Судмедэксперт

Я ворвался в бюро, залетел в ординаторскую и уже в восемь двадцать был в секционном зале. За пустым металлическим столом для вскрытия стоял Бахтияр Бахтиярович, гневно раздувая ноздри. Он казался ещё выше и шире. Я сразу же понял, что мне кранты.

— Николай Петрович! Время! Вас нет на рабочем месте! — начал отчитывать меня брат.

— Бахтияр Бахтиярович, я был в бухгалтерии. Надо было документы на отпуск проверить… — быстро придумал я и выдохнул.

— Какой отпуск! Николай Петрович! Мы же всё обсудили по поводу работы ещё вчера. — брат закипал. Лицо его побагровело.

Кто-то чихнул позади меня, и я с ужасом понял, что мы не одни. За мной в углу на табуретке сидела тощая блондинка лет двадцати.

— Это Настя. Ваша новая ассистентка. — раздражённо сказал Бахтияр и указал рукой на девчушку. Та сделалась ещё мельче и тоньше. Было видно, что она дрожит. — Вы ей всё объясните по работе, будьте добры. И вдолбите сотруднику в голову сразу, что опаздывать на работу — это нарушение, это заносится в личное дело!

— Бахтияр Бахтиярович, я обещаю, что больше такого…

— Хватит, Николай Петрович! Хватит! Мы вас двадцать минут ждём. У меня есть еще одна новость для вас, Николай Петрович. Вы будете работать ночные смены. График труда составим по закону, не переживайте.

— Ночные же на Зингере?

— Нет больше Зингера. Инсульт. Послезавтра похороны. — спокойно сказал Бахтияр и замолчал.

Я тоже замолчал, потому что знал, что Зингер и Бахтияр были друзьями. Это тоже держалось в тайне, но мне посчастливилось бывать на их веселых загородных застольях с гитарой и душевными студенческими историями.

Настя в углу сидела как мышь. Казалось, что она боиться пошевелиться и обрушить гнев начальника на себя.

— Вы будете на двух ставках, Николай Петрович. Ночь теперь тоже ваша. Настю закрепляю за вами, она будет работать в таком же графике, как вы. Санитара скоро найду, но он будет общий. — бесцветно сказал Бахтияр и ушёл, оставив меня с Настей в секционном зале.

После этого разговора я решил больше не выяснять ничего у брата. Я боялся сделать ещё хуже. Мне было искренне жаль, что брат потерял своего единственного и лучшего друга. И я не хотел как-то испортить наши братские отношения.

Я образно отряхнулся от страшной утренней новости о Зингере, выдохнул и обратился к девушке:

— Настя, меня зовут Носков Николай Петрович. Я врач-судмедэксперт. Меня перевели сюда из гистологии. — я зашёл в соседний кабинет, где стоял рабочий стол, компьютер и старое кожаное кресло, которое перепало мне из кабинета начальника. Рукой поманил Настю. Девушка последовала за мной. — Знаешь, мне тоже надо вспомнить все тонкости работы в секционном зале. Последний раз серьёзно работал с телами три года назад. А вчерашнее вскрытие я и считать за вскрытие не хочу: дпже зашить нормально не получилось.

— Приятно познакомиться, Николай Петрович. Я Настя. Только что получила диплом медсестры. Опыта нет вообще. Но я буду стараться. Хочу быть хорошим ассистентом. — достаточно напористо ответила девушка и села на кушетку.

Я таких ещё не встречал: белые-белые волосы, прозрачные брови и ресницы. Светлая кожа. Почти бесцветные глаза сливались с бледно-голубым хирургическим костюмом. Но было в ней что-то фундаментальное. Я ощущал, что она надёжный человек, верный.

— Настя, а у тебя есть семья? Муж, дети? — аккуратно спросил я.

— Нет, Николай Петрович. Я одна, а вся родня на другом конце страны. Мне нужна работа и стабильный заработок. — честно сказала девушка.

— Что ты знаешь про работу судебно-медицинского бюро?

