И солнце погаснет

— Берсерки здесь. Внимание! Берсерки здесь, — раздалось из радио. Заключëнные остановились, принявшись оглядываться.

— По камерам! — скомандовал Кацу, и вся колонна бросилась, толкаясь и падая, вглубь темнеющего коридора. С трудом распределились по камерам, запершись изнутри. Тишина. Только полицейские заряжали винтовки, да слышалось чьё-то частое дыхание. Кацу оказался в одном помещении со всеми знакомыми: и с Гордоном, и с Чëртом, и с Крысой. Внезапно послышались шаги. Большая группа берсерков бежала по коридору, прерываясь на разгром очередного кабинета.

— Не хочу умирать. За что? — шептал Крыса, выглядящий куда хуже с последней встречи. Зализанные прежде чëрные волосы торчали во все стороны, в мешки под глазами можно было картошку складывать, на подбородке уже появилась щетина.

— Заткнись, — шикнул на него Гордон. Дак вытащил откуда-то карту Таро и сказал, ни к кому не обращаясь:

— Перевернутый Дьявол. Плохо дело.

— Замолчите все, — сказал Кацу и вовремя. Берсерки добрались до первой камеры и принялись биться в железную дверь. На некоторое время стук прекратился, но вскоре возобновился с новой силой.

— Они ведь не догадаются взять ключи? — послышался приглушённый голос Крысы. Все оглянулись на него. Берсерки перестали шуметь, и, казалось поначалу, что они сдались, но нет. Они принесли ключи.

— Чем можно забаррикадироваться? — Кацу с Гордоном и парой полицейских подвинули кровать и опрокинули еë. Все пригнулись и замерли. Крики людей из первой камеры казались оглушающими, проникающими в самую душу и поселявшими там первородный страх. Заключëнные орали, задыхались, их голоса тонули в грохоте выстрелов.

— Я больше не могу, — Крыса прижал к груди колени и спрятал лицо в них, закрыв уши и принявшись раскачиваться. — Колле, Сандерсон, доберусь я до них. Я ничего этого не хотел. Думал просто быть ближе к Кайдо, получать больше и иметь возможности.

— Но ты знал про «Берсерк», — констатировал Кацу.

— Плевать я хотел на «Берсерк»! Им Док занимался, — почти прорыдал Крыса. — Мне пофиг! Пофиг! Да, я провинился, но я этого не заслужил.

Кацу не стал спорить. Крыса, впрочем, и не думал, что кто-то начнëт ему возражать:

— Разве это плохо — заботиться о себе? Моя мать всю жизнь думала других и что? Никого не было возле неë, когда она нуждалась в помощи. Людям ты нужен лишь тогда, когда им от тебя есть польза.

— Ты решил стать таким же? — уточнил Кацу.

— А какой смысл притворяться, что мы не такие? Все люди похожи в стремлении сделать лучше себе, и это не плохо.

Бывший командир синей бригады замолчал. Крики заключëнных смолкли, но где-то в глубине души слышались отзвуки. Они ещё заставляли трястись внутри от ужаса, забиться в угол и закрыть глаза. Крыса так и сделал вместе с парой заключëнных.

Следующей была их камера. В замочную скважину вставили ключ, повернули его, но открыть не смогли. Пока берсерки подбирали нужный, все молчали, напряжëнные. Казалось, эти несколько минут были несколькими часами. Всем уже хотелось, чтобы дверь открылась прямо сейчас.

Первый берсерк был убит выстрелом в голову. К счастью, дверной проём был довольно узким, чтобы заходить по двое. Договорились, что стрелять нужно по очереди, сменяя друг друга на время перезарядки. Пока это работало, но лишь до первого промаха. Ранения берсерки предпочитали не замечать. Один из таких проворно добрался до кровати и сцапал стрелка, выкинув его вон из камеры.

Вскоре всë совсем смешалось. Наплевав на предосторожности, полицейские из третьей камеры выбежали в коридор, принявшись расстреливать берсерков без разбора. Гордон поднял винтовку растерзанного где-то в коридоре и ввязался в бой. Крыса ещё сидел в углу, а Чëрт смотрел на происходящее отстранëнно, будто это был фильм.

