Огненная душа куклы

3

Утром Крымов был на прежнем месте работы. Сказать, что его встретили тепло, не сказать ничего. Сбежалось все управление – вернулся из небытия общий любимчик, отважный сыскарь, легендарный капитан, большой специалист по части «секретных материалов». Долго его тискала на своей огромной груди «большая Галя», всегда испытывавшая к Крыму особые чувства: полуматеринского-полуэротического характера. Трясли его мужественную руку ловцы бандитов, бывшие коллеги, нежно прижимались к симпатяге-спортсмену младшие офицеры женского пола и секретарши. Посмеивался в стороне старший лейтенант Яшин, вызвавший капитана в отставке как стороннего специалиста.

Полковник Морозов деловито спросил:

– Стосковался по настоящей мужской работе, Андрей?

– Так точно, Иван Иванович, очень стосковался.

– Молодцом. Это тебе не за бурундуками в лесу охотиться и не по зайцам палить.

– Да я все больше по волкам, кабанам и медведям специализируюсь.

– Ты меня флорой и фауной не пугай. Возвращайся на прежнее место работы, я тебе стаю волков, пару кабанов и одного медведя с ходу обеспечу.

– Подумаю, товарищ полковник, – заверил бывшего шефа капитан.

– Подумай, подумай, я не шучу.

Сколько раз он мечтал вернуться снова, надеть мундир – столько же говорил себе: этот путь для тебя закрыт. После того, Крымов, как ты стал охотником на бандитов по своему усмотрению и взялся на свой страх и риск вершить самосуд, да еще пошел в палачи, не бывать тебе больше честным сыщиком в погонах, служакой без страха и упрека, недостоин. Даже в глаза бывшим товарищам по службе смотреть не моги. Избежал суда – уже радуйся.

Но обстоятельства заставили вернуться.

Крымов пообещал бывшим сотрудникам устроить вечером дружескую попойку и вскоре сидел с Яшиным в одном из кабинетов напротив худенькой миловидной девушки с истощенным лицом и пустыми глазами.

– Люся, расскажи товарищу капитану, как все было, – попросил Яшин. – Мы даем тебе слово, что ко всему отнесемся с полной серьезностью. У него были подобные случаи в практике, которые не объяснить вот так, с ходу.

– Правда? – с надеждой спросила она.

– Правда, – кивнул Крымов.

Яшин продолжал:

– Он специально прилетел издалека, чтобы выслушать тебя. Ты немного отдохнула, было время собраться с мыслями. Говори и ничего не пропускай.

Ход был придуман обоими сыщиками неплохой – прибыл «специалист» именно ради нее, воришки, он будет слушать и отнесется серьезно к каждому ее слову.

Глаза Люси потеплели. Внешность капитана Крымова, похожего на положительного героя из ковбойских фильмов и полицейских боевиков, открытое лицо, ясные глаза, приятная улыбка – все это способствовало откровенности девушки. Она даже улыбнулась – и Крымов ответил ей сердечной улыбкой.

Отдохнув, Люся и впрямь пересказала всю историю от начала и до конца, но куда более четко и ясно, убедительно и логично. В первую очередь подкупала ее искренность. Было видно, что ей, воришке, не только не хочется ничего скрывать, напротив – необходимо поделиться увиденным, пережитым. И еще важнее понять, что ей верят. Не держат за дурочку или лгунью.

Да, история была фантастическая, но только не для капитана в отставке Крымова. Он-то знал, что фантастику и явь разделяет хрупкий порог, и перешагнуть его для иных – пара пустяков.

– Ты хотела стащить белую шубку, которая была на том манекене, верно? – спросил он.

– Да, – кивнула Люся.

– А черный плащ, ты брала его? Элегантный черный плащ?

– Нет. – Она отрицательно замотала головой.

– Точно?

– Точно. Две кожаные куртки брала – плащ нет.

– Хорошо, я тебе верю.

Люсе принесли колу, бутерброды и оставили перевести дух. Два сыщика вышли на улицу, закурили. Глаза Крымова живо блестели.

– Что скажешь, Андрей Петрович?