— Ничего. Я сюда пришла по совету знакомой.

— Тогда тебе задание: выучить маршрутизацию, выучить все инструменты и порядок проведения вскрытия. По документам я тебе во время работы всё расскажу.

Девушка уверенно кивнула. Я вытащил из тумбочки несколько студенческих методичек и торжественно передал их своей новой ассистентке.

— Вот. Чтобы от зубов отскакивало уже завтра! Это основа работы. И я в тебя верю.

Настя широко улыбнулась. И на моей душе стало спокойно.

***

Начались дневные и ночные работы. Мы работали очень много — нагрузка бешеная. Времени на тренировки не осталось. Боров переживал, что я пашу как лошадь, но радовался, что я перестал думать о расставании. Работа прекрасно вытеснила дурные мысли про Сигову и её беременность. Мне некогда было думать про это всё.

А ещё я насквозь провонял секционкой и уже не обращал на это внимания. Окружающие, конечно, частенько улавливали «тонкие» нотки. Но я это легко решил — коротко побрил волосы, оставив от силы три миллиметра длины. Настя тоже подстригла волосы, что невероятно её преобразило. Она сказала, что причёска называется «пикси», что переводится «фея». Да, было что-то от фей у неё во внешности.

Моя ассистентка мне очень понравилась. Она быстро всему выучилась и уже через месяц работала как полноценный помощник. А ещё мне нравились два новых санитара — студенты медицинского колледжа. Парни оказались крепкие, толковые, порядочные. С ними было легко. А вот брат от меня отдалился. Я так и не понял, что произошло. Наверное, смерть друга стала для него сильным ударом.

Раннее утро первого осеннего дня. Мы с Настей сидели в ординаторской и пили крепкий кофе, который ассистентка только что сварила в медной турке. Приятно пахло. Из открытого окна в комнату заходил свежий, холодный воздух. Мы завершили ночное дежурство. Оставалось подождать минут двадцать, чтобы закрыть смену и уйти домой спать. Но не тут-то было. Зазвонил телефон в ординаторской.

— Ну что такое! — выругался я и поднял трубку.

— Принимайте, новенького привезли. Скоряки передали, что просто упал. — сонно сказала регистратор Галя и бросила трубку.

Мы спустились с Настей в приёмник. На каталке лежал асоциальный мужчина лет шестидесяти. На его окаменевшем теле была грязная футболка и рваные спортивные штаны. На ногах красовались чёрные носки, покрытые грязью, и порванные кроссовки. С телом привезли полиэтиленовый пакет, откуда выглядывала алюминиевая банка пива. Я быстро описал одежду, пакет и пустые карманы. Настя вбила информацию в планшет.

— Николай Петрович. Можно я кофе допью? Он сейчас остынет, испортится вкус. Пожалуйста! — взмолила девушка, и я её отпустил. Кофе был единственной слабостью Насти, я частенько отпускал её ради маленькой чашечки. Да и работала она после этого напитка точно и энергично.

Санитары укатили мужчину на вскрытие, и я последовал за ними.

Стены секционного зала, выложенные от пола до потолка белым кафелем, ярко блестели в синтетическом свете. Санитары раздели мужчину и скинули одежду в пакет «отходы класса Б». На только что вымытый металлический стол переместили тело пациента. Небритый. Грязные волосы, сбившиеся в колтуны. Отросшие ногти, покрытые жёлтым грибком. Глубокие трещины на стопах и ладонях, забитые чёрной грязью.

Я надел пластиковый зелёный халат поверх своей белоснежной хирургички, завязал одноразовую шапку и натянул плотные нитриловые перчатки. Щёлкнул выключателем — тело осветил яркий хирургический светильник. Я начал проводить детальный внешний осмотр и заметил, что в волосах пациента копошились вши. Невольно у меня самого зачесалась голова. Но никаких трупных пятен и патологий я не нашёл.

