Застенки

Кристина не сразу совладала с собой. К тому времени, как она выбралась из денника, убрала за Мальчиком и сменила подстилку, он набегался, присмирел и купался в пыли.

К тому времени, как Кристина добралась до коровника, уже смеркалось. Коровы исстрадались без прогулки и встретили её поцелуями. С ними Кристине было проще всего — они были большими, постоянно искали её мягкими носами, прижимались и приветственно мычали. Казалось, они понимали её горе. Кристина вывела коров на предназначенное для них, столь же заботливо огороженное отцовским забором поле. Готовившаяся в скором времени отелиться Мэгги шагала тяжело и без конца тёрлась мордой о её платье. Кристине было жалко оставлять ласковых животных в одиночестве, но она сделала это, зная, что, нагулявшись, каждая вернётся на своё место. Цыплята таким чутьём не отличались, и Кристина была уверена, что они по одному, но исчезают из курятника — это снилось ей в кошмарах.

Кристина вернулась в дом затемно замёрзшей и грязной. Она надеялась вымыться, сменить одежду, улечься в постель и забыться слезами, но…

— Где ты была?! — Милена сидела на табурете в прихожей, донимала неработающий телефон и встретила дочь криком.

— Я обходила ферму.

Кристина напрасно ждала благодарности — Милену в ответ даже не понизила голос.

— Почему не работает телефон?! Ты звонила последней? Ты сломала!

Кристина, подперев собой косяк двери, терпеливо выслушала все обидные слова и только, когда в голосе Милены послышались слёзы, сделала шаг к матери. Она не дождалась примирительных объятий — Милена вскочила с табурета и бросилась в спальню.

Рыдания матери впивались в сознание Кристины и забивали уши тугими пробками — ничто не могло заглушить их, даже шум воды в ванной. Без отца они долго не протянут — Кристина понимала это не хуже Милены. Рано или поздно закончится корм для цыплят, и их придётся зарезать, потом закончатся запасы соломы и овса… Или овёс закончится раньше? Перебирая в голове эти страшные последствия, Кристина отмокала под душем. Расслабившись, она дала волю слезам — её никто не услышал и не пожалел. Возможно, рыдания были слишком тихими, за годы слепоты она сумела воспитать в себе сдержанность, и отец был тем, кто помог ей в этом. Нет, он не был тем, кто сопровождал неотрывно и постоянно подставлял плечо, — он приходил в последний момент и помогал тогда, когда Кристина уже готова была предаться отчаянию.

Душ и слёзы помогли Кристине восстановить силы, она завернулась в полотенце и стояла теперь в дверях родительской спальни. Милена лежала на кровати, повернувшись спиной к двери, а её рыдания сменились бессвязным бормотанием.

Кристина сделала шаг в спальню, чтобы приласкать мать, но братья остановили её.

— Когда придёт папа? — звонкий голосок Артура должен был достичь слуха Милены, и Кристина поспешила увести его подальше.

— Случилось что-то плохое? Почему мама плачет? — Джон был достаточно взрослым, чтобы к концу дня заметить неладное.

Кристина положила руку ему на плечо.

— Ложитесь спать. Я ничего не знаю.

* * *

Следующий рассвет разбудил Кристину тишиной. Милена не плакала, не жаловалась на жизнь, не стонала, но и не спала — Кристина поняла это по прерывистому дыханию матери.

— Я приготовлю завтрак. Поможешь мне потом с цыплятами? — попытка поговорить пропала втуне. Кристина присела рядом с матерью на кровать, погладила её ноги и, не получив ответа, ушла в кухню.

Холодильник был полон, через несколько мгновений на сковородке жарился бекон, Кристина разбила яйца, посолила, добавила сушеных трав. Артур, очнувшись ото сна, сразу же утонул большой ложкой в вазочке с вареньем, пока Кристина под пристальным взглядом Джона добавляла на сковородку помидоры и сыр.

