Бруно + Глория и пять золотых колец

***

На следующее утро я медленно просыпаюсь от звука лязгающего радиатора. Вздыхаю с облегчением, благодарная за то, что пережила еще одну ночь в квартире номер четыре по Акорн-лейн.

Потягиваясь и протирая сонные глаза, я открываю их и смотрю в потолок. Не успеваю моргнуть, как что-то теплое и влажное капает мне на лицо. Прежде чем успеваю пошевелиться, оно капает прямо мне в правый глаз. Я вскрикиваю и зажмуриваю их.

Там наверху птица? Утечка? Вытирая их и осторожно глядя вверх на случай, если там еще одна капля, я замечаю, что моя подушка тоже влажная. Резко вскочив с постели (я предпочитаю легкое, приятное пробуждение, как солнце, поднимающееся над горизонтом), разглядываю потолок в индустриальном стиле над собой. Трубы пересекают светильники, но слишком высоко, чтобы определить источник капель.

Одно можно сказать наверняка: трубы не проходят над изголовьем моей кровати, а те, что ближе всего к подушкам, обернуты утеплителем, так что конденсат на них не должен скапливаться.

Кряхтя, отодвигаю кровать и ставлю миску на то место, где мирно спала, пока медленная течь, состоящая неизвестно из чего, стабильно пропитывала мое постельное белье.

В ванной осматриваю себя и надеюсь, что у меня не будет конъюнктивита или какой-нибудь другой странной инфекции. Это место совсем не соответствует санитарным нормам: мусорное ведро, когда я сюда вошла, крошки и царапанье в стене. Принимаю прохладный душ — мистер Крампус услышит об этом позже — затем собираюсь. Надеваю свою любимую кремово-белую рубашку на пуговицах, темно-красную и зеленую клетчатую юбку длиной до колена, черные колготки и туфли на высоких каблуках. Я хочу выглядеть празднично и чувствовать себя на высоте в свой первый день в новом офисе. Распускаю волосы в объемные волны, за что могу поблагодарить свое итальянское происхождение, наношу помаду приглушенного красного цвета. Я готова к работе.

Сегодня в коридоре, ведущем на улицу, пахнет кислым молоком и сырым деревом. Я не ожидала, что при выходе из здания мне придется преодолеть пару шатких деревянных ступенек, и пожалела о своей обуви. Правда в том, что высокие каблуки не являются моей любимой обувью (тапочки Санты в выигрыше!), но они подходят для офиса, а я хочу произвести хорошее первое впечатление.

Прежде чем отправиться к грузовику, забегаю в квартиру мистера Крампуса, чтобы предупредить его об протечке. Стучусь. Нет ответа. Опять стучу. Ничего. Возможно, у него ранняя смена, и он уже ушел на работу. Однако из-за двери доносятся голоса из новостной передачи. Я прислушиваюсь и узнаю, что надвигается гроза. Лучше достать сапоги.

— Мистер Крампус, — зову я.

Возможно, тот плохо слышит или телевизор работает слишком громко. Продолжаю стучать, потому что меньше всего мне хочется, чтобы, вернувшись с работы, я обнаружила, что квартира затоплена.

Наконец, он открывает дверь и смотрит на меня так, словно я разбудила ребенка, который всю ночь капризничал.

— Что?

Пораженная такой грубой реакцией, прочищаю горло.

— Доброе утро, сэр. Похоже, в моей квартире протечка. Номер четыре.

Сохраняй спокойствие. Продолжай.

Он пренебрежительно машет рукой.

— Эх. Иногда такое случается. Трубы могут замерзнуть.

— Трубы обмотаны, и похоже, что это капает с потолка над трубами.

— Не беспокойтесь об этом. — На этом мужчина захлопывает дверь у меня перед носом.

Взволнованная, я развожу руками и оглядываюсь, надеясь, что кто-нибудь это видел. Стоянка по-прежнему пуста, за исключением ржавого грузовика и моего, возвышающегося рядом с ним.

— Сэр, вам понравилось печенье, которое я принесла? — бормочу я. — Я больше не буду их приносить.

