Чудо в ущелье Поскоков

Бранимир и Звонимир решили, что теперь лучше ориентируются в городе, однако уже через двадцать минут окончательно перестали понимать, где находятся. Правда, от одного из прохожих они узнали, что их представление о том, где север, ошибочно на целых сто восемьдесят градусов. И направились в другую сторону. Им показалось, что теперь они снова ориентируются в пространстве. Все опять выглядело знакомым, и достаточно было пройти вперед до перекрестка, чтобы оказаться на улице, по которой они вчера уже проходили. Между тем братья оказались перед очередным незнакомым городским пейзажем, рядом с высоким стеклянным офисным зданием, вид которого ни о чем им не говорил.

Они стояли, растерянно озираясь, когда возле них на каменный тротуар с криком шмякнулась девушка в красной каске, запутавшаяся в веревках и ремнях, вокруг нее со звоном рассыпались какие-то металлические скобы и стяжки, а из пластмассовой канистры выплеснулась мыльная вода.

— Сука-а-а-а! — простонала девушка, схватившись за левую ногу. — Да чтоб ты сдохла, боже мой, боже! Тварь мерзкая, посмотри, что ты наделала! — в бешенстве прошипела она, от боли катаясь по тротуару. — Все зенки тебе выцарапаю, гадина! — яростно, с глазами, полными слез, выкрикнула она под конец.

— Прости! Прости меня, любовь моя! — крикнул кто-то с неба, и изумленные Бранимир со Звонимиром увидели еще одну девушку, в синей каске, которая при помощи веревки с ловкостью паука спускалась по стеклянной стене. — Прости, я не хотела! — сказала она с сочувствием уже на земле, высвобождаясь из пестрого синтетического каната, соединенного сцепкой с опоясывающими ее ремнями, и подбегая к жертве несчастного случая.

— Нет! Ты хотела! — яростно выкрикнула та, что была в красной каске. — Хотела, гадина! Мерзкая сука!

— Хорошо, да, я хотела, но теперь мне жаль! — согласилась синяя каска, опускаясь на колени.

— Потаскуха! — с ненавистью прошептала красная каска.

— Прости! — умоляюще произнесла синяя еще раз.

— Ладно, неважно, — проговорила красная неожиданно примирительным тоном, но, увидев Бранимира и Звонимира, снова разгорячилась: — А вы что пялитесь, дебилы?

Бране и Звоне испуганно отступили на два шага назад.

Та, что была в синей каске, схватила под мышки вторую, в красной, и попыталась привести ее в вертикальное положение, но стоило пострадавшей поставить ногу на тротуар, как она взвыла от боли и опустилась на пятую точку.

— Ну что, обезьяны, вы нам наконец-то поможете или как? — обратилась синяя к замершим как памятник Поскокам, на что оба послушно приблизились к ней. — Берите ее за ноги, понесем в машину. Мы тут рядом, за углом, припарковались.

— Нет, нет, погоди, — сказал Бранимир, опускаясь на колени, — попробуем по-другому.

— Парень, не валяй дурака! — вытаращив глаза, предупредила девушка, увидев, что Бране внимательно рассматривает ее щиколотку. — Не прикасайся ко мне!

— Не бойся, все в порядке, — сказал Бранимир успокаивающим тоном и повернулся к брату: — Возьми ее за колено. И держи покрепче. Как следует зафиксируй.

Звоне ухватился за колено раненой и что было сил прижал его к земле, а Бране снял с нее кроссовку и носок.

— Не трогай меня! Ничего со мной не делай, болван! — панически пробормотала девушка, но Бранимир Поскок ее больше не слушал. Прикусив кончик языка и глядя куда-то в пустоту, он некоторое время задумчиво ощупывал щиколотку, девушка скривилась и протяжно застонала. И тут вдруг очень быстро и почти незаметно Бране повернул ступню и пальцы в одном направлении, а пятку в другом, и вывихнутый сустав щелкнул ясно и четко, как ключ в замке. Девица в красном шлеме растерянно раскрыла глаза.

— Твою же ж мать! — восторженно выпалила она. — Как это тебе удалось?

