Мир обычный и мир волшебный

– Я обязан говорить правду хозяину.

– Нет, я всё же не верю тебе. Ты обладаешь огромной силой. У тебя дар исцеления. Ты способен изменить целый мир к лучшему. И ты уверяешь меня, что можешь опустится до такой мелочи, как месть.

– Будто вы, люди, не такие. У вас чем богаче государство,

чем оно более развито и имеет большие возможности, тем оно кровожаднее.

– Джинн, ты не оставляешь мне выбора. Я буду вынуждена дать тебе неисполнимое желание.

Джинн злорадно улыбнулся, словно он только что выиграл пари. Но сделавшись серьёзным смиренно произнёс:

– Как пожелаете.

Слова у Виктории закончились, но она продолжала смотреть в лицо мужчине способного спасти её дочь и лишить её саму жизни. Ей овладела грусть человека, слышащего за окном песнь соловья, и, знающего, что поутру его ждет эшафот. Она отвела взгляд, медленно подошла к двери комнаты дочери и тихо постучала. Сзади она услышала невозмутимую речь джинна:

– Представьте меня доктором и близким другом её отца. Ей будет спокойней. Ничему не удивляйтесь и не мешайте мне.

Исцеление походило на шаманский ритуал. С минуту джинн поглаживал пальцами виски тринадцатилетней девочки, сопровождая горловым пением. А надавив на её брови большими пальцами, он принялся втягивать в себя воздух. Из глаз девушки потекли слёзы. Вначале ржаво-коричневые. Затем жёлтые. И только в конце слезинки засверкали кристальной частотой. Джинн отступил от девушки, сидящей на диване, и указывая пальцем на шкаф, твёрдо приказал:

– Взгляни на книжную полку! Прочти!

– Донкихот Ламанчский. Мама, я вижу! Обзор Русской классики XIX века. Мама!

– А вот это, – джинн потряс своей правой рукой, в которой был айфон девочки, – подождёт до завтра.

– Вера, слышала, доктор сказал никаких телефонов.

Девчушка играючи взяла под козырёк. Джинн приблизился к ней и коснулся её лба. Девушка стала соловеть и вскоре плюхнулась на подушку, полностью отдавшись сну.

Укрыв дочь одеялом, счастливая мать тихонечко вышла из комнаты. Джинн стоял у входной двери квартиры. Виктория поинтересовалась:

– Куда ты теперь?

– Буду находится в ожидании последнего желания.

– А где ты живёшь? Что делать будешь? Вообще, ты спишь когда-нибудь?

– То, что ты видишь всего лишь образ. Я способен принимать любой человеческий и звериный облик. Только в собак и кошек не могу. Эти твари охраняют миры не подвластные мне.

– А каков ты на самом деле?

– Не стоит. Обожжёте роговицу глаз и опалите ресницы взглянув на меня естественного.

– Погоди, не уходи. Побудь ещё со мной. М! У меня есть зефир в шоколаде. Пальчики оближешь.

– Какой ещё зефир?

– Ха-ха, да ты ещё ничего не знаешь о нашем мире.

Вначале не доверчиво, потом пренебрежительно, а после сладострастно джинн пожирал один зефир за другим, каждый раз чмокая и поглядывая на тарелку, будто подсчитывая сколько ещё осталось. Виктория с трудом сдерживалась чтобы не расхохотаться и тем самым не помешать процессу уничтожения сладкого. Проглотив последний зефир, джинн хлопнул в ладоши и поднятый над его головой заварник для чая выдал концентрированную струю в рот едоку. Женщина поморщилась. Дождавшись, когда джинн закончит трапезу, Виктория спокойно произнесла:

– Странно, ты должен будешь меня убить после третьего желания, но я совершенно не чувствую к тебе злобу. Скажи, почему тот колдун не уничтожил тебя невыполнимым желанием. Или он не знал об этом?