Конечно, он не отвечает.

Сев в грузовик, завожу мотор, чтобы прогреть машину. Ввожу в телефон адрес своего нового места работы и следую указаниям, чтобы добраться до центра города. Из-за задержки с мистером Крампусом, похоже, я опоздаю примерно на пять минут.

Когда приезжаю в город, мое настроение поднимается при виде щелкунчиков в натуральную величину, украшающих двери ратуши, массивных венков на окнах и белых огней, обрамляющих здание. Я вспоминаю свои танцевальные годы и ежегодное представление балета «Щелкунчик».

Отрывая меня от воспоминаний, голос GPS сообщает, что я прибыла в пункт назначения. Паркуюсь перед зданием из кирпича и песчаника с виниловой вывеской «Пицца и пирог». В окне висят рождественские гирлянды и керамический домик с сугробами пушистого снега.

Так причудливо. Так мило. Мне здесь нравится.

Но где же офис? Я проверяю свою электронную почту, чтобы подтвердить адрес, который мне дали. Вот он, но я ожидала увидеть здание в корпоративном стиле или, по крайней мере, нормальный офис. Надеюсь, что это не повторит мою неудачу с квартирой.

Магазин закрыт, но движение внутри привлекает мое внимание. Я вылезаю из грузовика, надеясь, что там меня направят в нужное место. На двери висит табличка «Грандиозное открытие» с датой через несколько недель, указанной под объявлением. Я стучусь, затем машу рукой.

Подходит мужчина со взъерошенными каштановыми волосами, нуждающийся в бритье. На вид он примерно моего возраста, может быть, чуть старше.

— Доброе утро, ты, должно быть, Глория, — весело произносит он.

Успокоившись, что он не очередной мистер Крампус, я киваю. Но это должно означать, что моя новая работа в пиццерии?

— Все верно. Глория Карделлини. Значит ли это, что ты Томми?

После того как откликнулась на объявление о работе в интернете, мы провели собеседование по телефону. Признаться, я поторопилась с квартирой и работой, потому что очень хотела, чтобы все получилось. Чтобы доказать, что я могу жить дальше и быть успешной.

Томми выглядел отчаявшимся и не особенно интересовался моей трудовой биографией, только тем, знаю ли я толк в бухгалтерии и хорошо ли работаю с другими.

Мужчина широко разводит руки, как бы предлагая обнять меня.

— Это я. Томми Коста. Единственный и неповторимый. Добро пожаловать в семью.

Согласно всем правилам кадровой политики на моих предыдущих работах, это нетрадиционное поведение, но я обнимаю его в ответ, слегка похлопывая по спине.

Женщина с шелковистыми светлыми волосами выскакивает из-за витрины и подходит к нам.

— Доброе утро. Я Мерили. — Она тоже обнимает меня.

Взгляд Томми останавливается на ней, словно он видит ее в первый раз, хотя они вместе стояли за прилавком, когда я постучала.

— Она — хозяйка пироговой. А я — пиццерии.

Ее взгляд скользит к нему с тайной улыбкой. Мысли переносят меня в прошлый вечер, на парня, сидящего напротив меня за столом, и на то, как он смотрел на меня… и, к сожалению, на то, как я, должно быть, смотрела на него с едой между зубами.

Мерили снова фокусируется га мне.

— Глория, могу я предложить тебе что-нибудь выпить? Правда, обычно я предпочитаю пироги, но сегодня утром я приготовила для всех мокко — сочетание кофе и какао. Думаю, что это должно войти в рождественское меню.

— Ты не услышишь от меня возражений, Мерри. Но поговори с Бруно об этом и о бюджете. В любом случае, я бы хотел когда-нибудь приобрести настоящую эспрессо-машину, — говорит Томми.

— Поговори с Бруно, — повторяет она.

Улыбка Томми ослабевает.

— И именно поэтому ты здесь, Глория. Чтобы помочь нам с бухгалтерией, составлением бюджета и убедиться, что кое-кто не станет Скруджем[4].

— Скруджем? — спрашиваю я.

— Скупым, прижимистым и таким парнем, который забывает о причине появления пиццерии, — говорит Томми с веселой ноткой в голосе.