– Скажу, что девочка не врет. Она говорит то, во что верит. Я не сказал: в то, что она видела. Однажды я увидел перед собой в чаще стоящего на задних лапах медведя с поднятыми к бою лапами, готового к прыжку, и остолбенел. В сумерках, в грозу, в дождь. Это еще в начале моей егерской службы было. На несколько мгновений. До сих пор помню, как громыхнуло над головой, полыхнула молния. Я похолодел, ноги стали ватными, еле отступил. Я даже рык услышал в сопровождении грома. А потом понял, что передо мной двухметровый пень в два обхвата с двумя торчащими вверх обломленными ветвями.

– Круто.

– Вот именно. Я сфоткал этого «медведя», кстати, потом покажу. Многое может привидеться человеку. А если бы я развернулся тогда и побежал, то потом бы всем рассказывал, как наткнулся на атакующего медведя, услышал рычание за спиной и едва унес от него ноги. Но это был всего лишь старый пень. – Крымов сделал затяжку. – Несчастная девочка говорит о том, что пережила. И все бы можно списать на бред, если бы не два трупа со свернутыми шеями.

– Мы по-скорому прошерстили знакомых этих воров, Коли Спичкина и Лёни Зотова, – нет никого, кто способен на такое преступление. И у всех алиби.

– Я так и думал. И в пролетающего мимо Бэтмена мы тоже не верим. – Крымов сбил пепел, еще раз затянулся и бросил окурок в урну. – Нет, Костя?

– Не верим, Андрей Петрович. Шанс, конечно, есть, чисто гипотетический, но крайне малый. Через полтора часа у нас свидание с Мариной Зорькиной. Она попросила о встрече в каком-нибудь нейтральном месте, предложила кафе «Ласточка» в центре. Тут недалеко.

– Я знаю, где «Ласточка». Предлагаю договорить с Люсей Крутихиной, сказать, как мы благодарны ей за информацию, попрощаться и опередить Марину Зорькину на полчаса – успеем позавтракать и все обсудить.

– Принято, – кивнул Крымов.

Они отлично позавтракали в «Ласточке» сосисками с пюре и оладьями. Детективы уже пили кофе, когда Крымов, сидевший лицом ко входу, заметил:

– Боже, какая девушка! Костя… Одичал я в лесу, среди волков и медведей, а тут такая красота…

В кафе вошла длинноногая красотка в кожаной куртке и джинсовой юбке, в сапожках, с темно-русыми волосами, перекинутыми через одно плечо, в кепи, и требовательно завертела головой.

Яшин обернулся:

– А это и есть наша Марина Зорькина.

– Да ладно?

– Ага… Марина! – Привстав, он замахал рукой. – Мы здесь!

Она увидела знакомого следователя, тоже взмахнула рукой и пошла к ним.

Мужчины встали.

– Познакомьтесь, Марина, это капитан Андрей Петрович Крымов, следователь, настоящий сыщик и мой бывший шеф, будет нам помогать.

– Здравствуйте. – Крымов пожал девушке руку.

– Здравствуйте, – немного смутилась Марина новому знакомству и такому пристальному взгляду, обращенному на нее.

Яшин помог девушке снять куртку – Марина осталась в синем джемпере, который очень шел к ее бирюзовым глазам.

– Что вам заказать? – спросил Крымов. – Я сегодня утром просто мечтал угостить кофе такую красавицу, как вы.

– Смело, товарищ капитан, смело, – одобрительно кивнул Яшин.

– Я капитан в отставке, Марина. Теперь частный сыщик.

– Считайте, ваша мечта сбылась, товарищ частный сыщик. – Марина залилась легким румянцем от собственной смелости, улыбка так и цвела на ее губах. – Я буду капучино.

– Отличный выбор, – похвалил Крымов.

Втроем они пили кофе. Марина также все пересказала в подробностях, что уже Яшин поведал Крымову с ее слов по телефону. Поворот головы манекена, ошарашенная подруга Инга в луже под дождем, беспокойство за нее на следующий день и трагическое известие, сразившее наповал, что Ингу убили.

