный вид на дубовые столы, разбросанные по открытому пространству в обрамлении мягких серых стульев. Здесь даже есть несколько кожаных диванов и журнальных столиков, расставленных по краям для создания более непринужденной атмосферы.

— Арчи, дорогой, займи свое место. Я буду через две секунды, — выкрикивает женщина, и Арчи выкрикивает в ответ свою благодарность, ведя нас к полукруглой кабинке у окна. На стене висит большой телевизор с плоским экраном, по которому транслируются последние спортивные новости.

Взяв предложенное Арчи меню, я устраиваюсь поудобнее за столиком и просматриваю варианты блюд.

— Все, что ты выберешь, будет потрясающим, Иден. Клянусь, они мастера погружать меня в пищевую кому каждый раз, когда я прихожу сюда. — Арчи улыбается, и мои губы приподнимаются в ответ.

Странно, что у него такая сумасшедшая способность заставлять меня улыбаться без особых усилий. У меня никогда раньше не было платонического друга-парня, но все когда-нибудь бывает в первый раз. Странно, что мы так быстро подружились с ним, но это кажется естественным.

— И кто бы это мог быть, Арчи? — поет дама, подходя к нашему столику.

Она миниатюрная, наверное, пяти футов ростом, со стройным телосложением, и ее лицо обрамляет идеально подобранная прическа "пикси", а голубые глаза искрятся озорством. Ее фартук и бейдж с именем — единственные вещи, выдающие, что она здесь работает, поскольку на ней джинсы и повседневная футболка.

— Линда, это Иден. Иден, Линда, — представляет нас Арчи, и ее лицо озаряется улыбкой. Морщинки от смеха разбегаются по ее лицу, показывая ее возраст, но мое сердце тает, когда я вижу ее неподдельное счастье.

— Привет, — бормочу я, пытаясь помахать рукой, но она тут же сжимает мою руку обеими руками.

— Кто-то получил двойку прошлой ночью, не так ли? — говорит она со смешком, и я открыто смотрю на нее в шоке.

Арчи разражается смехом, не сумев подавить свой взрыв рукой, когда он берет себя в руки.

— Линда, она не пробыла здесь и двадцати четырех часов. У нее пока не было времени на это. Если только, это не был резиновый вариант, — добавляет он, подмигивая мне, и я хочу, чтобы пол разверзся подо мной. Отправьте меня сейчас же в ад.

Линда присоединяется к его смеху, наконец отпуская мою руку, и я пытаюсь вести себя непринужденно. Если бы он только знал, чем я занималась прошлой ночью. В нем определенно не было ничего резинового.

Наконец, справившись с собой, Линда достает из-под фартука свой маленький блокнот и карандаш и спрашивает, чего бы мы хотели.

— Мне, пожалуйста, острое буррито на завтрак и содовую, — заказывает Арчи, и я не могу отрицать, что это звучит аппетитно.

— Мне то же самое, пожалуйста.

— Хороший выбор, девчушка, я уверена, ты здесь отлично впишешься, — говорит она, прежде чем поспешить обратно на кухню.

Как только она оказывается вне пределов слышимости, я фиксирую свой свирепый взгляд на Арчи, который уже поднял руки, сдаваясь.

— Я любопытный, и у меня длинный язык. Приношу свои извинения. Ты обнаруживаешь все мои недостатки за очень короткий промежуток времени. Я просто ничего не могу с собой поделать, но ты бы видела свое лицо. — Он хихикает, и в ответ с моих губ слетает смешок.

Черт возьми. Мне нужно поработать над суровым взглядом на этого парня. Из-за него я теряю свое суровое выражение лица и дерьмовый настрой.

Погрузившись в уютное молчание, никто из нас ничего не говорит, наблюдая за тем, как на экране мелькают спортивные новости. Прошлой ночью на местном уровне была сыграна игра MLB, и повторные матчи повторяются в зависимости от решения, принятого судьей.