– Тщеславие. У кого ещё в кармане джинн сидит. К тому же, как вы заметили, я исполняю и мелкие поручения, по своей инициативе, дабы пустяки, злоба, блажь, не отвлекала хозяина от истинного желания. Да, да, именно; сосед пропойца, ремонт автомобиля. К слову сказать, сам чинил машину. Вот этими руками. Работников автомастерской я в клуб моржей определил. Удивительные творения эти ваши стальные: самодвижущие и самолетающие устройства.

– Я бы могла научить тебя ездить на машине. Погонял бы по ночной Москве. А?

– Напрасно, ваши чары не действуют на меня. Я – джинн. У меня нет пристрастий, жалости…

– Да-а, а как насчет сладкого?

– Зефир – не ваше волшебство. Вы отвратительно готовите.

– Эй, нельзя говорить постоянно правду – это неприлично. А кроме сладкого, что любишь? Про машины я поняла. Кстати, благодарю за мою ласточку. Просто летает. И никаких стуков. У тебя золотые руки.

– Такие же, как и у вас.

– Расскажи о себе. Ты ведь… блин, ведь ты – человек из сказки. Я только сейчас начинаю осознавать, что ты взаправду существуешь.

Виктория робко коснулась руки джинна.

– Ух, какой ты горячий.

– Я создан из пламени.

– А ведь и вправду – огонь. Веселишь, полезен. И даже можешь быть опасен. И всё же, у человека тепло иного свойства. Что ты смеёшься? М! Ты впервые, за всё время нашего знакомства, улыбнулся.

– Так и есть. Ведь я свободен!

– Как это? – Радостно спросила Виктория, но заметив полыхающий огонь в глазах джинна, тревожно добавила. – Я ничего не желала.

– Желала! Он уже едет.

– Харон?

Джинн сплюнул.

– Александр едет. Юноша двадцати лет отроду. Умен непогодам. Сахарная внешность. Силен во всех смыслах. Дети от него славные будут. Да ты сама всё увидишь. Нет, я тут не причем. Он увлечён тобой с семнадцати лет, как только увидел тебя на экране. Письма тебе писал, да ты не читаешь почту. Тут уж ваше, человеческое волшебство. А теперь прощай! Наш контракт окончен.

Джинн важно поднялся с места. Виктория соскочила со стула и прижалась к холодильнику. Джинн было направился к выходу, как задержался возле Виктории и удивлённо произнёс:

– Странные у тебя мысли. Я же не могу теперь убить тебя.

– Не можешь?

– А ты не простушка. Генетика, говоришь. Надо будет обновить знания. Да успокойся, сказал же не убью. Если бы я тебя умертвил, то как же тогда сбылось твоё последнее желание с Александром?

– Каким Александр? Я никого не приглашала?

– Ты же сама пожелала, чтобы появился Он.

– Я? – Краснея, удивилась Виктория.

– Теперь я наложу на тебя забвение. И ты забудешь и нашу встречу и меня самого. Кстати, в вашем времени ипподромы существуют?

– Что?

– А в прочим, ладно. Прощай!

– Погоди, джинн…

II

После очередных посиделок в ресторане, три подруги стали покидать насиженное место. Как одна из них – Виктория, толкнув входную дверь ресторана, в отражении стеклянной створки увидела мужчину, сидящим уединённо в конце зала. По-барски расположившись в кресле, он млел над здоровенной порцией чак-чак. Виктория повернула голову в сторону, где должен был сидеть мужчина, но никого не обнаружила.

К застывшей в проходе заведения Виктории прильнули подруги. Они посмотрели в её напряжённое лицо, а переглянувшись, недоумённо принялись рыскать глазами в стороне, куда смотрела их подруга. Изучив конец зала, где ничего не происходило и никого не было, они, сдерживая смех полюбопытствовали:

– Что там?

– Викуль, ты с нами?

– Так, что-то промелькнуло. А что, сама не знаю. Старею!

Обменявшись улыбками, вся троица поспешила на улицу, где их глаза подкараулило летнее солнце.