— Где отец? — Кристина не сразу сумела ответить Джону — её ум был занят размышлениями о том, какую часть ежедневно съедаемых продуктов приносит ферма. Джон показал характер и повысил голос на сестру. — Ответь мне!

— Вчера нам позвонили и сказали, что отец погиб.

Кристина решила не щадить чувства братьев и сразу же пожалела о своем решении — Артур заныл, и только ложка во рту мешала ему разрыдаться.

— Не реви! — одернул его Джон и сразу же обратился к сестре. — Мама сказала, что над ней издевались. У нас сломался телефон. Возможно, перерезали кабель. Это преступники.

— Почему тогда папа до сих пор не вернулся? Почему они не напали на нас и не убили? Ты перечитал своих детективов.

— Тебе просто завидно, что я умею читать, — Джон теперь злился на сестру.

Кристина разложила дымящуюся яичницу по тарелкам, поставила перед братьями и примирительно спросила:

— Хорошо, что ты предлагаешь?

— Надо ехать к отцу в город и узнать, что с ним случилось.

Кристина нравилось, что её брат ничего не боится, но эта его затея могла оказаться опасной.

— И как ты себе это представляешь? — Кристина хотела объяснить брату, как тот неправ.

— У нас с Артуром есть велосипеды.

— Да, два слепых велосипедиста на оживленной дороге. Вы не далеко уедете.

— У нас есть фургон, отец сажал меня за руль.

— Ещё хуже. Слепой подросток за рулём. Надеюсь, тебя остановят раньше, чем ты в кого-то врежешься. — Кристина воспользовалась лёгким замешательством отчаянно подбиравшего слова брата и продолжала наставительным тоном. — Я хочу, чтобы ты понял, мы ничего не можем сделать. И, если ты любишь отца, то будешь беречь себя и брата.

С этими словами Кристина подхватила тарелку и отправилась к матери. Джон попытался что-то сказать ей вслед, но она не стала его слушать. Милена была измучена голодом и быстро справилась с приготовленным дочерью завтраком.

— Ты мне поможешь с цыплятами? — Кристина улыбнулась, получив пустую тарелку, и пыталась говорить с матерью как можно более ласково.

— Что ты приготовила? — Милену её усилия не впечатляли.

Кристина старалась не замечать недовольный тон.

— Яичницу с беконом, помидорами и сыром. Правда, получилось похоже на пиццу, которую отец привозит из города?

— Ты с ума сошла?! — Милена опять вышла из себя. — Надо беречь продукты. Скоро они закончатся, а мы — умрём.

— Знаешь, я думала об этом, — крик матери заставлял Кристину вздрагивать, но она сталась отвечать спокойно. — Беречь продукты не имеет смысла. Они скоро испортятся. А вот подумать о том, как бы сделать консервы, надо. Пока есть корм для кур, у нас будут яйца. На них вполне можно прожить. Когда закончится корм, нам придется убить цыплят, но быстро всех съесть мы не сможем. Поэтому надо будет приготовить консервы. Так, мы протянем дольше. А потом... или отец вернётся, или нам помогут.

Милена вскипела от рвущегося наружу отчаяния:

— Зарезать?! Убить?! Приготовить консервы?! Ты сможешь что-нибудь сделать? Нет! Мы ничего не можем без Грэга!

— Я понимаю, как ты расстроена. Я тоже, но папа устроил всё так, чтобы мы справлялись без него.

— Ты без него справляешься?! Ты хочешь сказать, что отец тебе не нужен?! — Милена прицепилась к словам дочери и опять кричала на неё.

— Мама? — подбородок Кристины задрожал, а глаза увлажнились.

— Уйди! — Милена отвернулась от неё.

Кристина на негнущихся ногах вернулась в кухню, яичница давно остыла, во рту пересохло, а сердце болезненно покалывало — мальчиков в кухне не было.

