Солнце встает над ними

Глава 1

Только сойдя с самолета и пройдя паспортный контроль ташкентского аэропорта Николай радостно выдохнул. Новоиспеченная гражданка Казахстана Маркова Кристина Олеговна всю дорогу показывала свои капризы другу Яковлева, наотрез отказываясь от пищи. Николай, доставив свой груз в Алма-Ату и желая поскорее отделаться от «живого груза», купил на деньги Яковлева два билета на самолет Алма-Ата — Ташкент, потому как еще двое суток с этой капризной особой он не выдержал бы. Да и в Москве дела.

Выйдя из холодных, продуваемых стен аэропорта в зеленый вечерний город, их обдало жаром. Иссушенная ташкентским солнцем земля радушно встречала измученных долгой дорогой путников. Широко и приветливо улыбаясь навстречу им, шли таксисты, предлагая символическую плату за свои извозчицкие услуги.

— Акташ? Нет брат, туда не поеду, — отвечали таксисты один за одним, узнавая, что пассажирам надо в Самаркандскую область.

Николай подобно вьючному мулу взвалил на себя сумки, ведя под руку ослабшую девушку. На стоянке дружно в три ряда стояли припаркованные Нексии. Кристина от непривычной ей жары валилась на землю. Николай, поправляя сумки, подтягивал девушку. Завидев издалека эту картину, к ним подошел юркий смуглый мужчина лет пятидесяти, одетый в черную рубашку с коротким рукавом и белые брюки, поднимая с земли свалившиеся с Николая сумки.

— Брат, куда ехать надо?

— В Акташ, — с надрывом ответил Николай, схватив за подмышки девушку.

— Хоп15, брат, поехали, — шустро потащив сумки до своей белой Нексии, с акцентом сказал мужчина.

Николаю только оставалось поспевать за ним. Он уложил Кристину на заднее сидение, подогнув ее ноги, а сам сел вперед.

Уже реже стали попадаться деревья, стало пусто и однообразно. Вдруг посреди степи вырос поток из машин, ожидавших своей очереди, чтобы заправиться газом на единственной заправке в городе. Простояв на заправке около часа, они наконец поехали дальше.

На темно-синем загустевшем небе тем временем зажглись яркие звезды. Свежий ветерок залетал в открытое окно машины. Круглолицый приветливый водитель, улыбаясь во весь свой белозубый рот, смущал пассажира своей ненаигранной открытостью.

— Вы откуда приехали, брат? — спрашивал водитель.

— Прилетели из Алматы. Девушка с Москвы, — кивнув головой на Кристину, ответил он.

— Меня Асанали зовут.

— Николай, — будем знакомы.

— Хоп, брат.

Асанали включил радио. Из колонок раздавалась веселая, задорная музыка. Напряженный и уставший за эти дни Николай, начал расслабляться, словно оказавшись дома.

— Вы к кому приехали, брат?

Николай полез в поясную сумку за бумажкой с адресом. Асанали включил свет в салоне.

— Так… Узбекистан, Самаркандская область, город Акташ дом ##

— Назира хон? — еще больше обрадовавшись, спросил Асанали.

— Да, похоже, что к ней.

— Аааа, — все поняв, сказал Асанали. — Девушка лечить везете, брат?

— Ну, что-то типа того, — отвечал Николай.

— Назиру хон не только в кишлаке знают, а во всем Озбекистоне! Все уважают ее и побаиваются.

— Ясно.

— Сестрица ваша?

— Кто? Эта горемычная? Нет. Лучший друг попросил доставить ее до места.

— Назира хон поможет, — весело, пританцовывая за рулем, говорил Асанали.

— Ну, дай Бог! Или кто у вас? Аллах? — с ухмылкой сказал Николай, так же, как и Яковлев, не особо веривший в целительство. — А ты сам откуда?

— Я Октош живу. Хорошо, брат, ты мне попался, домой еду, семью увижу. Ты, брат, в гости ко мне заходи вместе с сестрицей. У меня дом, семья большая: жена, два сына, — перечисляя, протяжно говорил водитель.