— Ха, да у меня сколько раз так бывало, там, среди камней… — скромно сказал Бранимир.

— Волшебник, — весело заявила девушка подруге. — Почти прошло… — продолжила она удивленно, подняв ступню, как будто впервые ее видит. Потом встала, осторожно ступила левой ногой и почти без помощи своей подруги, прихрамывая, добрела до стены дома в нескольких метрах от места падения. Сняла каску и встряхнула короткими, до плеч, каштановыми волосами. — Не могу поверить, — сказала она Бранимиру.

Тот робко улыбнулся.

— Я Мирта, — продолжила она, протягивая ему руку.

— Бранимир, — представился он.

— Звонимир, — подошел Звоне к другой девушке.

— Мирна, — ответила она.

— Бранимир, — сказал Бранимир теперь уже Мирне.

— Мирна.

— Мирта, — сказала раненая Звонимиру.

— Звонимир, — сказал Звоне раненой, и все заулыбались тому, что с именами получилось так смешно.

Потом Мирна сняла синюю каску, под которой оказались рыжие кудри, а Мирта, прищурившись, посмотрела на высоченное здание из коричневатого стекла, которое на утреннем солнце отливало медью.

— Надо же, я еще дешево отделалась, — довольным голосом заявила она, а потом, ткнув пальцем в сторону Мирны, объяснила Бране и Звоне: — Она хотела меня убить.

— Кто?

— Она, кто еще!

Мирна скромно пожала плечами. Словно хотела сказать: «Ну, бывает».

— Она решила, что мы с ее парнем замутили, и охренела, — продолжала Мирта. — Надрезала мою веревку, чтобы порвалась, когда я на ней повисну. Мать твою! — обратилась она к своей подруге. — Когда ты поняла, что мы с твоим Йошко спутались?

— Мирта, дорогая, да ты же знаешь, у тебя всегда все на лице написано.

— Да, это правда, — согласилась Мирта и снова обратилась к братьям: — Но вы должны знать, она тоже не святая. О, вовсе нет, братишки. Они с моим бывшим парнем еще как лапались. Я имею в виду, когда мы с ним еще были вместе.

— И ты попыталась ее убить? — спросил Звонимир.

— Ну а иначе-то как?

— С нами такое то и дело случается, — сказала Мирна. — По какой-то странной причине, стоит одной из нас связаться с парнем, другая тут же старается с ним трахнуться. И тогда та, первая, пытается ее прикончить.

— А вы что, тоже близняшки? — поинтересовался Бранимир.

— Мы? — удивилась Мирта.

— Да мы даже не сестры, — заявила Мирна. — Вместе учились в медицинском техникуме, вместе записались на курсы скалолазания ну и так далее… Подружились, стали вместе бродить по горам. А это, ну, мытье окон, этим мы занимаемся по выходным, за деньги. — Она показала на стеклянный бизнес-центр: — Настоящий кайф — это встать под тридцатиметровой вертикальной каменной стеной и добраться до верха.

— Чистейший адреналин! — добавила Мирта.

— У нас в деревне есть одна высокая скала. Сто метров, — похвастался Бранимир.

— Ух ты! Сто метров!

— Ну ладно, может, и не сто, но если и ниже, то совсем не намного. А подъем туда только по вертикали.

— До верха можно добраться и окольной тропой, но с одной стороны эта скала совершенно ровная, — пояснил Звонимир.

— А где это?

Звоне осторожно взглянул на брата: можно ли доверить столь важную информацию незнакомкам? Бране на миг задумался и незаметно кивнул брату.

— Змеиное ущелье, — сказал Звоне.

— Первый раз слышу, — призналась Мирта. — Надо бы туда забраться, если все так, как ты говоришь.

— Тебе не найти это место.

— Мне не найти? — усмехнулась Мирта. — Ладно, дорогуша…

— Заблудишься в горах, — предостерег ее Бранимир.

— Мы обе еще ни разу не заблудились, — сказала Мирна гордо.

— Но к нам действительно не так-то легко пробраться.

— На что спорим, что я найду это… Как ты сказал? — протягивая руку, подзадорила его Мирта.

— Змеиное ущелье.

