Todo negro (сборник)

Часы на стене мерно тикали, небо за широким окном постепенно темнело — но всё-таки не до конца. В доме что-то шуршало и поскрипывало.

— Я соскучилась, сладкий.

Началось.

Саму девушку Борщ не видел, даже не ощущал её незримого присутствия, как это часто бывало. Пока — только голос в голове, который он когда-то списывал на наркоту. Да, сначала был только голос. Прочее началось потом.

— Ты ведь не думал, что я тебя бросила? Никогда, сладкий, никогда. Я только немножечко отошла в сторону. Знаешь, я не ревную. Даже не обижена на тебя, честно-честно. Люблю по-прежнему, хоть ты и поступил со мной плохо.

— Мне нужна помощь.

— Тебе? Или другу? Вот ему-то помощь не помешает, тут ты прав, сладкий… я рассказывала тебе сказки, помнишь? Старые-старые сказки. Издалека-издалека. Сид есть Сид. Что холмы, что море. Страна Мананнана Мак Лира сокрыта в глубине океана, и всюду на свете, где вода плещется — там ей простираться. А здесь… и вода, и туманы, и даже холмы… Тир Тоингире ближе, чем вы все думаете. Гораздо ближе.

Всё это было Борщу смутно знакомо. Он не помнил в точности, какие сказки Ши нашёптывала ему по ночам, но в самых смутных очертаниях узнавал. Именно то, что нужно. Истина, которую он забыл в клинике. На самом деле, конечно — собачья чушь, результат алкоголизма и наркомании в одном коктейле с какими-то книжками, прочитанными давным-давно.

Рокер в полной мере понимал: это очередная галлюцинация. Но только на время став немного психом, он мог помочь другу выбраться из настоящей пучины бреда. Только в нежном шёпоте Ши можно услышать о природе безумия нечто важное. То, что он успел забыть.

То, без чего Гену никак не спасёшь.

Нельзя верить галлюцинации на слово, это понятно. Однако очень быстро Борщ понял нечто куда более полезное. Таблетки, чёртовы таблетки! Спасательный круг, брошенный в море помешательства с корабля реальности.

Таблетки мешают Ши владеть его головой, в этом нет сомнений. Значит, они и Гене помогут увидеть реальность, столь очевидную для Борща.

***

Проснулся я рано. Гудящая со вчерашнего голова намекала, что неплохо бы поспать еще часок, но зов мочевого пузыря оказался сильнее. Закинувшись «Нурофеном», который Рита заботливо положила на прикроватную тумбочку, я поспешил по неотложным утренним делам.

Теплый душ и таблетка свое дело сделали отчасти. Голова гудеть перестала, но бодрости особо не прибавилось. Борщ еще не вышел из комнаты, Рита тоже отсыпалась, так что хлопотать на кухне пришлось в одиночестве. Чтобы развлечь себя, включил «Смешариков»: да, трейдеры за сорок тоже их любят! Горячий кофе возвращал силы, яичница шипела на сковородке, Нюша разыскала Бараша в горной хижине — что может быть лучше поутру?

Весёлая незнакомка появилась перед домом совершенно неожиданно.

— Здравствуйте! Вы Гена, да? Илья Борщевский у вас остановился?

Я не удивился, что стоявшая на крыльце девушка искала Борща: она была просто воплощением его женского идеала. Про себя я посмеялся над совпадением с сюжетом мультика: рыжая красавица отыскала потерявшего вдохновения поэта у черта на куличках! Впрочем, в отличие от Нюши, девушка была худенькой и бледной.

Борщ все-таки зараза: ни словом вчера о ней обмолвился! А ведь если дама решилась проделать такой путь просто потому, что «захотелось сделать Илье сюрприз!» — это уже говорит о многом. Признаюсь, я обрадовался гостье: успел их с Ильей мысленно поженить и поселить неподалёку. Чтобы семьями дружить, рыбачить, ходить на озеро, все дела…

Я пригласил Илюхину подругу в гостиную и столкнулся со спускающейся к завтраку Ритой.

— Милая, у нас снова гости! Это… Твою мать! Яичница!

