Жернова

— Вот именно, — согласился с ним офицер лаарских гвардейцев, — и потому, если нохой догадаются прикрыть шеи рухов кольчугой, а голову чем-то навроде шлема, — убить птиц будет очень трудно…

— Трудно, но вполне возможно, если Энрадд согласится поставлять нам новые, а не устаревшие модели огневого оружия, — отрезал Оллард.

Слушая подчиненных, он не переставал прокручивать в голове возможные причины нападения на прионсу. Кто стоял за этим покушением на жизнь племянницы. Умшигтайцы? Смешно. Племена Умшигтая, включая нохой, которые умели дрессировать рухов, боготворили властительниц Лаара с древности, и, как божеству, поклонялись Элмере. Кроме того, уже много лет боевые группы рухов под управлением ичанов использовались для тайных военных и разведывательных операций самого Лаара. И весьма успешно, особенно в связке с жрецами, которые держали под контролем племена Умшигтая. Нохой служили преданно, как и прочие обитатели равнин. У них нет и быть не может причин для кровавой атаки. У них нет воли против древней силы Элмеры Милостивой.

Советник подошел к изломанной фигуре наездника-ичана, толчком ноги перевернул тело на спину и поморщился. Ведущий Рухов был жив и тяжело дышал. Под ключицей торчал арбалетный болт. По изуродованному лицу нельзя было определить, к какому именно племени относится злоумышленник. Губы и нос были срезаны, и вверх смотрели черные дыры ноздрей и щерящийся рот.

Илайна, упрямо сопровождавшая дядю, отвернулась, не в силах вынести вид еще одного изуродованного лица. Она не понимала, как можно одновременно испытывать к врагу и гнев, и отвращение, и жалость, но это было именно так. Управитель каравана наклонился к раненому, сорвал с поясного ремня маленький костяной кинжал в виде короткого острого шипа и покрутил его в пальцах.

— Слыхал я об ичанах, — он кивнул на стонущего пленника, — что при пленении они выкалывают себе глаза, чтобы даже с помощью яджу нельзя было выведать их секреты, увиденные сверху города и тракты, а главное — лица тех, кто отдавал им приказы. Может, это лишь их суеверия, но мы на всякий случай все же перебили этому скоту пальцы на руках, минрэй, и теперь он не сможет выколоть себе глаза…

— Отлично, — кивнул Оллард. — Пусть с ним разбираются Жрецы. Дознаватели выдавят из него все, что смогут. Преступник должен остаться живым, а его глаза — неповрежденными. На всякий случай… — Он со значением посмотрел на врачевателя, который степенно поклонился и раскрыл лекарский короб.

Пытаясь успокоиться, Илайна смотрела вдаль — где в сгущающихся сумерках еще виднелись хребты Змеиных гор, но услышав отвратительный булькающий звук, невольно обернулась: ичан хрипел, глядя прямо на нее, а из его раззявленного рта хлестала кровь. Она не могла отвернуться, — ее будто парализовало. Хрипящий ичан оскалил в жуткой улыбке окровавленные черные зубы, и вдруг с силой харкнул в ее сторону. На подол шелкового платья шлепнулся кровавый кусок мяса. Юный паж, до этого державшийся довольно стойко, не выдержал, и бросился прочь, содрогаясь всем телом и давя рвотные позывы.

— Ичан откусил себе язык! Он сейчас сдохнет — останови кровь! — яростно вопил алрас, тряся перепуганного врачевателя, который не знал, что делать.

С досадой поморщившись при виде исходящего кровью ичана, Свер ан Оллард продолжил размышлять: Так кто же мог направить нохой против дочери властительницы Лаара? Арианская принцесса Фрейя отравлена в цитадели, прионсу Лаара пытались убить по дороге домой… Неужели мудрейший малхаз Мгер-Камари решил, что это Лаар устранил его дочь Фрейю и приказал подкупить, или обмануть, или умело подставить племя нохой… Абсурд. Во-первых, племена Умшигтая, и особенно нохой — враги Ариании. Во-вторых, у нас ровные плодотворные отношения с малхазом… В-третьих, королю Готфриду не нужна смерть малолетней дочери Мгер-Камари. В-четвертых, даже если бы это покушение было задумано Готфридом, то Илайну заранее вывезли бы из Садов, не подвергая ни малейшему риску… И малхаз должен был это сразу понять. Убивать дитя одного правителя, когда дитя второго находится в заложниках у первого, — невероятная и невозможная глупость.

Ну, а в-пятых… — завершил мысль советник, — я бы об этом знал…

И вот тут нить терялась. «Кому выгодна смерть обеих принцесс? Или за двумя покушениями стоят разные силы?» Пробитая голова заболела еще сильнее.

***

Жасмин оказался не только смел, но и живуч. Его раны умело обработали, обрив голову справа, и теперь, перебинтованный, со слипшимися от грязи и крови кудрями слева, он пытался сопровождать госпожу, как и прежде, перемещаясь по-собачьи. Илайна присела перед ним на корточки и серьезно сказала, глядя в большие вишневые глаза евнуха: — Ты спас наследницу престола, Жасмин, и заслуживаешь награду — с этой минуты ты больше не порх, а свободный подданный Лаара, что будет подтверждено записью в Королевской Книге Учета. Ты настоящий герой, и я запрещаю тебе бегать за мной на четвереньках, понял? Пока не поправишься — лежи и объедайся вкусностями. А дальше… дальше мы с тобой решим, что делать…