Кровопийца

Глава 10. Из воспоминаний Джанет Берк.

Что-то…было не так.

Женская интуиция, врожденное чутьё или же моя долгая дружба с Беатрис позволили мне сделать столь странный и вполне подходящий этому месту вывод, но он не покидал моих мыслей. Мне не нравились истории о паранормальных явлениях, я не была поклонницей мистики и уж тем более не считала существование призраков правдой, но постоянные рассказы Марвина, которыми он травил мой логический разум долгое время, не смогли не оставить во мне следа. Понимаю, что это может прозвучать абсурдно от той, что не признает существование чего-то необъяснимого, но мне кажется, будто что-то преследует меня, куда бы я ни пошла. Я говорю это потому, что спиной постоянно ощущаю чьё-то холодное дыхание. Искренне надеясь на существование в замке кондиционеров, я решила (не верю, что говорю это) проверить теорию моего преследования, для чего мне пришлось отправиться в конюшню. И вот, что я хочу сказать. Мало того, что мне не стало теплее даже на летней улице, так в конюшне меня вовсе пробило на настоящий озноб. Мои пальцы так замерзли, что даже посинели, и конюх, решив, что мне стало плохо, отвел меня к Зои Уиллер. Задав множество вопросов касательно состояния моей сердечной системы, она решила предоставить меня психологам, которые подлили масло в огонь, рассказав о внезапной находке.

Портрет Доротеи – фаворитки герцога – висел на третьем этаже в картинной галерее, куда мы с Беатрис ещё ни разу не заглядывали, и, поднявшись наверх, я оцепенела от ужаса, вглядываясь в черты лица, так похожие на мои собственные. Это был…мой портрет, исполненный в том старинном стиле, что несколько изменяет плавные и индивидуальные линии каждого позирующего. Но это была я. Судя по удивлению психологов, они были к этому непричастны, вот только меня уже начало тошнить. Понимаю, даже в настоящее время по свету бродит парочка похожих на меня девушек, но найти столь внезапное сходство в этом замке…Да, это кажется мне…до дрожи пугающим.

«Так это ты ходишь за мной?» – зачем-то мысленно спросила я у картины, и уголки губ девушки вдруг едва заметно приподнялись.

Думаю, меня вырвало на нервной почве, но как же неловко было делать это в картинной галерее под взглядами двух психологов. Один из них кружил вокруг меня, в то время как второй отправился на поиски горничной, в глаза которой мне предстояло виновато смотреть. Не владея собственными эмоциями, я сорвалась на профессоре, сказав, что вешать сюда мой портрет было уже слишком, но он лишь внимательно записывал все мои слова в свой блокнот, явно находя в происходящем необходимые ему результаты. Вот же кобель.

Выпив холодной воды, я ощутила облегчение. Всё еще синие пальцы немного дрожали, и, более не поворачиваясь к картине лицом, я выскочила в коридор, надеясь как можно скорее оказаться в комнате. Я хочу назвать это самоубеждением. Этот термин как нельзя лучше характеризует мои личные накручивания, придуманные в подходящем для этого месте. Если Марвин хоть ещё раз обмолвится о мистике в моём присутствии, я повыдергиваю ему все его рыжие волосы! Я ни на секунду не задумывалась в этой жизни о подкроватном монстре, а здесь вдруг ощущаю холод по позвоночнику и вижу улыбающиеся картины. Что у нас было на обед? В мясе ведь были грибы, верно? Мне пришлось долго принимать контрастный душ, чтобы успокоиться и вернуть себе прежнюю трезвость ума.

Мои необоснованные галлюцинации не были единственной причиной столь дискомфортных ощущений, и поведение Беатрис волновало меня ничуть не меньше. Мы дружим уже двадцать лет, и этого периода мне хватило, чтобы понять Трис и весь её внутренний мир. И была в ней одна неизменная черта, что шествовала с ней из года в год, пока иные качества претерпевали ряд изменений, – она отчего-то боялась серьёзных отношений и очень придирчиво подходила к выбору пускай даже потенциального партнера. Никогда не испытывав прежде чувств столь сильных и вдохновляющих, Трис вдруг сказала мне о своей влюбленности, и вместо радости я ощутила волнение. Безусловно, всё когда-то случается впервые, и сильные чувства могут снизойти столь неожиданно, что поведение человека изменится на корню, но…Они знакомы четыре дня. Всего четыре дня, что вскружили Беатрис голову. Она думает о нем, говорит о нем, и стремглав бросается к нему, стоит лишь Вилфорду показаться в поле видимости. Я хочу быть Трис хорошей подругой и поддерживаю её чувства, ведь, если я выскажусь честно, она может растолковать это неверно, заподозрив и меня во влюбленности в мистера Кроули, тогда как на деле, я единственная из всех девушек во дворце ничего к нему не испытываю. Вилфорд кажется мне слишком отстраненным мужчиной, слишком скрытным, словно бы ему на самом деле есть что скрывать. Я видела, как он разговаривает с горничными, и эта грубость и пренебрежение возносят его к тем временам, когда герцоги считали прислугу пустым местом.