Я бросился спасать завтрак. Впрочем, запах гари подсказывал: спасать уже нечего, увы… Девчонки вошли в гостиную, о чем-то болтая. Ну и славно! Если подруга Борща еще и кабачки ест, то они с Ритой точно подружатся!

— Сейчас кофейку сделаю! Черный или с молоком? У меня даже кокосовое завалялось, специально для веганов! Точнее, специально для «Пина колады», но с кофе тоже вполне хорошо… о, Илья!

Борщ как вкопанный застыл на входе в гостиную. Смотрел на свою рыжулю, как пацан на новый велик! Ну и славненько… День начался отлично!

***

— Илья, что же ты о своей подруге не рассказал?

Конечно же, Борщ был готов к помутнению рассудка. Не думал, что перерыв в приёме таблеток подействует так быстро, но ведь именно ради пробуждения Ши внутри своей головы он их не принял. Хорошо, голоса внутри: они подсказали хоть какое-то решение сложившейся ситуации, но…

Рита сидела на диване в напряжённой позе, постукивала длинными ногтями по керамической чашке в руках. Её лицо выглядело ещё мрачнее, чем вчера. Губы плотно сжались, превратившись в тонкую прямую линию, брови почти соединились, а взгляд не отрывался от расположившейся напротив Ши — в весёленьком топе и ярких туристических леггинсах, наигранно расслабленной.

Ши всегда была порождением больного сознания Борща, так? Но Рита тоже её видела.

Более того: воображаемую рыжую милашку прекрасно видел и Гена, привычно сияющий улыбкой посреди этой сцены. Тут уж одно из двух: или у них одно безумие на всех — или…

Нет, нет, нет. Это не может быть обычным коллективным трипом. Борщ испытывал подобное под галлюциногенами — никакой фантастики, но здесь необходимо обсуждение. Один в компании описал то, что видит — и увидели все. Однако Илья совершенно точно не говорил Гене ни единого слова про Ши. И уж тем более — Рите, кем или чем бы она ни была.

— Какого хрена ты припёрлась?

Рита процедила это, угрожающе наклонившись вперёд. Наверняка Гена услышал совершенно иное, нечто милое и безобидное.

— Позвали, вот и пришла. Стало интересно… кто же это так сладко устроился? Ясно, что из наших. Неплохо, признаю! Давно не слышала о хороших подменышах. Эти легенды почти забыты.

— Я не простой подменыш.

— Это как раз понятно, ты своего мужика хитро заморочила. Подменить жену — да, это так пошло, так банально, так давно всем опостылело… Но подменить лишь в его глазах! Быть для других не той, кем для него — и чтобы подвоха не заметили… тонко. Как тебя зовут?

— Тебе не всё равно?

— Нет, нужно же как-то к тебе обращаться. Меня зовут Ши. А тебя, ну?..

— Ида.

Пёс знает, что вместо этого слышалось и виделось Гене, но Борщ неожиданно здраво рассудил: он ещё успеет сам во всём разобраться. Важно, что пока странные женщины заняты друг другом, а хозяин дома витает в собственных галлюцинациях — самое время действовать.

— Не-не-не, Гена, давай я сам кофе сделаю, дозволь похозяйничать. Может, и тебе заодно? Ну и что, ну выпил чашку уже… не повредит, зато вместе за кофейком посидим. Один момент! А ты с девочками побудь…

Пускай на пару морочат ему башку. Необходимо скормить Гене таблетку — есть шанс, что она поможет увидеть часть реальности, оказаться хотя бы на границе объективного и волшебного миров, где как раз балансировал Борщ. Осознать истинную природу Риты-Иды, вспомнить то, что случилось год назад. Не факт, что сработает…

Раз Гена и Ида могут видеть Ши — мешали ли ей вообще таблетки? Может быть, она просто не показывалась на глаза, потому что Борщ не желал её видеть? Искренне хотел «выздороветь»?

А возможно, таблетки всё-таки способны на что-то повлиять. Проверить необходимо. Из этой ситуации не выйти, если не пробудить Гену от его сна наяву. Тем или иным образом. Борщ не был уверен в разумности того, что делает — но если вечно рассуждать на эту тему, в итоге не сделаешь ничего.