— Хоп брат, — ответил Николай.

Степной придорожный пейзаж сменился кое-где слабо подсвечиваемыми одноэтажными постройками утопающими в зелени дерев.

— Все, брат, Октош приехали.

— Что означает «Октош» как вы говорите?

— Если перевести на русский язык, то получится «Белый камень», — ответил Асанали.

Они проезжали по главной улице кишлака. Водитель завернул в переулок, в котором жила Назира. Нежданно-негаданно подул сильный ветер, тревожно зашумела листва невидимых деревьев. Асанали остановил машину рядом с роскошно отделанными высокими серебристыми воротами, перед которыми протекал арык. Николай вылез из машины едва удерживая дверь. Пыль забивала рот и нос. Асанали долго стучал в ворота, но никто не выходил. Наконец зажегся фонарь во дворе. Асанали даже подпрыгнул от радости. Из ворот выглянула высокая, с широченными плечами, грозным, нахмуренным лицом с черными длинными волосами женщина в цветастом халате. Было очевидно, что незваные гости потревожили ее сон.

— Ну чисто гренадер, — вылетело у Николая, стоявшего у машины и наблюдая за ними.

Непонятная для него узбекская речь, струилась ручьем словно мелодия, хоть и ругались они громко и эмоционально. Он подошел к ним поближе, чтобы спасти Асанали от гнева разбуженной женщины.

— Здравствуйте, извините нас за поздний визит без предупреждения.

Женщина тут же успокоилась и стала внимательно слушать.

— Меня зовут Николай, но это, собственно, не важно… Я привез к вам девушку. Примите ее. Ах, да, чуть не забыл, — сказал он, роясь в своей поясной сумке. — Это вам.

Женщина взяла протянутый ей измятый листок.

«Назирка привет дорогая! Это Валентина. Помнишь меня? Там ребятки хорошие интересовались тобой, надо им помочь. Адреса то у меня твоего нет, а номерка и подавно. Передаю записку через парня, найдет тебя или нет, уж не знаю. Лизка, девчонка, которую ты лечила — замуж вышла, детей родила, хорошо все у нее. Мы с дочкой и зятем переехали в Подмосковье, здесь аренда дешевле, а квартиру в Москве сдаем. Так и живем. Работаю тоже здесь. Вот тебе мой адрес, пиши».

— И где девушка? — хорошо говоря по-русски спросила женщина, положив листок в карман халата.

Радостный, от того, что наконец пристроит девушку, Николай побежал к машине. Асанали пошел вслед за ним. Взяв на руки Кристину, Николай занес ее во двор.

— А я поеду обратно, дела, — сказал Николай, уложив девушку на топчан.16

— В понедельник Асанали отвезет вас. Чего-чего, а постели у узбеков всегда навалом. Оставайтесь.

Ветер стих. Водитель, выгрузив сумки и попрощавшись с Назирой поехал дальше, к своей семье, которую не видел всю неделю. Назира закрывая калитку, внезапно остолбенела, заметив лежащее на земле у ворот перо белого ворона. Зажмурившись и бегло прошептав молитву «Ля-илляхе иль алла Мухаммад Расул Алла17», она захлопнула калитку, не открыв глаз.

Солнце вставало утром в душном мареве, огромное, как раскаленная чугунная болванка. Из соседнего переулка густо пахло дымком тандыра и свежими лепешками. Николай вздрогнул, услышав, как за его спиной во дворе кто-то начал подметать. Обернувшись, он увидел Назиру с веником в руках.

— Ну и пыли вчера нанесло! — сказала она.

Вымощенный тротуарной плиткой «Клевер» просторный крытый внутренний двор разделял дом на две части: на мужскую половину и женскую, с выходящими во двор окнами. В центре двора располагалась квадратная большая и ухоженная глубокая клумба с крупными бутонами красных и белых роз, обнесенная забором из балясин, посредине которой из густой высокой травы выглядывал хауз.18 Цветы — старинная любовь узбеков и не найти в Узбекистане ни одного дворика, где бы они не росли. Дальняя часть дома представляла собой хозяйственные помещения, с крыши которых водопадом спускались вниз вьющиеся растения. Снаружи светло-голубые стены дома наполовину скрывала пыльная живая изгородь. Ближе к мужской половине дома стоял топчан, застеленный пушистым цветным ковром и подушками. Под топчаном, в тени охлаждались арбузы. В лакированном потолке в крытой части двора можно было увидеть свое отражение.

