Дневник Мелани Вэйр

Длинные темные волосы, тень от ресниц на бледных щеках, заострившиеся черты: неподвижно застывшая девчонка, которая сейчас казалась не старше восемнадцати. Стало не по себе, и я шагнула назад, наткнувшись на Сильвена, который положил руки мне на плечи. Дэя, в которой всегда было столько жизни, сейчас выглядела слепком с себя самой, застывшей в своей хрупкости статуей. Не живой.

Я наконец-то подобрала определение её внешности – смертельная. Вот так, безо всяких приставок. Спроси меня кто-нибудь сейчас, почему я не могу вытолкнуть из себя слово «красота», я бы ответила, что они не видят всей картины. Я слишком хорошо помнила, как легко эти хрупкие пальцы ломают шею, ногтями вспарывая кожу, как она любит причинять боль, как в своем безумии становится похожей на демоницу.

– Глядя на тебя сейчас, – произнес Сильвен, будто читая мои мысли, – понимаешь, почему в большинстве легенд нас называют живыми мертвецами.

Дэя пропустила его своеобразный комплимент мимо ушей, отстранилась и подошла к кровати, медленно опустилась рядом со своим телом. Мое время истекало, и я не представляла, что произойдет дальше. Страха не было. Должно быть, так чувствуют себя осужденные на казнь, смирившиеся со своей участью.

– Люди обожают сочинять, – прошептала она, – сказка про спящую красавицу тоже не просто фольклор. Правда умалчивает о том, что красавица сожрала принца.

Она, не отрываясь, смотрела на собственное лицо. Дотронулась до холодной руки – это было слишком странно, ощущать холод после стольких дней тепла. Свой холод… как чужой. Температура тела измененных на несколько градусов ниже, чем у человека. Я об этом знала, но все же мысленно содрогнулась.

Дэя насмешливо посмотрела на Сильвена, кивнула на дверь.

– Останешься? Или внизу подождёшь, Принц?

Блондин подошел к двери и запер её на ключ, прислонился к стене и скрестил руки на груди.

– Останусь. Вдруг без поцелуя ты не проснешься?

Дэя улыбнулась, а дальше все произошло слишком быстро. Её мысли вновь сплелись с моими, становясь единым целым, и все же я понимала, что это засечка, от которой пойдет разлом. Загадка природы – сознание или душа, которое является нашей сутью. Пока оболочка в состоянии удерживать его в себе, оно остается. Связь можно разорвать двумя способами. Один из них – смерть человека. Это проще. Второй не причиняет вреда аватару. Почти.

Дэя не задержалась на мысли, почему решила оставить меня в живых. Возможность пожалеть об этом решении ей представилась в течение тех минут, когда все происходило. Не факт, конечно, что умирать в человеческом теле ей было бы приятнее, но и переживать разрыв в полном сознании весело. От струящейся между тонких пальцев и неподвижно лежащим телом энергии расплескался холод. Он обвился вокруг позвоночника, подобно змее, пронзая тело ледяными иглами. Я буквально чувствовала, что меня раздирают надвое, вытягивая из души неотъемлемую часть жизни. Наши крики сливались воедино до мгновения, когда мы обе рухнули во тьму.

Очнулась я от навалившейся на меня слабости и холода. Хотелось свернуться клубком или заползти под самое теплое одеяло. Я не могла открыть глаза – голова болела так, что, казалось, стоит поднять веки – и свет разобьется на тысячи осколков, расплавляя мою черепушку изнутри. Я слышала голоса и знала, что Древняя и Сильвен совсем рядом. Что меня ждет теперь?

Я помнила ощущение голода Дэи, а ведь она не ела полгода. Может, потому и оставила меня в живых?

Движение рядом. Я лежала на полу. Блондин перешагнул через меня, как через досадную помеху, остановился рядом с кроватью. Превозмогая боль, я все же открыла глаза и слабо всхлипнула, когда под веки брызнул убийственный сейчас дневной свет. Если бы Дэя хотела меня сожрать, вряд ли я сейчас была бы ещё жива. Нет, она меня не замечала.