Через полчаса, Виктория вернулась в ресторан, вбежав, держа в руке солнцезащитные очки, используя их словно зеркало. Но они не потребовались. Невооружённым глазом она сразу нашла мужчину взволновавший её несколько минут назад. Виктория, борясь с волнением и частым дыханием, стала осторожно подкрадываться ссади к ничего неподозревающему и по-прежнему млеющему, теперь уже над горой кусочков шербета, господину.

Резко ухватив мужчину за плечи, Виктория восторженно вскрикнула:

– Попался!

– А? Что? – Пойманный врасплох мужчина даже углубился в свой пиджак и нервно завертел головой по сторонам.

Виктория обогнула стол, за которым сидел мужчина, и усевшись напротив, затараторила, словно она школьница, встретившая подругу после летних каникул:

– Джинн, я так рада тебя видеть. Десять лет прошло. Я столько должна тебе рассказать. Всё, всё сбылось как ты говорил. У нас с Сашей дочка – Катя. А старшая, Верка, от первого брака, ну, ты помнишь? Так она в Малайзии помощником дипломата. Представляешь? Я грешным делом думала, что ничего из неё не выйдет. А она расцвела. А Саша, не только мой муж, но и мой главный режиссёр. Видел наши работы? Да ты в кинотеатрах бываешь? М! На днях Катька кота принесла. Самой ещё четырёх лет нет, а твёрдо объявила, что кот будет жить с нами. Забавный зверёк оказался. Чёрный, плотный, глазищи зелёные. Смышлёный. С нами всё говорить по-своему пытается. Блинов хоть тонну слопать может. М! Я же готовить научилась. А ещё танцами увлеклась, такими, Восточными. Саша уже предложил мюзикл сделать, в стиле Болливуд. Правда ковид немного срезал планы. Но в следующем году надеемся наверстать. Все до сих пор удивляются моей внешности, ведь мне, по паспорту, пятьдесят лет.

Виктория сделала паузу и о чём-то задумалась. Взяв с тарелки кусочек шербета, она принялась мять его при этом смотря куда-то в сторону. Вскоре, оставив в покое шербет, она продолжила рассказ, но уже спокойнее:

– Признаться, поначалу боялась, что я навсегда останусь молодой и буду видеть, как стареет супруг и перерастают меня дочери. Но нет, оказалось, откатившись на двадцать лет я начала новый отсчёт.

Всё это время мужчина смотрел на рассказчицу покорными глазами. Но после произнесённых Викторией слов «новый отсчёт», вдруг принял подобающий мужчине вид и стукнул кулаком по столу. Гора съестного моментально исчезла. Свет в зале усилился. Виктории показалось, что и интерьер стал иным. Поднявшись с места, мужчина в костюме тройка направился к выходу. Виктория бросила ему в след:

– Куда ты?

– К твоей машине. Идём, тут много глаз.

Виктория, поравнявшись с мужчиной взяла его под руку и всё время следования до машины радостно поглядывала в его лицо. У неё перехватывало дыхание, и потому, она не могла говорить, хотя мысли наговорили на целую страницу.

И как только она захлопнула дверь машины, мужчина, уже ожидавший её в салоне с купюрой в руке, держа её кончиками пальцев, скомандовал, одновременно разжав пальцы:

– Держи!

Виктория инстинктивно выдвинула правую руку и поймала бумажку. На это, ей заметили:

– Не рукой лови, а глазами.

– Как это?

Мужчина, достав очередную купюру, поднял её к верху.

– Представь, что твои глаза фотоаппарат. Смотри на бумажку. Щёлкни затвором!

С последними словами джинн разжал пальцы, но в этот раз купюра осталась висеть в воздухе. И лишь когда Виктория заулыбалась, купюра, закружившись вокруг оси, опустилась на дно салона автомобиля.

– Это, что, я? Это я сделала?

– Сахира.

– Что?

– Ты – ведьма. Теперь понятно, как смогла снять забвение.

– Какая ещё ведьма? Да я и вспомнила тебя случайно, вот, только что. Джинн, это же я.

– И твоя генетика. И смышлёный кот, поедающий блины. Твоя младшая дочь – тоже ведьма. Значит она пушистого охранника принесла домой. Э-э нет, не выйдет.