— Не бойтесь меня. Я ничего о вас не знаю и если не хотите рассказать, что вас привело ко мне, то и не надо. Я и так все увижу, — сказала Назира, положив веник у стены.

— Честно признаться, я никогда еще так не высыпался. Ваш дом словно колыбель. Хотел с утра деньги поменять, вышел на улицу, а от меня почему-то как от чумного шарахались, — невинно, по-детски говорил Николай.

— В кишлаке все по-иному. Жизнь здесь течет спокойно, как глубокая река, не бурлит по-городскому. И ее чувствуешь всем своим существом, отмечаешь все ее грани. В городе не знаешь, кто живет с тобой на одной лестничной площадке, а в кишлаке у нас люди приветливые, отзывчивые. Вот увидели нового человека, и интересуются.

— Да уж, приветливые.

— А зачем ты на улицу с голыми ногами вышел? Вот и привлек внимание.

— Так лето ведь, а это шорты, — посмотрев на свои волосатые ноги ответил Николай. — В чем у вас мужчины летом ходят?

Назира проигнорировала его вопрос.

— Откуда вы так хорошо владеете русским языком? — спросил он.

— Институт культуры и искусств кончала. Хватит болтать, айда завтракать! — завязав в объёмный пучок свои густые иссиня-черные волосы, сказала Назира.

Николай последовал за Назирой, которая, обойдя клумбу своим тяжелым шагом, оказалась на задней части двора. Пригнув голову, он нырнул в след за ней, оказавшись в просторной комнате с отделанными в едином стиле с фасадом стенами. Лепнина на потолке не показалась ему чересчур вычурной. Напротив, чувствовалась какая-то эстетика во всем этом. На длинном, во всю комнату деревянном столе с фигурными ножками, имитирующими лапы неведомого зверя, стояла ваза со свежесрезанными розами, наполнявшая душную комнату нежным ароматом. В центре стояли блестящие вазочки с вареньем, трехъярусная конфетница, наполненная различными орехами, и большой поднос с зеленым и черным виноградом. Окаймлял все это чайный сервиз на десять персон, с классическим узбекским орнаментом. Николай из скромности сел с краю у входа, и Назире это не понравилось. Поймав на себе ее грозный взгляд, он понял, что провинился еще сильнее чем за оголенные ноги.

— Мужчина должен сидеть во главе стола. Тур19.

Николай, поняв что хочет от него Назира, покорно встал и прошел вглубь комнаты.

Ничего не помнящую Кристину уложили в женской половине дома. Проснувшись на полу, среди разноцветных одеял и подушек она еще долго лежала и смотрела на потолок с массивными бревнами, считая их: ровно одиннадцать балок, с хрустальной люстрой, свисающей по центру. Узбеки делали потолки с деревянными балками в качестве защиты от обвала в зависимости от сейсмозоны, в которой жили. Пробуя восстановить в памяти фрагменты из недавнего прошлого, с момента, когда последний раз видела Яковлева, она быстро устала и закрыла глаза. На стуле лежали банные принадлежности, на спинке висел цветастый халат, любезно приготовленный Назирой для гостьи. Кристина впервые за долгое время заинтересовалась своим внешним видом. Перевернувшись на живот, она попыталась встать на колени, а затем подняться с пола. Пытаясь поймать равновесие, она держалась рукой за стену.

На белом декоративном камине стояло два портрета. Портреты молодых мужчин, сделанные в разные периоды времени. Черно-белый снимок первого мужчины узбека с усами, явно был сделан в советское время. Тогда было в моде носить такие усы. Красавец-парень со второго фото, смотрящий прямо на Кристину — наши дни. В какую бы сторону она не отошла, он точно следил за ее движениями.