С такого ракурса я видела роскошный тыл Сильвена и призрачную, бледную Древнюю. Она по-прежнему казалась абсолютно беззащитной – не только перед ним, но и перед любым порывом ветра. Кому как не мне знать, насколько обманчиво и опасно это ощущение, но избавиться от него я не могла.

– С возвращением, сестренка.

Дэя встретила его взгляд, а я смотрела на неё. Никогда раньше не задумывалась, что испытывает заглянувший в самую суть Пустоты. Так вот, в этих бездонных карих глазах, в которых я видела и ярость, и жестокость, и отчаяние, сейчас царило всепоглощающее, затягивающее Ничто. Я с трудом подавила в себе порыв отползти от кровати подальше и съежиться в углу. Даже решись я на это, все равно не смогла бы: ощущение было такое, что в тело залили несколько литров расплавленного свинца. 

– Это крайние меры, братик, – безэмоционально произнесла Дэя, глядя на запертую дверь и стряхивая с себя провода, как человек стряхивает паутинки или нитки с одежды. – Вряд ли кто-то прибежит на писк аппаратуры. После моего возвращения тот, кто не пускает слюни, либо уже мертв, либо забился в самый темный угол в доме и молится только об одном: чтобы продолжения не последовало. Ты сам все почувствовал.

Сильвен молча кивнул.

О чем она говорит? О том, что разрыв нашей связи убил всех, кто находился в этом доме? Но почему?

Дэя посмотрела на меня – так, будто видела впервые, а потом потянулась и мгновенно, будто и не лежала полгода без движения, поднялась, направляясь в душ. Я помнила изящество и грацию дикой кошки в её движениях, но в существе, передвигающемся по комнате, не было и сотой доли запомнившейся мне жизни.

Сильвен смотрел на неё так, будто увидел призрак. Похоже, думал о том же, о чем и я. Прежняя Дэя размазала бы по стенке любого, кто оказался рядом после её пробуждения. Сейчас голод выжигал Древнюю изнутри, но внутренняя пустота поглощала и его.

Натана больше не было. Именно из-за него сейчас она выглядела мертвой. Ее душа, ее огонь умирали день за днем. Дэя уже не жаждала мести. Скорее, продолжала жить, чтобы утащить Дариана за собой в миг, когда остановится сердце.

Я слабо пошевелилась, но на меня никто не посмотрел.

Сильвен преградил ей путь в ванную комнату и насмешливо поинтересовался:

– Кто ты? И куда дела Дэю?

Разочарование блондина я тоже могла понять. Ему нужна была не пустая кукла с силой Древней, смертельное оружие против Дариана. В таком состоянии Дэя не тянула даже на гранату.

– Тебе какое дело? – поинтересовалась она устало. – Оставь меня в покое.

Она криво усмехнулась и обошла его, открывая дверь в ванную. Ссутулившись, тяжело ступая – куда подевалась природная легкость, так гармонично сочетающаяся с её миниатюрностью?

Сильвен проводил её пораженным взглядом. По его лицу я видела, как недоумение сменяется яростью и гневом. Проигрывать он не привык, а ставки были слишком высоки. 

Сильвен ударил кулаком по стене с такой силой, что посыпались крошево из строительных материалов, на стене осталась вмятина приличной глубины. Разбитые костяшки пальцев в мгновение зажили, оставив лишь пятна крови на коже.

– Проклятье! – прошипел он и шагнул следом за ней, с силой захлопнув за собой дверь. Сначала все было тихо, а потом я услышала грохот. В прямом смысле содрогнулись стены, раздался звон рассыпающихся осколков, что-то с глухим стуком падало – снова и снова.

Ни подняться, ни крикнуть я не успела. Меня затопило болью и холодом, и что бы там ни творилось за этой дверью, оно убивало. Сначала я пыталась сдерживаться, потом, когда из прокушенной губы побежала кровь, завыла – тонко и надрывно. Мира больше не существовало, одна лишь только боль. Издевки Патрисии, презрение отца, потеря Сэта – вся боль моей жизни слилась воедино, обрушилась подобно бетонной плите и я, вопя от ужаса и раздирающих сосуды спазмов, потеряла сознание.