— Змеиное ущелье, — повторила Мирта. — Давай так: спорим на пиццу, что я его найду?

Бранимир несколько мгновений колебался, потом осторожно дал руку, а Мирна разбила.

— Ты проиграешь, — тут же самоуверенно заявила Мирта Бранимиру.

— …И потому-то отсюда, с этого места, мы призываем господ из Банских дворов прекратить наконец оскорблять достоинство людей, которые не раздумывая шли защищать свою страну, и обвинять во всяком случившемся преступлении в первую очередь хорватских защитников-ветеранов… — донес откуда-то ветер плохо слышный металлический голос из громкоговорителя, и Звонимир тут же навострил уши.

— Тут рядом, перед полицией, какой-то митинг протеста, — сказала Мирна, заметив, что он прислушивается. — Арестовали ветерана войны, который, как считают, вчера участвовал в том теракте в кафедральном соборе, и теперь инвалиды войны и бывшие добровольцы протестуют против его ареста.

Близнецы задумчиво переглянулись.

— Эх, люди, как бы мне хотелось быть членом какой-нибудь террористической группы, — вздохнула Мирна.

— У-у-у-у-у! — страстно добавила Мирта. — Это же просто с ума сойти.

— И мне было бы совершенно плевать, — продолжала Мирна, — какие у них цели, исламисты ли они или сепаратисты, марксисты, палестинцы, евреи…

— Только бы была заваруха, — согласилась Мирта.

— Адские машины, — со страстью прошептала Мирна.

— Нервно-паралитические газы, — похотливо пропела Мирта.

— Противотанковые ракетные установки.

— Пулеметы.

— Автоматы.

— Пистолеты.

— Похищения.

— Диверсии.

— Покушения… Знаешь, малышка, — вдруг спохватилась Мирна, — если ты хочешь быть с моим парнем, нет проблем. Я и так собиралась с ним расстаться.

— По правде говоря, он мне не кажется таким уж интересным, — сказала Мирта. Заметила, какой он глупый?

— Тупой как пробка, — подтвердила Мирна.

— …А мы вас спрашиваем, где, господа, были вы, когда наша страна истекала кровью, когда наши… — разгневанно кричал в мегафон кто-то возле полиции.

— Девочки, слушайте, нам пора идти, — сказал Бране скалолазкам.

— Дела у нас тут, — добавил Звоне.

— А не хотите пойти чего-нибудь выпить? — удивилась Мирта. — Дайте нам хоть так вас отблагодарить.

— Да это неважно, как-нибудь в другой раз.

Близнецы попрощались с девицами и направились в сторону полиции, но не отошли и на двадцать метров, как Мирна крикнула:

— Звонимир!

Звонимир повернулся.

— Не ты, тот, другой, как же его зовут-то… Бранимир! — исправилась она. — Бранимир, ты покупаешь мне пиццу!

Бранимир неуверенно улыбнулся и помахал ей рукой. Девицы исчезли за углом.

— А что это такое — пицца? — озабоченно спросил Бране.

Перед полицейским участком собралось человек пятьдесят, в основном мужчин в спортивных костюмах бодрых цветов. Правда, некоторые были в черных пиджаках, держались ровно, важно и серьезно, скрестив руки в нижней части живота, как будто они участники живой цепи. Один из них сидел в инвалидной коляске, которую придерживала худощавая блондинка, две монахини, стоявшие рядом с хмурым лысым священником, держали зажженные свечи. Кое-где над толпой виднелись плакаты с призывами: «Защитим наши святыни!», «Командир, держись!», «Мы все — Миле Скрачич!» и «Миле Скрачич герой, а не преступник!». Некоторые транспаранты даже призывали к свержению демократически избранной хорватской власти, а кроме того, кое у кого в руках были бледные зернистые фотографии улыбающегося мужчины в лихо сдвинутой набок пилотке защитного цвета.

Увидев снимки, Бранимир и Звонимир тут же переглянулись, моментально узнав человека, которого Крешо крепко обнимал на военной фотографии, висевшей над холодильником у них на кухне в Змеином ущелье. Лицо его, в сущности, представляло собой увеличенный фрагмент именно той фотографии.