Танец смерти

Глава 19

– Ну, как прошел первый день на работе? – спросила Хейворд, разрезая куриную грудку.

– Хорошо, – ответил Д'Агоста.

– Синглтон не обидел?

– Нет.

– Тебя не было всего два дня. Возможно, он успокоился. Он страшный трудоголик, но превосходный коп. И ты не хуже. Вот почему я знаю, что вы друг с другом поладите.

Д'Агоста кивнул, поводил куском помидора по тарелке и поднес ко рту. Курица по-охотничьи – это то блюдо, которое он мог приготовить не напрягаясь.

– Очень вкусно, Винни. Пожалуй, теперь я чаще буду пускать тебя на кухню.

Она улыбнулась.

Д'Агоста тоже улыбнулся. Отложил на мгновение вилку и смотрел, как она ест.

Она постаралась – пришла домой вовремя. Похвалила его блюдо, хотя курицу он передержал. Даже не спросила, почему он так поспешно покинул ее во время завтрака. Было видно, что она старается дать ему побольше свободы, чтобы он сделал то, над чем работал. На Д'Агосту нахлынули чувства, он вдруг понял, что по-настоящему любит эту женщину.

От этого еще труднее осуществить то, что необходимо.

– Извини, что не могу отдать должное твоему обеду, – сказала она. – Он заслуживает, чтобы его смаковали. Но мне снова надо бежать.

– Новые сведения?

– Не совсем. Эксперт хочет рассказать нам об узлах. Возможно, прикрывает собственную задницу – нам он не слишком помог.

– Да?

– Он думает, что узлы азиатские, возможно, китайские. Однако ничего конкретного не сообщает.

Д'Агоста тяжело вздохнул.

– А ты рассматривала возможность, о которой я упомянул в ресторане? Что за всеми этими убийствами может стоять брат Пендергаста?

Хейворд не донесла до рта вилку.

– У нас слишком мало вещдоков для поддержания этой версии. Знаешь, я профессионал. Ты должен доверять мне. Я постараюсь провести это дело как можно лучше. Когда будет время, обращу внимание на твои слова.

Д'Агосте нечего было возразить. Какое-то время они ели молча.

– Винни, – сказала она, и что-то в ее голосе заставило на нее взглянуть. – Извини, я не хотела тебя обидеть.

– Брось, я ничуть не обижен.

Она снова улыбнулась, темные глаза сияли в свете лампы.

– Знаешь, я просто счастлива, что ты снова на работе.

– Спасибо, – пробормотал Д'Агоста.

– Письмо Пендергаста с того света отвлекло тебя в самый неподходящий момент. Возможно, агентом он был хорошим, только вряд ли был нормальным человеком. Я знаю, ты был ему другом, но думаю... – она запнулась, – что он плохо на тебя влиял. И эта просьба из могилы, всякая чепуха насчет брата... должна тебе сказать, мне это не по душе.

Д'Агоста почувствовал раздражение.

– Я знаю, ты его никогда не любила. Но он был лучше всех.

– Знаю. Знаю. О покойниках плохо не говорят. Извини.

Раздражение сменило чувство вины. Д'Агоста промолчал.

– Во всяком случае все осталось в прошлом. Дело Хулигана многообещающее. Ты снова отличишься, Винни. Я в этом уверена. Все будет, как в прежние времена.

Д'Агоста разрезал куриное бедро и в сердцах бросил нож на тарелку. Это уж слишком. Он не мог больше оттягивать.

– Лаура, – начал он. – Мне нелегко тебе это сказать.

– Что сказать?

Он набрал полную грудь воздуха.

– Я ухожу.

Она замерла, не в силах понять. Затем лицо ее медленно поменяло выражение: на нем отразились неверие и боль, словно у ребенка, которого неожиданно ударил любимый отец. Увидев это выражение, Д'Агоста почувствовал себя так плохо, как никогда в жизни.

– Винни? – спросила она тусклым голосом.

Д'Агоста опустил глаза. Наступила долгая мучительная пауза.

– Почему?

Он не знал, что ответить. Знал лишь, что не может сообщить ей правду. Лаура, дорогая, возможно, мне грозит опасность. До тебя очередь пока не дошла, а я должен быть настороже. Оставаясь здесь, подставлю и тебя.

– Может, я сделала что-то не так? Или, наоборот, чего-то не сделала?

– Нет, – быстро ответил он.

Он должен что-то предпринять, быть с ней поласковее.

– Нет, – повторил он. – Ты замечательная. К тебе это не имеет никакого отношения. Я люблю тебя. Все дело во мне. Наши отношения... возможно, мы немного поторопились.

Хейворд молчала.

Д'Агосте показалось, что он прыгает в пропасть. Ничего он так не хотел сейчас, как остаться с этой женщиной, красивой, любящей, заботливой. Лучше бы он ранил себя, а не ее. И все же он ранил ее, каждым своим словом. Это было ужасно, но у него не оставалось выбора: «...Ты, Винсент, должен принять все меры предосторожности». Д'Агоста знал, что единственный способ спасти их взаимоотношения – и, возможно, жизнь Лауры Хейворд – прервать эти самые взаимоотношения.

– Мне просто нужно немного свободы, вот и все, – продолжил он. – Обдумать все. Поразмышлять о перспективах своей жизни.

Фразы звучали банально, и он замолчал.

Он сидел, ожидая, что Хейворд взорвется, проклянет его, велит убираться восвояси. Однако повисла еще одна долгая, ужасная пауза. Потом он поднял глаза. Обед стыл. Лаура сидела, сложив на коленях руки. Лицо бледное, глаза опущены. Красивые иссиня-черные волосы упали на лицо, закрыв один глаз. Это была не та реакция, которой он ожидал. Ее тихую боль наблюдать ему было еще тяжелее.

Наконец она шмыгнула носом, отодвинула тарелку и встала.

– Мне нужно ехать на работу, – сказала она так тихо, что Д'Агоста еле расслышал.

Он сидел неподвижно, пока она убирала с лица волосы. Затем Лаура быстро пошла к дверям. Только когда взялась за ручку, остановилась, сообразив, что забыла надеть пальто и взять кейс. Повернулась, медленно подошла к шкафу, надела пальто. Затем ушла, осторожно затворив за собой дверь.

Она не оглянулась.

Д'Агоста долго еще сидел за обеденным столом, слушал тиканье часов. В окно проникали слабые городские звуки. Он заставил себя подняться, прошел в кухню. Выбросил недоеденную пищу в мусорное ведро и вымыл посуду.

Затем медленно, как старик, направился в спальню укладывать вещи.