Взял секционный нож и провёл разрез через голову от одного плечевого сустава до другого, освободив череп от кожи. Забежала бодрая Настя, уже готовая к работе. Ассистентка с лёгкостью откинула кожный лоскут на лицо пациента и начала отделять крышу черепа, крепко схватившись за маятниковую электрическую пилу. Я увидел, что её руки уже устали, перехватил инструмент и завершил работу. Крыша черепа отошла без проблем.

Настя немного расслабилась, включила радио и начала рассказывать о своих планах на отпуск. Это было рутинное и неосложнённое вскрытие.

Зазвонил телефон.

— Настя, ответь. — сказал я, взвешивая мозг.

— Ага, сейчас.

Девушка скинула перчатки и рванула к телефону.

— Алё, секционная. Да ты что! Сейчас спущусь. Ага, поняла. — загадочно проговорила Настя и положила трубку.

— Николай Петрович, я выйду в приёмник. Галя с санитаром что-то нашли у пациента в пакете.

— Давай скорее. — ответил я, увлечённо нарезая мозг книжкой. Длинный секционный нож меня прекрасно слушался: получалось делать идеально ровные срезы без особого старания.

Настя убежала и пропала надолго.

Я уже вскрыл грудную и брюшную полости, провёл осмотры и замеры органов и даже нашёл причину смерти — обширный инфаркт миокарда. Ассистентки всё не было. Это меня начало подбешивать, но я самостоятельно неплохо справлялся.

Затем поместил органы обратно и начал приводить тело в порядок. Даже тот факт, что человек, вероятнее всего, без определённого места жительства не был для меня определяющим — я шил шовчик к шовчику, стараясь делать всё аккуратно. Принцип и перфекционизм не позволяли мне делать работу халтурно.

Последний шов. И тут я выдохнул. Наконец-то! Ну и смена сегодня… Ещё и Настя куда-то делать. Первый раз такое, чтобы она ушла так надолго. По радио заиграла моя любимая песня, и я начал подвывать слова, обмывая тело из шланга.

Шланг выскользнул из руки, упал на пол. Я наклонился, чтобы поднять его, оперевшись левой рукой на секционный стол. И меня схватили за руку. Я сначала не понял, что произошло, и машинально дёрнулся. Но труп крепко держал меня за запястье холодной бледной рукой.

Ледяной ужас окатил меня от макушки до пят. Я застыл, покрытый обжигающими мурашками. Волосы встали дыбом везде, где только можно. Радио заткнулось. Я слышал только бешеный стук сердца и шум пульсирующей крови.

— Передаю тебе всё, а сам ухожу. — процедил мужчина, едва слышно, и разжал руку. Его конечность плюхнулась на металлический стол и больше не шевелилась.

В парализующем состоянии я попятился к выходу, сорвал с себя халат и выбежал в коридор. Я просто мчался, не понимая, куда бегу. Пока не врезался в кого-то. Мы оба упали.

— Николай Петрович, что такое? Что случилось? — обеспокоенно затараторила девушка, пытаясь поднять меня на ноги. Но я не мог встать. Все мои мышцы стали ватными и тягучими, как кисель. Я даже сразу и не понял, что сбил с ног Настю.

— Тебя ищу, документы надо заполнять. — кое-как выдавил я из себя. — Ты где была?

— Я как раз с документами разбиралась. Тут такое получилось! У него в пакете были деньги, большие деньги. В пивной банке. А ещё там была справка о смерти… Месячной давности.

— Он умер не больше двух часов назад. Не было даже трупных пятен на момент осмотра. — механически проговорил я.

— Вот и я про то говорю, что быть такого не может. Бред! Ну там люди в погонах разберутся и без нас. — легко сказала Настя. — Пойдёмте дальше поработаем?

Я кивнул и с опаской побрёл за девушкой в секционный зал. Но там всё было неизменно: мужчина лежал всё так же, инструменты были на месте, тихо играло радио.

«Во дурак. Переработал. Померещилось.» — сказал я сам себе. Настя заполнила отчёты, мы официально закрыли смену и разбрелись по домам.