Кристина какое-то время бегала вокруг дома и звала их, но мычание не доенной Мирты заставило её изменить направление. Старательно пряча волнение от умной коровы, Кристина подоила Мирту и едва дотащила домой пятилитровое ведро с парным молоком. Мирта доилась за двоих, и даже предстоящий отёл Мэгги, когда первое молозиво надо будет спаивать ей, а потом телёнку, не пугал. Не пугал? Кристина сглотнула, представив то, что ей предстоит, и толкнула дверь.

— Молочко! — Артур встретил её этим криком, схватился за обод ведра, напряг ручки, пытаясь помочь сестре.

— Где вы были?! — спросила Кристина, выдохнув волнение, и мгновенно простила братьев.

— Хочу с печеньем! — добавил Джон. — Мы осматривали телефонный кабель.

— — Ну и как? Нашли? — Кристина процедила молоко и поставила перед братьями полные чашки.

— Нет, кабель цел, но мы будем дальше искать.

— Лучше бы помогли мне или посидели с матерью, — Кристина пожурила братьев, но у Джона был свой взгляд на вещи.

— Мама спит, ты хорошо справляешься, Артур маленький, а я ищу отца. Занимаюсь самым важным делом. Артур помогает. Мы все молодцы.

Кристина улыбнулась. Возможно, брат был прав, и они действительно справлялись. Кристина осмотрела содержимое холодильника: первым закончится любимое Артуром варенье, и это, конечно же, будет трагедией; потом печенье и копчености, и они перейдут на скучную, но питательную диету из молока и яиц. Если всё будет продолжаться так и дальше, и мир не готовит для них новых ударов, то они выживут. Кристина успокоилась, вернулась в свою в свою комнату и ненадолго забылась сном.

Надеждам Кристины не суждено было продержаться долго — к вечеру у Милены началась лихорадка, а громкий, несвязный бред не давал заснуть ни на секунду. Понять, что значит жить на одном молоке и яйцах, ей пришлось через четыре дня — и первым, кто не выдержал подобной диеты была выкарабкивающаяся из лихорадки Милена.

Нет, она не донимала дочь нравоучениями, не мучала косыми взглядами, холодным равнодушием и неудовольствием — она просто молчала. Это была изощрённая пытка.

— Останься сегодня в постели, мама. Я справлюсь сама.

Нет, Милена не слушала дочь, она поднималась день за днём и, преодолевая слабость, кормила цыплят, поросят и Мальчика. Казалось, все обиды меж родственниками забыты, и они занимаются общим делом, но Кристина чувствовала, что мама страдает от голода.

* * *

Промучившись несколько часов мыслью о том, что ей предстоит погубить живое существо, Кристина наскоро оделась и вышла в ночь. За пятифутовым отцовским забором волновалась бесконечная степь. Ветры подносили к прогалам меж досок пыль, листву и высохшие травы, Кристина чувствовала их прикосновение к своим рукам как нечто таинственное и живое, а звуки степи напоминали ей то вой, то плач, то шум двигателей. Кристина долго стояла возле ворот, подставляла тело ветру и вглядывалась в серый туман у себя в голове, но возникавшие в воображении образы не могли её успокоить, — из серого тумана высовывались маленькие пушистые зверьки, которые кусали и царапали её.

Кристина оставила отцовский тесак на уличном столе. Выбрать самого маленького и слабенького, прижать к столешнице покрепче, на ощупь определить, где у него голова, и рубануть так, чтобы убить с одного удара, — этот план действий складывался у неё в голове, пока она шла к курятнику.

Куры не встретили её обычным возбуждённым кудахтаньем, они спали. Стараясь производить как можно меньше шума, Кристина открыла щеколду, нащупала первую попавшуюся тушку, схватила и бросилась бежать.

Надежно зажатая в руках птица будто поняла свою участь и отчаянно вырывалась. Кристина, роняя слёзы, терпела удары клюва, которые выхватывали кожу с мясом из её рук — она считала это заслуженным наказанием.