– Я все эти дни как во сне прожила, – честно призналась девушка. – До сих пор не верится…

– Понимаю вас, – кивнул Крымов. – Такое не каждый день случается. Но бывает, судьба будто годами тебя караулит, а потом как ушат ледяной воды на голову.

– В самую точку, товарищ капитан, – кивнула Марина.

Она была рада, что ее выслушали и поняли.

– Но у меня есть новости, – вдруг сказала она. – Вчера я говорила с тем молодым человеком, Владом, ну, Владиславом Ольшанским, который…

– За которым вы шли с Ингой в ту ночь? – опередил ее Яшин.

– Да, которого мы преследовали, – улыбнулась девушка. – Чего уж тут стесняться. Мы видели, как он смотрел на этот манекен, как послал ей, этой пластмассовой кукле, воздушный поцелуй. Я просто хотела узнать у него, что она для него значит. Три смерти, такие невероятные события. Он был в центре этих событий…

– И что же? – вопросительно кивнул Крымов. – Узнали?

– Пожалуй, да. Когда он услышал, что видела Инга – как манекен повернул голову ему вслед, а потом посмотрел на нее, да еще с хищной улыбкой, – Владислав переменился. Он как будто помешался прямо на моих глазах! Стал счастливым, расцвел, чуть не взлетел от счастья, узнав, что эта кукла живая. Я спросила: кто она для тебя? Он ответил: богиня! Представляете? И так высокопарно. А потом сказал загадочную фразу: «Как я теперь все точно вижу…» Я попросила его пояснить, что же он видит, но Владислав оскорбил меня, обозвал, разве что не плюнул в лицо…

– Вот мерзавец, – покачал головой Яшин.

– Да уж, меня там не было, а то я бы заставил его извиниться, – подхватил Крымов. – Честное слово, – кивнул он девушке.

Марине было приятно, что о ней позаботились два таких приятных и видных мужчины.

– Да, очень жаль, товарищи детективы, что вас там не было.

– Оскорбил, и что дальше? – кивнул Яшин.

– А что дальше? – Марина пожала плечами, сделала глоток кофе. – Я повернулась и ушла, а он продолжал что-то нести мне вслед… Ну, оскорбления, конечно. – Девушка обиженно надула губки. – Дурой меня назвал, хотя я совсем не дура, кстати. – Она посмотрела на Крымова. – Ни капельки.

– Даже не сомневаюсь, – покачал тот головой. – У вас глаза умницы и речь очень убедительная. Правда.

– Спасибо. – Марина опустила глаза. – Совсем спятил наш нарцисс, короче. Но я и сама хороша: назвала его в ответ «сволочью». Не вытерпела.

– Молодец, девочка, – похвалил ее Яшин. – Так и надо.

– Поддерживаю, – кивнул Крымов.

– Успокоили, мужчины, – облегченно вздохнула она.

– Кофе мы допили, – сказал Яшин, – обо всем поговорили. Предлагаю прогуляться по центральному парку и съесть по мороженому. Кто захочет, конечно. Погодка-то – чудо. Последние теплые дни. Сейчас прыгнем в мою машинку – и в парк.

Марина взглянула на Крымова. Тот улыбнулся:

– Я только за.

– И у меня есть час перед занятиями, – охотно и тоже с улыбкой сообщила девушка. – А потом – рисунок. У нас сегодня голова Юпитера.

Через пятнадцать минут они гуляли по центральному городскому парку, желто-багряному, ели мороженое и беседовали.

– Одно мне ясно, – рассуждал Крымов, – все, кто тесно соприкасается с этой историей, или погибают, или начинают вести себя совершенно странным образом. Это касается и вашей подруги Инги, Марина, и воришки Люси, натерпевшейся той ночью, и вашего однокурсника, нарцисса Ольшанского.

В куртке Марины зазвонил телефон. Она достала трубку.

– Вот придурок, наконец-то очнулся, – очень по девчачьи бросила она, а мужчины переглянулись. – Алло? Да, я тебе звонила. Да, на похороны ты опоздал. Что ты вспомнил?… Ну?… Что?! – Марина сделала большие глаза. – Когда она тебе звонила? В тот самый день, в ту ночь?! И что ты вспомнил?…