Сердце Кацу пропустило удар. Он не смел бояться, но страх просачивался сквозь бреши. Паника накатывала, однако потом Уокер всегда успокаивался. Нужна трезвая голова.

— Всë? — Гордон выглянул в коридор. Оттуда выживший полицейский крикнул:

— Всë.

Они ошиблись. Только заключëнные и полицейские покинули камеры, всë началось с начала. Один незамеченный укус передал ярость другому человеку. И ещё, прежде чем удалось понять.

— Убейте их! — крикнул кто-то сзади. Кацу обернулся. Прежде чем полицейские успели сориентироваться, берсерки уже начали нападать и кусать, отрывая кожу и обнажая мясо, выплëвывая кровь, окрасившую губы и зубы. Вскрикнул Крыса. Уокер выстрелил, но поздно. Крыса стал берсерком. Гордон ударил его прикладом и выстрелил в упор.

— Я почти пустой, — Кацу пнул ему винтовку, затем ещё. Их магазины были почти заполнены.

— Эй, — послышался голос Чëрта. Он попытался оттолкнуть от себя берсерка, но тот явно был сильнее. Ханс прицелился, однако боялся, что бы он там раньше не говорил, попасть в Чëрта, поэтому побежал ближе. Не успел. Черты лица Дака исказила гримаса боли, но он не кричал:

— Э, Уокер, помнишь, что ты мне должен?

Кацу молча кивнул.

— Так вот, убей меня. Я не хочу становиться берсерком. Запомни главное: солнце над нами погаснет. Не хочу дожить до этого момента, это всë ваши проблемы. Возьми моë тело и сожги.

Уокер выстрелил в голову Чëрта в упор. Он дëрнулся, но вскоре обмяк и сполз по стене. Кацу обернулся, взвалив себе на спину тело Дака. Уокер не чувствовал себя убийцей в тот момент. Человек в состоянии берсерка переставал жить, и существование было ему в тягость, он ненавидел себя. Не то чтобы Кацу знал на личном опыте, так сказал Ван, решив поделиться своим мнением. Было похоже на правду. Что происходит с человеком, когда ненависть раздирает его изнутри? Больше никаких чувств, кроме ярости, заставляющей прыгать под пулю, лишь бы разорвать кого-то на части. Разве же это жизнь? Нет, даже близко нет. Это ужас наяву, это постоянная ненависть к себе самому за то, что ты не можешь контролировать своë тело.

Гордон схватил Кацу за руку и потянул прочь.

— В толпе берсерков не убьëшь, — сказал Ханс. — Труби отступление.

Кацу уставился на него в удивлении. Это говорил Гордон?

— Бежим! — крикнул Кацу. Все перемешались, но несколько полицейских всë же быстро выбрались из хаоса. Им удалось оторваться, и они выбежали наружу, закрыв дверь. Оттуда до автобуса. Спаслись.

========== Часть 12. Ифрит ==========

До этого самого конца оставалось совсем немного. Полицейские каждый день прочëсывали центр, искали оставшихся людей, но, казалось, вся территория принадлежала лишь берсеркам. Во время очередного собрания Аэрон дал приказ отправляться на окраины. Вполне возможно, что оттуда вышли ещё не все. Вану, как и остальным главам отделов, дали небольшой отряд и хорошо защищëнный транспорт.