Перед ужином мы отправились в конюшню, в которую возвращаться я, признаюсь, не хотела. Под уздцы конюх вывел ко мне спокойного белоснежного жеребца, что тут же уткнулся своими большими ноздрями в мой карман, где я держала припасенное для лакомства яблоко. Сунув в мои руки удила, мужчина отправился к уже открытому стойлу, чтобы вывести оттуда гнедую кобылу для Агнесс, и тут-то я услышала треск с последующим за ним грохотом. Поднявшиеся вороха пыли клубом вышли даже из прохода, и гнедая кобылка от страха вырвалась из рук конюха, убежав в сторону загона. Громкое ржание из конюшен напугало и моего коня, что начал пятиться в сторону, и, если бы я не высунула яблоко, он бы непременно рванул в сторону замка, что привело бы к крайне неприятным последствиям.

Когда пыль улеглась, я тут же подскочила к открытым воротам, увидев в конце поваленную на пол огромную балку, что прежде подпирала крышу. Подле неё в сене лежала Беатрис, а чуть подальше – испачканный грязью Вилфорд, во взгляде которого я не увидела ни волнения, ни обеспокоенности, лишь странный неприкрытый восторг. Отряхнув свои безупречно поглаженные черные брюки, он тут же оказался рядом с моей подругой, аккуратно переворачивая её на спину. По тому, что она не шевелилась, я поняла, насколько ужасно обстоят дела, и без промедления побежала к замку, чтобы позвать на помощь Зои.

После того, как Вилфорд на руках унес Трис в комнату под чутким руководством нашего врача, Агнесс, вытерев запыленное лицо влажной салфеткой, наконец, рассказала мне о том, что случилось. Когда балка падала на мистера Кроули, Беатрис мгновенно бросилась в его сторону, чтобы оттолкнуть, и лишь чудо спасло её саму, ведь огромная деревяшка покоилась аккурат у её ног. Она отделалась стесанной щекой и потерей сознания, и Зои облегченно выдохнула, когда поднесенный к носу нашатырь вернул Беатрис в чувства. Я же в этой истории металась от испуга к злости, считая Вилфорда недостаточно внимательным, а Трис, кто бы мог подумать, безрассудной! Но даже к вечеру, когда моя подруга за троих уплетала ужин, поправляя на щеке пластырь, из моей головы не выходило выражение лица мистера Кроули, когда он, будучи спасенным, осмотрел плоды своей заторможенности. Нет, мне не могло показаться, он действительно испытал восторг, если не целую эйфорию! Адреналиновый наркоман? По-моему, просто придурок.

Весь день шел наперекосяк.

Зои решила съездить в соседнюю деревню, посчитав, что, если все продолжится в подобном духе, ей явно не хватит купленных лекарств. А ближе к девяти вечера, когда все мы решили собраться в огромном зале у камина и книжных шкафов, я увидела, как щупленький паренек разговаривал с профессором, что явно пытался его успокоить. Не прошло и недели, как лед эксперимента пустил по поверхности первые необходимые трещины, и не мне говорить, что вся эта средневековая обстановка, лишенная интернета, правда пугает. Стоит лишь подумать о портрете Доротеи на третьем этаже, как к горлу подкатывает ком…

Я представляла эту поездку более спокойной и приятной, но везде есть свои подводные камни, и за этот роскошный замок нам, полагаю, придется платить своими нервами. Впрочем, всегда на твоём пути попадется невезучий день, из-за которого ты придумаешь лишнего. Когда даже мелкие и незначительные неприятности скатываются в такой непосильный клубок, что хочется глотать не прекращающие течь слезы. Сегодня, как я склонна считать, именно такой случай. Чтобы сгладить вину за произошедшее, Вилфорд пообещал устроить завтра настоящую трапезу под оркестровую музыку, что тут же было принято одобрительными и предвкушающими возгласами.

Я вернулась в комнату опустошенная. День был слишком щедр на тяжелые события. Чтобы поставить в его конце завершающую, но, видимо, очень толстую точку, судьба подослала мне горничную, что по ошибке принесла в мою комнату не те постиранные вещи. Ещё и часы с маятником остановились…Пусть хотя бы завтра будет спокойный день, иначе я соберу свои вещи так быстро, что профессор даже не успеет спросить о моём самочувствии.