Вскоре он протянул Гене горячую, дымящуюся чашку. Друг по-прежнему сиял и был совершенно расслаблен. Совсем не замечал, что реальная ситуация в гостиной накаляется.

— Я не виновата в том, что его Риту забрали Холмы. Эта история была сложной. Я просто заполнила пустоту в его душе, сделала его счастливым! Вот и всё. Мы поступали так издревле, ты знаешь.

Ида по-прежнему сидела неподвижно, скованно, словно изваяние. Ши, напротив, вольготно расположилась в кресле. И в ответ на слова Иды рассмеялась.

— Я не верю, что в исчезновении Риты ты никак не повинна. Думаю, это ложь. Она была нашим свойством издревле, ты знаешь. Таков весь Прекрасный народ. Но даже если я поверю, а этого не случится… «счастливым», серьёзно? Счастье против воли? Счастье в глубоком помешательстве? Ты используешь своего мужчину. И ничего больше. Это подло.

— Ох-ох, да ты говоришь о подлости! Об использовании! — Ида, хотя ничуть не пошевелилась, но чувственно будто взорвалась. — Тебе ли меня осуждать? Ужели ты хорошо обошлась со своим мужчиной? Ну, погляди на него. Это ведь ты разрушила его брак. Ты разрушила всю его жизнь. И довела до того ужасного места… И всё это ты сделала только ради себя!

— Чушь. Я дала ему то, чего он на самом деле хотел.

— Против воли, верно? И чем же ты лучше меня? Ты хуже. Гораздо хуже.

— А с каких пор человеки начали понимать, чего на самом деле хотят?

— Хороший вопрос. Задавайся им почаще, а нас оставь в покое!

Самое ужасное — Борщ не знал, кто из этих женщин, если существ Прекрасного народа можно назвать так, прав. Помешательство разрушило его жизнь, верно. Но насколько в том виновна Ши? Он разрушал себя сам, с юности. Водкой, наркотиками и всеми прочими атрибутами рокерской жизни. Задолго до того, как в этой жизни появилась Ши.

Хотя… не была ли она рядом всегда?

Сейчас это не так важно. Важнее всего то, что Гена пил кофе — и возможно, очень скоро ситуация сильно изменится. Знать бы только, в какую сторону…

***

Похоже, я недооценил вчерашние «старые дрожжи» или переоценил живительную силу кофе. После второй чашки стало не лучше, а наоборот. В голове зашумело. Такой поганый звук: что-то средне между треском ненастроенного телека и шумом состава метро. Лицо Ши словно потекло и размазалось: мутное пятно, обрамленное рыжим пламенем. Комната вокруг тоже поплыла, утрачивая четкость и краски.

Я затряс головой и от души похлопал ладонями по щекам. Подействовало! Туман начал рассеиваться. Сначала я увидел лицо Риты. Невероятно четко, в каждой мельчайшей детали, от складочек в уголках губ до начавших прорастать темных корней волос. «Рита, жена твоя первая, она же была блондинкой?» — вспомнились вчерашняя шутка Ильи. Корейский арт-хаус, значит?

Вместо милой, родной Ритки, моей сладкой валькирии, рядом сидела какая-то черноволосая баба. Я отшатнулся, чуть не упав.

— Гена получил то, чего заслужил! Незачем лезть, если не понимаешь!

«Судьба! Судьба! Судьба!» — кричали Смешарики в телевизоре, выплясывая вокруг идола с тыквой вместо головы.

Не знаю, кто из этих женщин пугал меня больше: подруга Борща, образ которой совсем утратил ясность, или другая — которую она называла Идой, а я считал своей женой ещё минуту назад. Не знаю, насколько долго считал. Хотя… почему «не знаю»? С прошлого апреля.

Мы недавно потеряли ребенка. Рита зарылась в свою культурологию, зачитываясь какой-то кельтской херней. Это злило и раздражало — жена убежала от реальности в древние, как говно мамонта, сказки. Оставила меня одного. Я поступил как любой на моем месте: как мудак. Вместо того, чтобы поддержать, потерпеть, я сам начал отдаляться. Задерживался за компьютером, пялился в экран телефона. Можно сказать, я уже тогда потерял Риту, хотя она и жила вместе со мной.