На окраинах ничего, казалось, не изменилось. Берсеркам нечего было разрушать, за них это давным-давно сделало само время. До сих пор пахло рыбой и гниющей древесиной. Ван выбрался из автомобиля первым и дал команду другим. Ямано не боялся, наоборот, он чувствовал, что находился в тот момент на своëм месте. Полицейские же должны защищать людей, верно? Пожалуй, именно так. Во время истории с берсерками люди стали больше доверять полиции, а отдел под командованием «неутомимого Вана» отмечали особенно. Ямано не мог не радовать тот факт, что ему удалось, пусть и не сразу, пусть и таким путëм, но поднять востребованность и авторитет того места, где он работал. Если так пойдёт и дальше, убойный отдел станет одним из лучших, наравне с отделом по борьбе с киберпреступностью. Ван брался за любое дело: Кацу выводил заключëнных, Ами — больных, он сам прочëсывал улицы изо дня в день, часто по ночам. Ямано помнил, как постоянно обивал порог кабинета Аэрона, прося дать новую миссию. Практически никто больше не относился к делу с подобным энтузиазмом, остальные держали своих людей подальше, якобы слишком о них заботились. Ван так не мог. Он отдавался делу полностью, мог не спать, забывал поесть порой, но всегда спешил на выручку очередной жертве берсерков. Ямано ещё помнил разговор с отцом на кухне.

***

— Твоë начальство такое строгое, что постоянно ставит тебе ночные смены? Я вижу тебя только за ужином, а мне столько хотелось бы узнать от тебя, — Джон посмотрел в затылок сыну, тянувшемуся за печеньем из кофейного цвета шкафчика.

— Нет, пап, я сам беру их, — Ван так искренне улыбнулся, что Джон не смог не ответить тем же. Сын действительно искрился вдохновением, когда речь шла о работе, особенно о спасении людей от берсерков.

— Отдыхать тоже стоит.

— Потом отдохну, — Ван сел рядом, положил руку на плечо отца. — Пап, я должен сейчас помогать людям. Я им нужен. Да и не только я, мы. Вся полиция, вся армия.

— В полиции и армии тысячи человек.

— Если каждый будет так думать, некому будет помогать.

Джон глубоко вздохнул. Сын был настроен очень серьёзно.

— Ты прав. Я горжусь тобой, а все эти разговоры… Я волнуюсь за тебя.

— Я понимаю, пап. Не бойся. Я бы не простил себя, если бы отсиживался где-нибудь в безопасности, пока страдают люди. Пока в опасности мои люди.

— Этому я тебя учил всю жизнь. Я рад знать, что мои скучные лекции ты слушал.

Ван улыбнулся и потянулся к отцу чтобы обнять:

— Я всë помню, пап. Спасибо.

***

Оглядываясь назад, Ямано продолжал, как собака-ищейка, вынюхивать следы выживших. Внезапно буквально на секунду в окнах более-менее целого дома мелькнул силуэт.

— Видели? — взволнованно спросил Ван, указав пальцем в сторону дома.

— А если берсерки?

— А если выжившие? Мы не можем их бросить, — Ямано взял с собой нескольких крепких полицейских и направился было к месту, как заметил, что Рен и Мамми идут за ним. Хиямы помогали никак не меньше самого Вана. Лекс доставала оружие и боеприпасы, Рен ездил почти на каждую миссию. Они считали своим долгом помогать жертвам Кайдо и его людей. Ван чувствовал себя спокойнее, когда брат и сестра прикрывали его.

Дом казался пустым. Сохранились лишь пара стульев, остальное лежало пыльным хламом на полу. На первом этаже располагался большой зал, затем лестница вела выше. Однако Рен был хозяином кафе и прекрасно знал, где именно располагался склад. Они с Мамми и Ваном направились туда, остальные ушли осмотреть второй этаж.

На складе компанию встретили очень радушно. Едва Мамми зашла, как ей в висок упëрлось дуло пистолета. Ван поднял руки. Он знал, что берсерки не будут действовать так тихо.

— Кто такие? — глухо спросил мужской голос. Ямано взял переговоры на себя:

— Полиция. Спасать вас пришли. Отвезëм до аэропорта, там безопасно.

Кто-то невидимый из-за деревянных ящиков усмехнулся:

— Где была полиция раньше? Пëс ходил по нашим домам, тряс с нас деньги, но каждый раз выходил на свободу.

Ван понял, что миссия затянется:

— Кайдо принял закон, по которому Пса нельзя было посадить, он обладал почти безграничной властью по отношению к должникам, но…

— Но, — ответил тот же голос, — меня эта бюрократия не интересует. А не пойти бы вам нахуй.