Мерили поднимает брови.

— Я зашел слишком далеко?

Она хихикает.

— Да, и ты забыл про пироговую. Кроме того, насколько я знаю, ни то, ни другое не является причиной, но мы отвлеклись. Могу я сделать тебе мокко, Глория?

Все, что я съела этим утром, это банан и одно из оставшихся печений из приветственного центра.

— Конечно. Звучит вкусно. Спасибо. — Я оглядываю помещение, отмечая, что оно чистое и недавно покрашенное, но определенно не готово к приему клиентов.

Томми подмигивает Мерили.

— Ты не пожалеешь. Мерри и шоколад — это пара, созданная на небесах. Пицца и пирог — дополнительные привилегии здесь. О, и если ты ищешь моего брата, то найдешь Бруно наверху.

Я напрягаюсь и медленно моргаю, не потому, что мне особенно хочется кофеина или я думаю о том, как Санта Клаус вчера подмигнул миссис Клаус или как Томми подмигнул продавщице пирогов. Ладно, может быть, я немного думаю и о том, и о другом.

Но на самом деле меня беспокоит Скрудж, на которого намекал Томми. Моя работа нянчиться со скрягой? Не помню, чтобы он упоминал об этом на собеседовании. Тем не менее, это единственная работа в городе, если не хочу работать продавцом продуктов на рынке. В этом нет ничего плохого, но мои финансовые навыки намного превосходят умение считать мелочь… и мне нужно найти новую квартиру.

Томми указывает на лестницу.

— Офис на втором этаже. Бруно, эм, тебя не ждет, но скажи ему, что это я тебя послал.

Мои брови сходятся.

— Не волнуйся. Он добряк, когда раскроется. — ободряюще улыбается Томми.

Другой парень с каштановыми волосами проходит мимо, неся метлу и совок. Он хихикает себе под нос, словно его позабавил комментарий Томми. Должна ли я тоже посмеяться, или мне следует быть настороже?

И снова я ругаю себя за то, что не сделала того, что Доминик назвал бы «должной осмотрительностью». То есть, тщательно изучать все, прежде чем соглашаться на что-то — что-то такое, как квартира и работа. Ну, знаете, мелочи.

Но мокко, чашку с которым Мерили сует мне в руку, пахнет восхитительно, давая мне надежду, что, возможно, все сложится хорошо. У меня сложилось впечатление, что эта работа будет корпоративной, что-то вроде «Офиса».

Неа. Здесь все выглядит по-домашнему.

Сохраняй спокойствие. Продолжай.

Я поднимаюсь по лестнице медленно и осторожно.

1. Потому что у меня в руках горячая кружка шоколадной, пенистой, сливочной вкуснятины.

2. Потому что на мне эти дурацкие туфли на высоком каблуке.

3. Потому что, опять же, лестница шаткая. Хоук-Ридж-Холлоу не помешал бы плотник, чтобы исправить то, что, похоже, является общей проблемой.

Когда добираюсь до верха, делаю глоток мокко, а затем поворачиваю голову налево, услышав глубокий мужской голос. Он насыщенный, как шоколад. Крепкий, как кофе темной степени обжарки. Гладкий, как сливки.

В коротком коридоре три двери. Одна ведет в помещение, похожее на кладовку, другая — в ванную комнату, а последняя в конце — скорее всего, в офис.

Неуверенно ступая на каблуках и держа в руках напиток, переполненный пеной, я медленно открываю дверь, гадая, что здесь делает Брайан, и надеясь, что Бруно не грубиян, учитывая его имя и намеки, которые делал его брат.

Когда дверь открывается до конца, я встречаю пару угольно-серых глаз за очками в черной оправе. Одетый в темно-синий костюм с белой рубашкой на пуговицах под ним, Брайан выглядит как Джеймс Дин, итальянский жеребец с прошлой ночи, с намеком на Кларка Кента.

Мне это нравится. Очень нравится.

Однако взгляд, который я получаю, когда мужчина кричит кому-то по телефону, не вызывает у меня теплых и нежных чувств.