Следующее пробуждение оказалось ещё менее приятным. Я открыла глаза и наткнулась взглядом на остекленевший взгляд мужчины. Лицо мертвеца казалось спокойным и расслабленным, как будто перед смертью он не сопротивлялся. Его шея в прямом смысле была изодрана в клочья, запястье разворочено, и повсюду кровь.

Не то чтобы у меня в желудке было много всего – особенно после интимной встречи с авиасортиром, но все, что осталось, оказалось на ковре. Я судорожно цеплялась за край кровати, пока болезненные спазмы не прекратились. И лишь потом заметила Дэю. Она стояла рядом с открытой гардеробной, в которой я спокойно могла бы устроить собственную комнату, полностью обнаженная. Тяжелые пряди влажных волос рассыпались по спине и плечам, делая её похожей на русалку. Непонятно почему, я покраснела, а она шагнула ко мне, выхватив из недр бездонного шкафа два платья.

Одно – бордовое, приталенное, ультракороткое, по фигуре, другое – ярко-красное, длинное, с пышной юбкой.

– Ты не будешь кричать, Мелани, – она показала мне два платья, – какое посоветуешь?

Я не нашла в себе сил ответить, судорожно сглотнув. Странное спокойствие, граничащее с безразличием, расплескалось по венам. Я принимала лежащий в комнате труп и трехтысячелетнего монстра в женском облике, как нечто само собой разумеющееся.

Внушение.

Я понимаю, что Дэя была права, использовав его, и тем самым спасла меня. То, что происходило со мной до настоящего дня – цветочки. Одно дело видеть льющуюся рекой кровь и знать, как легко хрупкие пальцы ломают кости, другое – очнуться рядом с изодранным телом человека и с тем, кто это сделал. В голову некстати пришло сравнение про Сэта и ту женщину. Представлять его с ней было легко, а увидеть – больно.

Не дожидаясь моего ответа, Дэя отбросила бордовое платье на кровать, остановив выбор на ярко-красном.

– Ты правда сделаешь это? – хрипло спросила я, облизнув пересохшие губы. Горло нещадно саднило и першило, сейчас бы воды. – То, что собиралась?

– Зачем я вернулась, по-твоему? – она снова двигалась грациозно, и, одевая платье, повернулась ко мне спиной. – Застегни.

Я вспомнила, какое надломленное существо скрылось за дверями ванной. Сейчас передо мной снова была опасная, но от этого не менее соблазнительная женщина. Миниатюрная и обманчиво-беззащитная, на деле безжалостная и яростная, как ураган.

– Ты… вы… – я все-таки поднялась, чтобы выполнить её… просьбу. И оказалась на голову выше Дэи. Это было странно. Раньше я могла бы предположить, что перешибу такую девчонку щелчком.

– Тебе повезло, что ты отключилась. Оно бы свело тебя с ума или убило. Мне помогло прийти в себя.

– Что?

– Моя сила. Я раскрылась на полную, и стало легче.

Я даже представлять не хотела, что именно помогло ей раскрыться, но догадаться могла. Если бы вся сила Древней обрушилась на мою психику, меня бы посетил инсульт. Если бы её энергетика в процессе секса с Сильвеном выплеснулась на меня, я бы не успела стереть себе руки, потому что мое сердце запросто могло остановиться. Да уж, прекрасная перспектива. 

Я потеряла сознание и это спало мне жизнь. А кто спасет её? Уж точно не Сильвен.

– То, что ты задумала, убьет тебя, – я застегнула молнию и отступила на шаг. Платье село точно по фигуре. – Ты же знаешь.

– Для меня достаточно знать, что заодно оно убьет Дариана, – Дэя повернулась ко мне, покрутилась на цыпочках. – Как я выгляжу?

– Как старшеклассница перед выпускным. И тебя не волнует, что погибнет столько людей?