Я смотрю, как они снова замедляют съемку, когда слышу, как Арчи что-то бормочет рядом со мной.

— Рак. — Мое сердце почти останавливается, когда я поворачиваюсь к нему лицом, видя боль в его глазах, когда он открывается мне. — Моя мама, она умерла от рака, — поясняет он, проводя рукой по своим светлым волосам, и я инстинктивно тянусь, чтобы сжать его руку.

— Мне так жаль, Арчи, — говорю я, зная, что это никак не исцеляет его боль, но это единственные слова, которые я могу найти.

— Спасибо, — бормочет он, когда Линда ставит на стол два стакана содовой и наши буррито на завтрак. Должно быть, она чувствует эмоции сидящих за столом, потому что ничего не говорит и сразу направляется обратно на кухню.

Решив рассказать правду, прежде чем приступить к еде, я делаю глоток содовой, пытаясь унять внезапно пересохшее горло.

— Мой отец был убит, Арчи. Меньше недели назад. Пуля между глаз в нашем семейном доме, когда я была на вечеринке.

Наконец, встретившись с ним взглядом, я обнаруживаю, что он смотрит на меня с широко открытым ртом. Не думаю, что он ожидал, что я это скажу.

— Иден, я…

— Все в порядке, — шепчу я, качая головой. — Просто сейчас все очень свежо, — признаю я, и он понимающе кивает.

— Конечно, это так, Иден. Тебе не нужно ничего объяснять. — Он похлопывает мою руку по столу в знак нежной поддержки, но я чувствую себя липкой, и отстраняюсь. — Это как-то связано с тем, почему ты здесь? — спрашивает он, откусывая от своего буррито, и я хмуро смотрю на него за то, что он продолжает расспрашивать меня, когда он только что сказал, что мне не нужно ничего объяснять. Он действительно любопытный.

Хотя его вопрос действительно заставляет меня задуматься.

— Арчи, как ты думаешь, почему я здесь? — Спрашиваю я, заинтригованная тем, что ему рассказал Ричард.

— О, мой папа только что сказал, что ты проведешь свой выпускной год с нами, больше он ничего не сказал, и я, честно говоря, не задавал вопросов. Одна вещь, которую я усвоил, выросши в Найт-Крик, заключается в том, что ты не подвергаешь сомнению то дерьмо, которое говорят взрослые, потому что ты никогда не узнаешь правды. В игре всегда присутствует какой-то скрытый мотив. Кроме того, ты милая маленькая печенька, и в этом году ты будешь моей помощницей. Я уже решил.

Я пытаюсь осмыслить его слова, пока он быстро меняет тему, и я согласна, действительно похоже, что взрослые в этом городе играют в настоящие шахматы, а мы — их пешки, если то, что все говорили до сих пор, правда. Моя мама, Ричард, и то, как эта сука вела себя с моей мамой, подтверждает это. Я жила в достаточном количестве городов, чтобы видеть ярлыки.

Решив пока смириться со сменой темы, я бросаю на него притворный взгляд. — Я не милая печенька. Я крутая стерва. Ты просто делаешь меня мягкой по какой-то причине. Это не мое обычное поведение, — говорю я, надув губы, и он только шире улыбается.

— Как скажешь, печенька. — Он ухмыляется, доедая буррито, и я решаю присоединиться к нему.

О, мой гребаный бог. Это восхитительно. Я стону, когда пряность взрывается у меня во рту, и мои глаза закрываются, когда я смакую каждый кусочек.

— Это, черт возьми, лучшее буррито, которое я когда-либо пробовала! — Восклицаю я, и Арчи смеется надо мной.

— Я же сказал тебе — пищевая кома.

Он не ошибается. Не тратя времени на разговоры, мы уничтожаем еду на наших тарелках, он, по общему признанию, намного быстрее меня, но я все равно впечатлена, что мне удается съесть все это. Мне нравится это место. Общая атмосфера, общение людей, обычные звуки расставляемых тарелок и стука столовых приборов создают ощущение домашнего уюта.