Чудо в ущелье Поскоков

— Что значит, кто я такой? — кричал он. — Я сержант Миле Скрачич, Четвертый батальон Седьмой гвардейской бригады, а вот кто ты такой, мать твою? Представься, кто ты такой, чей ты и где ты был, когда я рисковал жизнью в борьбе за эту страну? Кто дал тебе право вот так, без причины, останавливать хорватского ветерана, который возвращается с пляжа?

— Уважаемый, у нас есть основания подозревать, что на этом мотоцикле недавно ехали лица, совершившие серьезное… — осторожно начал полицейский.

— На каком мотоцикле?! На моем мотоцикле?! Да ты бы постыдился, говнюк! Люди, вы видите это?! — обратился сержант Миле к двум прохожим, которые остановились и с любопытством смотрели на эту картину. — Вы видите, что они вытворяют с хорватскими ветеранами? А что делает хорватская общественность? Ничего! Хорватская общественность молчит!

— Простите, это ваш мотоцикл? — вмешался шеф полиции.

— А кто меня спрашивает? — скандальным тоном спросил Миле.

— Начальник полицейского управления Горан Капулица, — надменно представился Капулица, мельком глянув на водительское удостоверение и свидетельство о регистрации транспортного средства, которые передал ему один из полицейских.

— Капулица?[1] — сметливо переспросил Миле. — Ну, где лук, там и мясо. И где же тогда заместитель Ягнятина?

— Вы что, шутите? — спросил начальник полиции, пристально посмотрев на сержанта.

— Я?! — изумился тот. — Меня останавливают два полицейских автомобиля, да еще и это чудо трещит над головой, — он показал на вертолет, — а вы говорите…

— Где они?! — перебил его Капулица.

— Кто?!

— Ты прекрасно знаешь кто, скотина! Те, двое, где?.. — взорвался начальник полиции, тыча пальцем в зияющую темноту тоннеля, но тут до него дошло, что случилось, и он от ужаса на миг закрыл глаза. — Какой-нибудь автомобиль есть?! — закричал он возбужденно, схватив за грудки полицейского из машины, которая поджидала беглецов на выезде из тоннеля. — Какая-нибудь машина выезжала оттуда незадолго до или чуть позже этого типа на мотоцикле?

— Незадолго до или чуть позже… — задумчиво повторил полицейский.

— Желтый «твинго», — вспомнил его напарник. — Он поехал в сторону стадиона.

— Желтый «твинго!» — рявкнул Капулица. — Желтый «твинго»! — повторил он, отойдя в сторону и глядя наверх, на вертолет, будто у него не было в руках радиопередатчика и нужно было кричать. — Ищите желтый «твинго» на дороге от стадиона в сторону базы ВМС! Всем патрулям, остановить желтый «твинго»! Обязательная проверка документов всех автомобилей, которые выезжают из города!

Отдавая приказы, Капулица в какой-то момент глянул на того, с мокрым полотенцем рядом с мотоциклом, и ему показалось, что негодяй на секунду издевательски улыбнулся, но сейчас ему было не до него.

— Стерегите этого психа, с ним потом поговорю, — сказал он, перед тем как снова энергично прыгнуть в «мерседес» и продолжить погоню вместе с вертолетом, который слегка опустил носовую часть к земле и полетел на север.

Четверо патрульных в недоумении остались с сержантом Миле, не понимая, что с ним делать.

— Вы ехали без шлема, — заметил один из них, просто так, не зная, что еще сказать.

— Без шлема, значит, вот оно что? — возмутился Миле. — Был ли у меня шлем, да, парень? Был. Только назывался он не шлем, а каска. И тогда, когда мы отступали из Дрниша, и тогда, когда мы освобождали Книн. Сержант Миле Скрачич носил каску, когда нужно было носить каску, а вот где тогда был ты, дорогой мой? Если я тебя спрошу, где ты был, когда я с каской на голове…

— Ладно, ладно, все в порядке, — примирительно остановил его полицейский.